Вероника Якжина - Пробуди меня

Впервые с начала конца света засыпаю рядом с мужчиной. Его тепло и ровное сопение заставляют невольно чувствовать себя в безопасности.

Последнее, о чем вспоминаю, погружаясь в сон – как Брюс и Аманда читают детскую книжку на качелях в нашем саду.

Вспышка .

Одна из наших самых крупных ссор состоялась как раз на фоне переезда в Рок-Спрингс. До этого мы несколько лет мы жили в Оклахоме, где и познакомились. Ни разу в жизни я не проводила столько времени на одном месте, поэтому тот дом мне очень полюбился.

А тут внезапно Брюс вернулся домой с новостями о предстоящем переезде. Я молчала несколько часов, ходила по дому, осматривала комнаты, которые были полны тепла и уюта. Нашего тепла и уюта. Я очень старалась держать себя в руках, не показывать мужу своих истинных эмоций.

Вечером вышла в сад, и от тоски у меня защемило сердце. Брюс с Амандой качались на качелях, он читал ей какую-то книжку со сказками. В который раз я отметила про себя, как наша дочь похожа на своего отца.

– Ужин готов, – позвала я, но они меня не услышали. – Аманда. Пора ужинать.

– Ну, мам…

– Сейчас же.

– Мама на что-то злится? – спросила она у Брюса, когда я входила в дом.

– Мама просто расстроена, Мэнди.

За ужином они весело хихикали, а я угрюмо жевала салат, глядя в тарелку. Я и сама не переношу, когда люди ведут себя вот так вместо того, чтобы просто обсудить свои переживания. Но говорить было слишком больно, я боялась ляпнуть что-нибудь лишнее и обидеть мужа.

– Папа, я посмотрю мультики?

– Нет, – отрезала я.

Брюс и Аманда переглянулись. Он улыбнулся дочери и ласково сказал:

– Можно, золотце.

Я прикусила язык, понимая, что развернуть спор в присутствии ребенка будет верхом глупости.

Аманда поцеловала папу в щеку и вприпрыжку убежала смотреть телевизор.

– Это непедагогично. Ты рушишь мой авторитет в ее глазах.

– Грейс, это всего лишь мультики.

– Сначала мультики, потом прогулы уроков. А потом? Татуировка на лице? – Я со звоном оттолкнула от себя тарелку.

– Ты вроде была не против татуировок. Мы же решили, что не будем ей запрещать подобного.

– Дело не в татуировке! – я злобно сверкнула на него глазами.

Он вздохнул и отодвинул тарелку.

– Давай поговорим? Что тебя так тревожит?

– Решил поиграть в психолога? – ядовито спросила я.

– В нашей семье один психолог и один военный. Я воюю, ты разговариваешь. Сейчас мы просто немного поменялись ролями, – он тепло улыбнулся мне, стараясь растопить лед.

– Считаешь, что это смешно?

– Грейс, родная. Что тебя пугает?

– Мы так давно здесь. – Я подтянула колени к груди и уткнулась в них лбом.

– Я понимаю. Впервые в жизни ты привыкла к месту. Но у нас будет другой дом, не хуже этого.

– Но этот полон… нас.

– Дело в не доме. Дело в том, что мы будем все вместе. Когда мы поженились, ты сказала, что тебя это не пугает. Что со мной ты готова пройти через все это.

– Ты ведь уже отказывался от перевода несколько раз.

– Отказывался. Но теперь я уперся в потолок. Чтобы дальше продвинуться по карьерной лестнице, нужно сняться с места. Ты ведь понимаешь это. Та база в Рок-Спрингс – отличная возможность. Там вокруг горы, чистый воздух, Аманде понравится. Для нее это приключение.

– А для меня очередное испытание. Я росла так, Брюс. Это приключение первые два или три раза. А потом – это уже издевательство.

– Картер говорит, что мы там надолго. Чтобы привести базу в порядок, нужна уйма времени. И потом, когда начнется сам эксперимент, ее проверки на пригодность, мы будем там. Будем этим всем руководить. Это на несколько лет. Я смогу меньше ездить в командировки. Мы сможем больше времени проводить вместе.

– Картер! – Я всплеснула руками. – Ты повсюду таскаешься за своим чертовым братом.

Лицо Брюса потемнело.

– Он единственный, кто остался у меня из родных.

– А я? А Аманда? Мы на втором месте?

Мне было больно это произносить. Но для Брюса еще больнее было это слышать.

– Ты сейчас не права, Грейс. Ты знаешь, как много вы для меня значите. Но Картер тоже моя семья.

Я задохнулась от возмущения.

– Только не он ждет тебя дома. Не он сходит с ума от твоих звонков, означающих, что я могу тебя больше не увидеть. Не он хранит этот дом и старается сохранять в нем мир и покой, в то время, как ты рискуешь собой на войне. Но зато именно он может спокойно прийти и все это разрушить! По первому его зову ты готов бросить все и ехать на край света.

– Он тоже поехал бы за мной на край света. А ведь это твоя обязанность.

– То есть, я не справляюсь со своими обязанностями жены?

– Я не это имею в виду.

– Не зря я обещала себе, что никогда не выйду за военного.

Последняя фраза хлестнула Брюса словно кнут. Он вздрогнул и нахмурился. Посмотрел мне в глаза. Молчал с минуту, подбирая слова.

– Жалеешь о том, что нарушила свое обещание?

– Теперь и не знаю.

Брюс вскочил и стал нарезать круги по кухне. Он сцепил руки на затылке и шумно выдыхал. Я уставилась в пол, понимая, что не права. Но сказанного не вернуть, а мне хотелось, чтобы он понял, как это важно для меня.

– Ты жалеешь или нет?

– Брюс, я…

– Да или нет, Грейс? – его голос наполнился металлом, а светлые глаза стали походить на грозовое небо. Милые моему сердцу черты лица вдруг стали жесткими, и я поежилась, не узнав собственного мужа.

– Я не жалею, что вышла за тебя, Брюс. Но жалею, что вышла за военного.

– Но я военный! И я был им, когда мы познакомились, когда встречались, когда я делал тебе предложение. И когда ты говорила мне «да», и в день нашей свадьбы я был им. И все эти годы я военный. Так что это не ответ на вопрос. В нашу первую брачную ночь ты сказала, что со мной не боишься проходить через все это. Ты сказала, что доверяешь мне. Это больше не так?

Я молчала.

– Ответь мне!

Глядя мимо него в окно, я молчала.

Он вылетел на задний двор, хлопнув дверью. Тут же вернулся и ткнул в мою сторону указательным пальцем. Надулся, чтобы что-то сказать, но так и не сказал. Опустил руку и тяжело вздохнул.

– Черт возьми, Грейс, ты невыносима!

Он снова выскочил из дома. Я встала и, утирая слезы, начала убирать со стола. Швырнув посуду в мойку, вцепилась руками в край столешницы и тихо заплакала. Я не переношу ссоры. Особенно с Брюсом. Мы и так проводили мало времени вместе, всегда было жаль тратить это драгоценное время на обиды и перепалки.

Вдруг мою ногу обняли маленькие ручки. Я быстро утерла слезы и повернулась к дочери. Но от детей ничего не укрыть.

– Мама, не плачь. Вы помиритесь.

Я присела на корточки и обняла Аманду, она гладила меня по голове.

– Конечно, помиримся. Но мне все равно грустно, что мы поссорились.