Ани Воскресенская - Неблагородные души

Замерзшая Мира за мгновение побледнела ещё больше, от вида оружия. Артём в порыве ярости стал палить в воздух.

– Кто вам позволил так обращаться с ней! – начал истерично кричать он.

Своим неадекватным поведением, он уже не внушал доверия, вёл себя не как защитник, а как пациент из сумасшедшего дома.

Она поняла, что он не в себе, это не просто ярость, если это продолжится, Артём может пострадать или навредить другим и ей в том числе. Подошла к нему и пыталась успокоить, но он не реагировал. Выстрелы Артёма услышал Марк, который тоже искал их, его на секунду осенило, он прибежал на их крики cпустя пару мгновений, когда он обнаружил их, медленно начать подкрадываться ближе, еле разглядел в темноте всех, картина которую он увидел, ошарашила его.

Вместо ожидаемого скандала с охранной, Мира пыталась успокоить Артёма, обхватив его лицо руками, смотрела ему в глаза, чтобы он успокоился и не натворил глупостей.

– Посмотри на меня!! Я сказала посмотри на меня!! Убери оружие, я сейчас уйду и все закончится, – успокаивала она его и пыталась привести в чувство.

Марк подбежал к другу, медленно схватил его за руку и раздался ещё один выстрел.

– Маааарк! – Закричал его отец, который шёл вслед за ним, испугавшись за сына. Он замер от страха на месте, ноги не несли его, остановился в нескольких метрах от них.

Все застыли от звука внезапного выстрела, Артём упал на колени, Мира в ужасе взглянула в глаза Марка, его окровавленное лицо было напугано до смерти. Неужели, его попытка все остановить, сделала ещё хуже, она остолбенела, обхватив плечи руками, сделала шаг назад, на ее лице исчезли все эмоции.

Марк выхватил и отбросил оружие в сторону, присел, попытался повернуть к себе друга и понять ранен ли он.

Когда отец увидел, что сын не пострадал, набрался смелости и все же подбежал к ним.

– Что вы здесь устроили?! Из- за одной журналистки. И посмотрел на неё строгим, осуждающим взглядом. Она не реагировала не его слова, смотрела куда-то вдаль. Глаза у неё были стеклянные.

Эдуард Маркович оценивающе взглянул на своих людей, которые не справились с заданием, как надо.

Марк спрашивал у друга, ранен ли он? Тот лишь шептал другу, что не простит им такого. Медленно поднялся и начал неуважительно высказываться, бросать упреки в адрес отца Марка, что никогда не простит его.

Но Эдуард молчал, Марк схватился за голову и вздохнул с облегчением, никто не ранен и выстрел скорее всего был в воздух. Артем посмотрел на Миру, которая превратилась в ледышку, в лёгком платье. Снял свой пиджак, накинул ей на плечи и приобнял. Но она не реагировала. Он спрашивал, как она? Кричал на друга обвиняя его в бездействии.

Мира сняла пиджак, вложила его в руки Артёму, не глядя на него направилась в сторону пансионата.

Когда она проходила мимо отца Марка. Марк заметил, как отец с удивлением пристально наблюдал за ней, затем бросил взгляд на лицо Миры и увидел, что ее нижняя губа, едва зажившая, снова разбита, тонкой струёй стекала кровь по подбородку на тонкую шею. Он повернулся посмотрел ей вслед, заметил, что она шла босиком. По снегу, который был ей по щиколотки.

Артём направился вслед за ней, и кричал, – Cтой! Остановись, подожди!

Но она шла не оглядываясь.

Марк был в шоке от жесткости людей отца. В такой холод, даже к преступникам, так не относятся, а к женщине в такой холод, это садизм, это не жестокость.

– Кто? Кто ударил по лицу? – начал допрашивать их, отец молча наблюдал за сыном. – Кто разбил ей лицо, спрашиваю последний раз!

Они молчали, опустив глаза, как провинившиеся дети, тогда Марк толкнул главного их них.

– Смотри в глаза, зачем ударил? Спрашиваю, зачем ударил?! – Начал его быть по лицу Марк, но в ответ молчание, в присутствии отца они не смели отвечать Марку. Так и не дождавшись ответа Марк пошел вслед за ними.

Снег шёл, не переставая и через несколько часов, снега выпало бы около метра. Артем бежал вслед за Мирой, уже дошёл входа в пансионат остановился, увидел ступеньках у входа ее туфлю, которая видимо выпала, когда она вырывалась из рук охранников.

Он осмотрелся, чтобы найти вторую пару, но не нашёл. Артем залетел в помещение, поднялся в ее номер. За его реакцией из главного зала наблюдала София с матерью, он даже не заметил их.

Мира заперла дверь изнутри и естественно, никому не открывала. Она стояла в ванной комнате, перед зеркалом, ног практически не чувствовала, волосы были растрёпанные и влажные.

– Когда это перестанет происходить со мной, – думала она.

Мира медленно опустила руки, из правого плеча хлынула кровь, пуля зацепила ее, прошла навылет.

– Господи, спасибо! За то, что я ещё жива… – прошептала она тихим, охрипшим голосом. Открыла холодную воду и стала осторожно промывать рану. Затем салфетками вытирать следы крови с руки. Около пяти сантиметров, небольшая рана, но шрам был обещан.

На сколько ей позволили силы, она обработала рану, только начала чувствовать боль, до этого только звук выстрела в ушах затмевал все.

Изначально она не почувствовала боли, будто, что-то проскользнуло по предплечью, только почувствовала, как кровь горячей cтруей, покатилась вниз по руке. Она спонтанно, обеими руками, обхватила плечи и зажала рану.

– Проклятые ничтожества, – шептала она, – вы все ответите мне за это, – еле сдерживаясь, чтобы не закричать, шептала Мира.

Эти эмоции были не от боли, а от ненависти и бессилия..

– Этот, чертов ублюдок. Этот одержимый параноик, Артём! И живой покойник, отец! – на ее глазах выступали слезы, но она не собиралась плакать и через пару мгновений слезы испарились с ее холодных глаз.

В дверь комнаты стучали все, Артём, коллеги, персонал пансионата, в конце концов, даже Мария, но она не хотела никого видеть.

Мира перевязала предплечье, сняла платье, бросила его на раковину в ванной и пошла в спальню, когда она подошла к кровати поняла, что ноги не слушают, колени, словно, окаменели, то ли от холода, то ли от cтраха. Кое-как легла и укрылась с головой одеялом, попытавшись успокоиться. Боль в руке только усиливалась, она сжала зубы и зажала глаза, чтобы не начать кричать от боли.

Артём, безуспешно, просидев под дверью полчаса, оставил туфлю и пошёл к себе собирать вещи, он ни хотел никого видеть. Ни минуты не собирался задерживаться в пансионате, если бы Мира открыла дверь, они немедленно уехали бы.

По пути в пансионат Марк споткнулся через что-то, удержался, еле устояв на ногах. Он начал ногой расчищать снег и увидел заснеженную туфлю, это была вторая пара обуви Миры. Он сразу догадался, что обувь принадлежит той, которая уходила босая. Поднял туфлю, на секунду, все перемешалось внутри… До последнего момента, он пытался предотвратить скандал, но остановить отца никому не под силу.