Дарья Кандалинцева - Где не светят звезды

— Легенды? — переспросила она, поднимаясь.

— У нас о вас пишут книги, — кивнула запыхавшаяся Ева, появившись рядом. — Быстрей, там еще толпа на подходе, надо их увести подальше.

Втроем они поспешили вдоль забора, окружавшего башни, следом за ними погнались и оставшиеся жрецы. Ева забежала в какую-то пристройку, выбежала с другой стороны и скользнула в узенький переулок, ширины которого едва хватало, чтобы втиснуться одному. Даф шла последней, поэтому не успела, когда прямо перед ней из-за угла выскочил алый силуэт. В складках мантии у неприятеля блеснул кинжал.

Дафна не думала, не сомневалась, руки сами знали, что делать. Клинок вошел в плоть врага с легкостью. На миг Даф даже испугалась этого ощущения. Давно она не испытывала его, наверно со времен битвы с фоморами, на которой погиб Мунвард…

«Когда убиваешь одного, осознаешь всю тяжесть совершенного преступления, — говорил как-то Элеутерей. — Но когда теряешь счет своим преступлениям, они перестают казаться реальными. Никогда не теряй счет, Дафна. Никогда».

Она потеряла. И он давно потерял.

Тифонец рухнул на землю, а Даф так и осталась стоять. Меч в ее руках не дрожал. Когда она подняла глаза, то увидела следящих за ней Еву и Фарна, на их лицах было удивление, опаска, замешательство, но… не было страха. «Они не осуждают», — поняла Даф.

— Теперь больше похоже на те легенды, — призналась Ева после паузы. — Смерть не любит сомнений.

Погоня за спиной все еще приближалась, и у даитьянки не было времени думать над своими сомнениями. Она перепрыгнула через тело убитого, и все трое продолжили бежать.

— Сюда, — Фарн свернул.

— Но там тупик, — вспомнила Даф.

— Вот именно. Ты бывала в Тиамтуме прежде?

— Один раз. Я видела ваш ритуал жертвоприношения богам однажды.

— О, не сомневаюсь, — Фарн как-то двусмысленно усмехнулся. — Тогда ты должна знать, что мы, тифонцы, можем создать иллюзию не только своей внешности, но и того, что вокруг.

Они оказались во внутреннем дворике, с одной стороны тянулся длинный одноэтажный дом без дверей и окон, с двух других высоченный забор, через который даже при всей даитьянской силе и ловкости невозможно перемахнуть. Фарн взмахнул рукой, и у самого входа во двор появилась едва заметная, мерцающая, как клубящийся туман, стена. Дафна потянула было к ней руку, но Ева покачала головой.

Жрецы, прибежав следом, остановились прямо напротив миража. Огляделись по сторонам, переглянулись, а затем побежали дальше по переулку.

— Они нас не видят? — прошептала Даф.

— Нет, — Фарн прошел прямо сквозь туманную стену, и та растворилась. — И все наши страшные кровопролитные ритуалы созданы лишь для того, чтобы отпугнуть посторонних. Согласись, не хочется, чтобы какие-то дилетанты лезли в твою работу?

Оторвавшись от погони, они отправились обратно к башням.

— Наши ритуалы больше похожи на медитацию, — продолжал Фарн. — Как вы, даитьяне, строите свои сновидения, так и мои предки общались с народом Лăров в состоянии своего рода глубокого сна. Представь ступеньки, по которым ты взбираешься мысленно, будто переходишь в другой, нематериальный мир и говоришь богам, зачем тебе нужна помощь. А уже они решают помогать тебе или нет.

— И что же вы попросили, что Лăры так разозлились на всех? — поинтересовалась Дафна.

— Не знаю. Из книг по истории знаю лишь только, что они не отвечали на наши просьбы с тех пор, как вы, — он посмотрел на нее, — нашли «Книгу Судеб». Ты мне скажи.

Проходя мимо, Даф снова посмотрела на убитого ею жреца. Огромная лужа крови обрамляла теперь его тело, отражая отблески света.

«Ты мне скажи».

«Мы достойны друг друга, Лир, — подумала Дафна. — Не об этом ли ты всегда мечтал?»

Лир выдернул клинок из впадины между шеей и плечом и оттолкнул от себя жреца, наблюдая, как тот катится вниз по ступеням к телам двух уже мертвых тифонцев.

«Даже для меня слишком много крови», — подумал Хэллхейт с сожалением, но промолчал. Развернувшись, он поймал на себе взгляд Никка, холодный и осуждающий, но брат Даф тоже ничего не сказал и молча двинулся за Лиром наверх.

С Аней и Никком они добрались до центральной башни, которая состояла из закручивающихся по спирали ступенек и пространства с разрушенным фонтаном в середине. На третьем этаже Лир убил четверых жрецов, забежавших внутрь следом за ними, на седьмом двоих, и вот еще троих на девятом.

«И это было почти что приятно, — думал теперь Лир, стирая фиолетовую кровь с лезвия. — Естественно».

Может, поэтому Ивэйн выбрала его? За то, что он никогда не отступает от своего, за то, что уверен в своих решениях? Потому что знала, что Лир всегда сделает то, что правильно, даже если другим это кажется несправедливым? За то, что спасет мир, даже если сначала придется тот уничтожить.

— Возвращаются, — сообщила Аня, выглядывая в узкое окошко сбоку.

Через секунду дверь внизу скрипнула, и три тени скользнули на лестницу. Белые волосы Дафны выдавали ее даже в полумраке.

Хэллхейт поднял голову, рассчитывая время. Всего несколько пролетов до вершины, а судя по фигурам, снующим наверху, жрецов их еще ждет не меньше десятка. Никк не будет доволен горе трупов, хотя Аня вроде бы понимала — или по крайней мере не пялилась так осуждающе.

«И это после того, как я признался, что чуть ее не убил».

Еще кое-что беспокоило Лира: жрецы, они ничего не говорили, лишь нападали. Смерон хотя бы как-то объяснял свои поступки, а эти тени в красном будто следовали бездумно за чьим-то приказом. И только сейчас Лир осознал, что ни один из жрецов по-настоящему не пытался убить его — остальных, да, но не Хэллхейта. Отчего? Те хотели, чтобы он сбежал из Тиамтума? Вряд ли.

Пять силуэтов отделились от остальных наверху и начали спускаться.

— Сюда, — махнул Лир на закоулок между стеной и лестницей. — Нужно проверить одну теорию.

Даф, Ева и Фарн заскочили за поворот как раз за секунду до того, как процессия появилась на их лестничном пролете. Пришлось потесниться, и локоть Ани уперся Лиру со спины в ребра, а Дафна оказалась прижата к его груди — их лица в считаных сантиметрах друг от друга.

Даф демонстративно отвернулась от Хэллхейта.

«Тоже времени не теряла», — хотел сказать Лир, заметив на подбородке у Даф следы фиолетовой крови. Взгляд даитьянки был взбудораженным, если не диким — боевой взгляд, она тяжело дышала, и от нее веяло жаром, от которого Лира бросало в дрожь.

Лир ничего не сказал, ничего не сделал, заставил себя тоже отвернуться и посмотреть на лестницу. Как и он думал, жрецы прошли мимо. Спокойно и чинно, не поворачивая голов в их сторону, не преследуя, а затем остановились у начала ступенек, загородив вход.