Валерий Антипин - Прощай, лето

Вдоль стен вмонтирована подсветка, сразу и не заметишь. Столик, на нём часы и планшет. Овальный пуфик.

Сафон приоткрыл платяной шкаф, на одной створке зеркало, по нему разошлись трещины, разрезав отражение. В шкафу женская и мужская одежда, нижняя полка, обувь. Он отстегнул подбородочный ремешок и снял каску, пригладил седые, редкие волосы, опять надел, ещё раз осмотрел спальню.

Ужас гнал молодую чету в коридор, они добрались, закрывая тела от падающих предметов. Выбежали в коридор. А дальше…

Глянув на дверь номера, он увидел засохшие полоски крови, впрочем, полосок и в коридоре было не счесть, как и сумок, лёгкой обуви, бумаги, опрокинутых горшков с когда-то цветущими, декоративными растениями, цветных стёкол бра.

«Перепуганная и растерянная толпа – не соображающая лавина», – исследовал спешную эвакуацию из помещения Сафон.

Он иногда этим занимался, чтобы выявить ошибки и объяснить при случае, как поступать категорически не рекомендуется.

Сломанный каблук, брошь, косметика. Выбежав из номера, девушка в панике на кого-то налетела и от столкновения ударилась лицом о дверной косяк, не устояла на ногах, упала. Поднимаясь, оставила размазанный отпечаток своей пятерни на стенке. Парень ей помог, но несчастья четы только-только начались.

«Типичное нарушение поведения в экстремальной ситуации, – всматривался в следы Сафон. – А дальше травмы, неадекватные поступки. Из зданий выбираются не все».

– Сафон! Ты где потерялся, – услышал он по рации.

– Я в коридоре, – ответил он.

– Слышу какой-то звук. Не слышишь ничего?

Гул Сафон услышал, шипящий и нарастающий.

– Слышу. Алик, а ты где? – спросил он.

– В соседнем номере.

Слышалось дыхание напарника, он зашептал. Сафон поспешил к нему, гул его насторожил. Встретятся в номере, поговорят.

2

Пол и стены в коридоре качнулись. Колебания начали затухать, но через минуту возобновились. Гул пропал, а вместо него появились – громкий треск и свист. По стене побежала широкая трещина, поднимая пыль. С потолка посыпалось покрытие, рвалась скрытая проводка.

Сафон присел и глянул по сторонам, втянув голову в плечи, согнув спину. На него просыпалось невесть что, отыграв на каске рваный и скрипучий ритм. Так себе музыка – знакома и опасна. Ни джаз, ни рок. Он задержится на месте, но на секунды, сделав пять-шесть шагов, остановится и опять присядет. Ему необходимо двигаться, иначе завалит.

«Земля уральская взбунтовалась, – подумал Сафон. – Просыпается от вековой спячки. Были встряски, но по сравнению с последним всплеском они лишь быстрая разминка. Поворочается, поворочается, и когда окончательно проснётся, удивится, сколько всего понастроили, а её не спросили. Без разрешения, без договора набурили дыр, нарыли канав. И не понравится ей такое отношение. Ой, как не понравится».

Кости вибрировали, внутренности колыхались, жидкости в теле взбалтывались. Жесткий массаж всех систем организма, серого вещества отражался на восприятии, реакции и устойчивости. Ощущение – будто ты трепещущий, беззащитный птенец на ветки в ураган.

«У них там что под фундаментом… пара десятков мощных компрессоров или роботы отбойными молотами играются!», – возмущался Сафон.

Сравнение не удачное, но в такие моменты дух поддержать – святое дело.

Позавчера он был у Алика в гостях, весёлый вечерок получился.

– Алик! – послышался вопль его жены из гостиной. – У тебя совести с горстку семечек!

– Ну, что случилось? – поспешил он к Юле, сделав удивленное лицо, проглотив тефтель.

Сафон посмотрел понимающе на Алика. Вмешиваться в семейные разногласия всё равно, что ухватить рукой раскалённую сковородку и железо в холод. Он научен житейским премудростям. Минуту повздорят, день подуются, а следующим вечером замурлыкают и обниматься будут.

– Мы дом для дочери строим, каждый рубль бережем, а у тебя в вещах целое состояние припрятано.

– Ты чего искала у меня в шкафчике? – спрашивал Алик.

– Порядок наводила. И с каких пор он твой?

– С прошлой осени! Вредно для психики в выходной день порядок наводить.

– Ой, какой ты у нас умный! Это что? – раззадорилась Юля.

– Что?

– Не видишь, да! – трясла она пачкой денег у носа Алика.

– Они напечатанные? – потянулся он рукой к деньгам.

Юля, прижав деньги к груди, ответила:

– Вижу, что не нарисованные, а напечатанные!

– Они настоящие? – дурачился Алик.

Разоблачение серьёзное и придётся отвечать по всем семейным строгостям.

– Одна пачка? Может в каком-нибудь сапоге, банке ещё припас? Эмигрировать собрался? Бедствующий уклонист от трудностей, да!

– Чего! Сюрприз тебе готовил… для тебя Юля!

Сидя в кухне и слушая перебранку, Сафон положил в тарелку тефтели, пока не остыли, салат из мелко нарезанных овощей. Что-что, а готовила Юля отменно, от еды не оторваться. В ругани ничего угрожающего не проскакивает. Эмоциональные нотки без упрёков и грубости. Ломтик хлеба, рогу, маринованный лук. Про него как будто забыли, но Сафон знал, что ненадолго.

– Сюрприз! И какой же? Ну, ври. Слушаю, – более спокойно спросила Юля.

– И не вру я вовсе, – оправдывался Алик. – Хотел с тобой за границу съездить. На Красное море.

Юля посмотрела на него, будто прощупывая голову, невысказанные слова и мысли в ней. Испытание взгляда, красивых синих глаз Алик не выдерживал, и она об этом точно знала. Природный детектор жены подавлял всякую лож, и произносилась только правда.

– Ты же мечтала! Сама же мне говорила, помнишь, – опустив глаза, проговорил Алик. – Вот я и подумал съездить.

Она прильнула к нему и тихо сказала:

– Спасибо.

Конечно же, мечтала, и хотела и хочет, но море подождёт и никуда не денется. Суммы достаточно, чтобы рассчитаться, а следующим летом обязательно поедут.

– С деньгами то, что? – спросил Алик, поглаживая жену по спине.

Юля отстранилась.

– Это я оставлю при себе, – ответила она.

Они присоединились к Сафону, и вечернее застолье продолжилось. О крупной сумме денег никто из них не вспоминал. Алик кратковременно задумывался, на лице появлялась грусть, меняющаяся улыбкой. Юля рассказывала о доме и внучке, о саде и просторной кухне. Расспрашивала Сафона о подруге, которой у него не было.

«Позавчера, – мелькнула мысль у Сафона, – мы и не думали с Аликом оказаться в коридоре известной гостинице. Приехали на курорт, но не морской, а озёрный».

На ноги вставать он не стал. Так удобней. Упёрся коленом в треснутую плитку пола и приготовился рвануть при первой же возможности.

Отмахиваясь рукой от блестящих в лучах солнца и медленно падающих сверху серых частиц какого-то материала, покашливая, в коридоре появился Алик.

– Валим отсюда Сафон! Валим, пока нас не накрыло! – прокричал он, отряхаясь от пыли.