Дмитрий Галкин - Щит Сапфиры [litres самиздат]

Хемхаенг пал на колени.

— Встань! — приказал Рей. — В знак особой добродетели, я беру тебя служить во дворец. Ты согласен?

Хемхаенг встал и, склонив голову, торжественно произнёс:

— Ваше Величество! Я готов служить вам до конца своих дней!

— Хорошо! Ступай во дворец, там тебе объяснят, что к чему.

— Он жив? — бесцветным голосом спросила Лора, когда Хемхаенг удалился.

— Конечно, жив! Диск просто не отозвался. Если владелец был бы мертв, то устройство перешло бы в режим ожидания. Просто он где-то очень далеко. Так далеко, что связь очень нестабильна. Поэтому, его нельзя возвратить. Я уж думал и ты в недосягаемости. Что случилось?

— Я не знаю. Когда я готовила переход сюда, произошла какая-то помеха. И коридор портала чуть искривился. Но потом всё вернулось на сои места. Как будто бы вернулось. Я шагнула и оказалась у подножия столпа, где не работает магия. Мне пришлось начать подъем по Лестнице. Спасибо, что вытащил меня. Мне бы ещё долго пришлось топать по ступеням.

— Так, — задумался Рей, — если твой портал из-за какой-то помехи немного сместился, но этого чуть-чуть хватило, чтобы тебя переместить с ошибкой. Следовательно, если Игорь в этот же самый момент создавал портал, но помеха у него была сильнее, ошибочно переместился вместо Сапфиры неизвестно куда.

— Случайностей бесконечное множество, — упавшим голосом проговорила девушка, — нам его не найти.

— Нет, не так. Не плачь раньше времени. Порталы «знают» только известные пути. Следовательно, они могу выкинуть такой вот эксцесс только в наших пяти мирах.

Лицо Лоры прояснилось, и она сказала:

— Тогда, я знаю, где его искать!

Небо было белым. Но не таким белым, каким оно иногда бывает, а таким, как на негативе. И по нему то и дело прыгали зигзаги чёрных молний. Игорь всмотрелся в лицо Лу-Лы, и оно показалась ему неестественным, почти неживым. Сам он, выглядел, по всей видимости, не лучше, потому что друг смотрел на него с неподдельным ужасом.

— Мы где? — спросил Лу-Ла и вздрогнул от собственного голоса.

Скала, у которой они сидели, вдруг потекла, словно жидкая, и превратилась в ручей. Как завороженные, друзья смотрели на тёмный поток, который вскоре собрался в лужицу, а после поднялся вверх и превратился в скалу.

— Вот это сюрреализм! — сказал Игорь, когда обрёл возможность говорить. — Скала перетекла с места на место.

Он подошёл и потрогал черный камень. Скала, как скала — твёрдая и холодная.

— Ты на землю посмотри! — сказал Лу-Ла. — Здесь всё в движении. Даже мелкие песчинки двигаются, причем хаотично, безо всякой логики.

— И что нам делать?

— Нужно идти. Куда-то ведь мы придем, в конце концов. Нужно встретить кого-нибудь.

— Ты думаешь, здесь кто-то живёт? — скептическим тоном высказал Игорь. — Здесь же с ума сойти можно! Тогда они должны выглядеть соответственно этому ужасу.

— Страшно представить. Пойдем уже, куда-нибудь, а там видно будет.

Они двинулись вдоль оврага и взяли курс на ближайшую возвышенность. Через некоторое время Лу-Ла изумлённо спросил:

— Тебе не кажется, что мы идём всё время влево?

— Кажется, но я подумал, что у меня галлюцинации.

— Да, нет же! Я ведь вижу, — сказал Лу-Ла и свернул резко вправо.

И исчез. Игорь протер глаза. Друг словно растворился в пространстве.

— Лу-Ла! Ты где? — заорал он что есть мочи.

— Ты чего орёшь? Я ведь тут, — отозвался невидимый голос.

— Где? Я тебя не вижу!

— Вот он я, — вдруг, откуда ни возьмись, появился Лапприо, — я всего лишь на два шага в сторону шагнул.

— Но ты исчез!

— Я, оглянувшись, тоже тебя не обнаружил. А ты вдруг как гаркнешь, чуть ли не на ухо. Я шагнул обратно и вот, всё вернулось.

— Кажется, я понимаю, в чём дело. Ничего обратно не вернулось. Если моя теория верна, то мы с тобой должны быть рядом, иначе пропадём.

— Что за теория?

— Ты слышал про науку геометрию? У нас, давным-давно жил ученый — Николай Лобачевский. Он придумал совершенно другую геометрию, которую впоследствии назвали неевклидовой. Но сам ученый поначалу называл её воображаемой.

— Почему, воображаемой?

— Потому, что он считал, что могут существовать места, с совершенно иными законами. Учёный придумал множество понятий, которые совершенно не вязались с традиционными представлениями. Например, он считал что плоскость, это поверхность постоянной отрицательной кривизны.

— Я ничего не понял, — признался Лу-Ла, — как вообще этот ваш ученый додумался до такого?

— Он пытался заглянуть за необъяснимое. Но он оказался прав, потому что многое из его теории подтвердилось. Но если мы с тобой в мире, который подчиняется таким законам, то нам придётся забыть всё, что мы знаем. Например, на обычной плоскости если ты отошёл в сторону, то там и оказался. А на плоскости Лобачевского, ты можешь сделать круг рядом с собой, но не вернёшься в исходную точку. Поэтому держись рядом.

— Ты чего такой умный? — удивился товарищ по несчастью. — Мне неудобно даже.

— Да, ладно тебе, — рассмеялся Игорь. — Не вгоняй меня в краску. Пойдём лучше, пока ночь не наступила. Неизвестно какая тут ночь.

— Если она вообще наступит, — хмыкнул Лу-Ла, — а если и наступит, то будет светло. Или точно так же. Похоже, тут всё наоборот.

Между тем, почва под ногами превратилась в земляные плиты, которые двигались и сталкивались друг с другом. Приходилось перепрыгивать с плиты на плиту, что доставляло дополнительные неудобства. С удивлением Игорь обнаружил, что они уже добрались до холма, хотя он всё время был справа.

— Игорь, смотри! — указал Лу-Ла на раскинувшийся впереди город.

Если, конечно, можно назвать городом хаотично собранные в кучу постройки, которые к тому же, постоянно меняли свою форму и становились прозрачными. Игорь судорожно сглотнул.

— Вот и я про то же! У меня после сильных пьянок такого не бывало. Как бы с ума не сойти.

Игорь прищурился и заметил два ярких факела приближающихся в сторону холма.

— К нам какие-то светляки прибывают, — указал он на огненные силуэты.

Не успел друг что-то ответить, как рядом с ним оказался горящий человек на невообразимом пылающем скакуне. У Игоря перехватило дыхание, когда около него возник точно такой же наездник. На вид, если не считать огня, это были вполне нормальные люди. Скакуны, правда, выглядели страшновато, особенно два ряда зубов и два тонких, вертикально расположенных рога.

— Рха’а! — рявкнул тот, который был ближе к Игорю. — О’утахфр по ту-у Петт’ул’ангхитха!

Услышав знакомое сочетание звуков Лу-Ла произнёс:

— Лорапаттаунгхитха! Она из этих мест, да?

— Дот’тха улл тегг нормально говорить?

Последние два слова Игорь распознал после того, как произнес в голове языковое заклинание.