Тим Шток - Артем. Электрический рассвет

– Стоп, – жестом остановил Машу Артем. – Спасибо, что ты это понимаешь. Но все же давай поставим вопрос по-другому. Именно эти деньги – они в ближайшие полгода точно не понадобятся?

– Ну я же говорю, мне…

– Нет-нет, – снова перебил ее Артем. – Именно так: не понадобятся в ближайшие полгода? – И, не дожидаясь ответа на этот риторический вопрос, весело продолжил, предвкушая вкусный ужин: – Тогда мы смело идем сегодня и завтра гулять, пропади оно все пропадом! Мне же удалось сэкономить на ремонте? Вот это все мы и пустим на небольшой праздник. Согласна?

Маша энергично закивала головой, а Артем продолжил:

– Я знаю неподалеку один тихий и очень уютный азербайджанский ресторан. Там изумительный шашлык и большой выбор отменных вин. Или ты будешь чего покрепче?

– Я даже не знаю. А давай на месте определимся? Может, и покрепче!

– Договорились. Ну а я буду виски. А может, ты и на работу завтра не пойдешь? Тогда мы наклюкаемся в зюзю и будем хулиганить! – наигранным шепотом добавил Артем.

– Э-э-э… Надо подумать! – так же шепотом подыграла ему Маша, и они рассмеялись.

* * *

Машину от ресторана к дому перегнал за разумную сумму местный таксист – ехать было недалеко. Они вошли в квартиру около часа ночи. Сытые, довольные, усталые, в меру хмельные и очень веселые.

– Можно я не буду умываться? – спросила Маша, снимая кроссовки.

– Если ты и мне разрешишь, то да.

И спустя десять минут они уснули как убитые. В обнимку, с лицами, исполненными самого настоящего счастья.

Артем проснулся около десяти утра, бодрый и выспавшийся. Судя по тишине в квартире, Маша все же уехала на работу.

Просторный холл главного здания компании «Рунега» пережил потрясение, когда через вращающиеся двери в него влетела улыбающаяся во весь рот девчушка с двумя хвостиками, собранными бело-оранжевыми резинками, в пуховике, под которым был виден джинсовый комбинезон, и с коробкой, перевязанной сиреневой ленточкой, в руках.

На фоне чинно бороздящих холл людей в строгих пиджаках и стоящих словно изваяния бесчисленных охранников со спиральками в ушах Маша смотрелась как инопланетянка. Конечно, этот холл видел и курьеров самых разных мастей, которые выглядели иногда так, словно они прилетели только что из Томбукту, а то и вовсе с Марса, но такие курьеры сначала замирали от величия организации, воплощенного в мраморных стенах, а затем быстро и тихо исчезали за дверью с надписью «Прием корреспонденции».

Маша же, в отличие от них, уверенно пересекла весь холл почти вприпрыжку, подбежала прямо к лифту, поймав на себе несколько удивленных взглядов, бросила охраннику, не успевшему поздороваться с ней, свое «Здрасьте!» и нырнула в лифт.

Она не нажала ни одной кнопки, тем более что кнопки этажа, на который ей необходимо было подняться, попросту не существовало. Кто-то, отвечающий за безопасность, следил за лифтом и, как только Маша оказалась внутри, нажал на пульте кнопку, после чего двери бесшумно закрылись и лифт отправился на этаж, где сидел Главный.

Так же непринужденно Маша вынырнула из лифта и, пританцовывая, направилась в конец коридора. Она потянула большую дубовую дверь и оказалась в просторной приемной.

– Здрасьте, Ольга Викторовна! – весело сказала Маша. – Не занят ведь? – И, не дожидаясь ответа, дернула ручку кабинета.

Бессменный старший секретарь генерального директора «Рунеги» Ольга Карлова, строго-настрого запретившая всем напоминать ей про свой пятидесятипятилетний юбилей и выглядевшая не больше чем на тридцать пять, беспомощно протянула к Маше руки, давая понять, что торт было бы неплохо отдать ей, ведь именно в обязанности ее помощниц входило чайно-кофейно-кондитерское обслуживание шефа. Но дверь за Машей закрылась быстрее, чем она успела что-либо сказать.

Сергей Петрович Соболев, известный на всю страну человек, был больше похож на геолога, чем на нефтяного магната. Строгий, спортивно сложенный, с простыми чертами лица и с аккуратной бородой, он явно выбивался из ряда миллиардеров и бизнес-воротил. Люди отмечали это, когда по телевизору показывали встречу президента с представителями крупного бизнеса. Он совершенно не был похож на неимоверно толстого мультимиллиардера Рахимова. Он разительно отличался от бритоголового алмазного магната Амелькина, который представлял собой визуальное воплощение самого настоящего головореза. Он не был таким деловитым, как главный по алюминию Павлов, которого хотелось спросить, когда он последний раз читал лекцию в Гарварде. И он был единственным, кто наплевал на правило приходить к президенту в галстуке. Костюм он все-таки носил, но под ним, как правило, была дорогая и очень красивая водолазка. «Мне его завязывать некогда, Михал Иваныч. Работы много», – прилюдно отшутился он, когда президент сделал ему замечание, сказав: «Встречу без галстуков не назначали». Чрезвычайно толковому, самому талантливому управленцу президент отсутствие галстука прощал.

Сергей Петрович никогда не смеялся – он умел дипломатично улыбаться. Даже когда рассказывали какой-то анекдот, который повергал всех присутствующих в повальный гогот, он лишь еле заметно улыбался и кивал головой. Редкий смешок слетал с его губ только в качестве злой иронии над ситуацией. Или людьми. У него была репутация бескомпромиссного руководителя. За словом он в карман не лез, но близко знающие его люди чувствовали, что за этим каменным характером скрыта очень тонкая, душевная натура. Поэтому некоторые гадали, сколько же ему стоит сил оставаться такой вот каменной стеной, об которую в пыль разбиваются бронебойные пули.

Когда дверь открылась, Сергей Петрович поднял глаза, недоуменно посмотрел на Машу, сказал «Ладно, давай позже» и нажал на кнопку, завершив прерванный внезапным появлением дочери разговор. На цыпочках, словно пытаясь не мешать разговору, Маша пробралась в кресло посетителя и поставила на стол тортик. Затем она облокотилась на стол, подперла ладонями подбородок и молча уставилась на отца.

– Ты не на работе сегодня?.. – недоуменно спросил Сергей Петрович.

– Была. Дала всем ценные указания и уехала, – не пошевелившись и не отрывая взгляда от глаз отца, ответила Маша.

– Та-а-ак… Ты то есть вот так… – Сергей Петрович показал руками, что имеет в виду внешний вид Маши, – вот так давала все ценные указания?!

На его лице появилась легкая улыбка с оттенком недоумения.

– Ага, так и давала, – сказала Маша, все так же глядя в глаза отца. Она выискивала там что-то глубоко запрятанное и живое – то, что она не видела очень-очень давно, с раннего детства.

– Ага, – кивнул Сергей Петрович, словно резюмировав первую часть выяснения обстоятельств появления дочери в столь необычном виде. И приступил ко второй: – Так. Хорошо. Допустим. А это что? – Он кивнул на коробку, перевязанную сиреневой ленточкой.