Дарья Кандалинцева - Где не светят звезды

— Правда? — усомнилась Даф.

— Может, чаю с ядом, — пожал плечами Лир и, увидев встревоженный взгляд Дафны, рассмеялся. — Шутка. Кто доверит ей в руки я… — Дверь распахнулась так неожиданно, что он едва удержался, чтобы не упасть. На лице появившейся Райаны уже не было ни намека на слезы.

— Ты привел в дом даитьянку, Лир! — воскликнула она, с возмущением вздернув брови. — Во дворец, в столицу!

— Мам…

— Медред бы никогда так не поступил!

— Ма-ам.

— И не смей говорить, что твой брат мертв! Он жив. В том, что он скрывается от всех, включая собственную мать, виноваты они , — Райана перевела взгляд на Дафну, ее карие глаза наполнились жгучей ненавистью. — Когда Медред вернется, они пожалеют!

Последнее слово прозвучало как проклятье. Дафне почудилось даже, мать Лира готова вцепиться ногтями ей в горло прямо здесь и сейчас. Она тихо сделала полшага назад, как бы невзначай прячась за спину Лира и заодно вспоминая, с какой стороны ближе к выходу из дворца. Интересно, если Даф отправит мать Хэллхейта кулаком в нокаут, он сильно расстроится?..

Однако прежде чем царица успела что-либо сделать или продолжить обвинительную речь, Лир положил руки ей на плечи, тем самым вынудив не только остаться на месте, но и посмотреть на него.

— Мам, я знаю, ты не хочешь в это верить, — начал он успокаивающим, как врач, тоном, — но Медред погиб больше сорока лет назад, он мертв. И я не думаю, что даитьяне имеют к этому отношение, там наверняка был замешан Хораун.

— Конечно, Хораун, — на изумление легко согласилась Райана. — Я всегда знала, что советник твоего отца замышляет недоброе, что он в сговоре со старейшинами Суталы!

— Что? Нет, мам, ты не понимаешь…

— Я все понимаю! И ты поймешь, когда увидишь своего брата, — она погладила Лира по волосам с почти что правдоподобной для глаз Даф заботой. — Он скоро вернется, сынок, и научит тебя видеть истину, как ее вижу я. А пока, — покосилась на Даф, — может, чаю?

Сглотнув, Дафна покачала головой.

— Нет, спасибо.

— Ну что ж.

Поправив прическу и великодушно кивнув, Райана подняла валявшийся у ее ног букет, задумчиво посчитала бутоны, нахмурилась и отправилась по своим делам дальше по коридору. Вскоре ее каблуки застучали, разносясь приглушенным эхом на лестнице впереди, и только тогда Дафна выдохнула.

— Официально заявляю, я ее теперь боюсь больше, чем клинка твоего отца, — призналась она.

— А я боюсь за нее, — отозвался Лир. — Пойдем, поищем Кинира.

Миновав коридор, они повернули в другой и уже подходили к закрытым дверям той самой библиотеки, о которой говорил Имоджен, когда навстречу им вышел сам Крейн.

У Дафны все окаменело в легких. Перед глазами невольно тут же ожила картина дня, когда царь пронзил сердца Элеутерея клинком, как Тер упал замертво у нее на глазах. Кошмар, который снился Дафне на протяжении многих лет, кошмар, который, просыпаясь, она находила явью.

Инстинкт, на миг взявший верх над разумом, потребовал немедленно выдернуть меч и — отомстить! Нет. Нельзя. Даф сделала глубокий вдох и снова взглянула на царя.

Это не был тот фомор, которого она помнила со времен кровавой битвы. У того взгляд горел от ярости, тогда это был воин, жестокий, беспощадный, решительный. Крейн же, что шагал теперь им навстречу, казался лишь отдаленной копией того безжалостного властителя. Подделкой. На его лице не было ни радости, ни печали, ни гнева, и никаких мыслей в глазах. Навстречу им будто шла тень.

— Отец? — позвал Лир с той же, что и у Даф, растерянностью.

Отец не отреагировал.

— Пап?

Никакого отклика.

— Крейн!

Хэллхейт старший немного наклонил голову, и Даф показалось, он наконец-таки заметил сына. Показалось. Крейн кивнул, точно машинально откликнулся на звук голоса, не отвлекаясь от своих раздумий, и опять отвернулся, продолжая идти. Дафне с Лиром пришлось расступиться, иначе бы они буквально столкнулись с ним.

— Совсем не странно, — отчего-то не желая говорить громко, прошептала Даф.

Дойдя до конца холла, Крейн замер. Просто остановился, словно забыл, куда шел и зачем. И наличие глухой стены прямо перед носом, очевидно, его не смутило. Дафна переступила с ноги на ногу, не понимая, как себя вести. Что-то сказать? Сделать? Снова искать Райану и расспрашивать обо всем под тяжестью ее ядовитого взгляда? Нет, ни за что. Дафна сегодня просто гость, так что пусть Лир разбирается с этим, она же…

— Сам Лир удостоил нас своим визитом? — раздался вдруг чужой голос. — Удивительно.

Даф обернулась. Из библиотеки вышел высокий фомор с аккуратно подстриженной бородой, в черном кожаном мундире патилского полка, и на груди у него красовались несколько отполированных орденов. Все во внешности и одежде незнакомца прямо кричало, что он тщательно потрудился, чтобы выглядеть идеально.

— Добро пожаловать домой, Хэллхейт, — добавил он и уже с сарказмом спросил: — Уже пообщались с семьей?

— Пообщался так, что на ближайшую пару лет хватит, — проворчал Лир. — Теперь хочу и с тобой поболтать, Кинир.

— О, я уж думал не предложишь.

— Что с ним? — спросила Даф, продолжая краем глаза следить за Крейном. Тот все так же неподвижно стоял, будто ждал, когда стена растворится и позволит ему пройти.

— Удивляет? — Генерал громко произнес, обращаясь к царю: — Ваше величество, пройдемте обратно в библиотеку.

Его величество не пошевелился.

— Крейн! Прошу пройти в библиотеку.

— Библиотека… Да, да, мне нужно в библиотеку… — пробубнил Крейн и, развернувшись, двинулся к открытым дверям. Когда остальные вошли следом, отец Лира подошел к стеллажу, взял какую-то книгу и, усевшись за стол, начал ритмично листать страницы, даже не читая их.

— Я надеялся, что после гибели Хорауна он придет в себя, — покачал головой Лир, наблюдая. Его такое поведения царя явно не так сильно сбивало с толку, как Даф. — Но очевидно, стало только хуже. Чарна говорила, что каждый раз, когда Хораун заставлял ее повиноваться своим приказам, она чувствовала, будто часть ее рассудка исчезает бесследно и она не понимает, где находится. Однако я никогда не думал, что последствия могут быть настолько серьезными.

— Ты думал, что без тебя здесь гармония и покой? — сердито поинтересовался Кинир, плотно закрыв за собой двери. Он подошел к окну, выглянул, убедился, что внизу никого нет, и удовлетворенно кивнул сам себе. — Даже в лучшие времена такого не бывало.

— Поэтому во дворце пусто?

— Я всех отпустил. Хочешь, чтобы слуги увидели, что страной управляет… никто?

— Нет.

— Вот и я не хочу.

— А Райана?

— Ты ведь ее уже видел, Лир, с твоей матерью все как обычно. Ее все устраивает, если, конечно, ее вообще что-то когда-то устраивает… Но, думаю, она рада исчезновению Хорауна, потому что истерик не закатывает, и этого мне уже достаточно. — Кинир многозначительно сложил на груди руки, переведя взгляд с Лира на Крейна и обратно. — Хэллхейт, ты понимаешь ведь, рано или поздно поползут сплетни, сплетни перерастут в бунт, а бунт…