Вартуш Оганесян - Дары Матери

Они ждут меня там, зовут к себе.

Их нет, и я стремлюсь к ним.

И нарекаю, побеждая Исефет, воссоздай Истину,

Предстань на Суд пред Хентименти.

Речь искренняя лишь очистит сердце и с той поры возымеет силу.

Небти защитят, став незримой защитой на пути к Сидящей на Троне.

Тогда буду свободна я и войду туда как равная.

Пусть порождения Апопа не заставят отступить и идти назад.

Предстань пред ними и произнеси речь свою,

Не сбившись и ничего не упустив, ибо речь должна быть покорна.

Пусть к тайным глубинам тянет сердце,

Ибо жду там, на возвышенном месте.

Да возликует сердце мое навеки при встрече!

– Бред какой-то! – негодовал Жорж, закончив читать.

Ахмед не мог скрыть восторг, с которым смотрел на Жоржа, а тот в свою очередь раздраженно хмурился.

– Терпение – лучший друг археолога и лингвиста! – поучительно проговорил Ахмед. – Если бы разгадать свиток было просто, писец сделал бы это до нас и не хоронил бы его с собой. И твой дядя не потратил бы на расшифровку последние годы своей жизни.

– А может он действительно разгадал. – Жорж встал с дивана и нервно зашагал по комнате. – Вон, статуэтка же у вас! – Он ещё никогда не чувствовал себя таким безнадежно тупым. – Хотя, и это совершенно ничего не значит. Может, статуэтка это просто подарок, который так и не решился вручить ваш покойный своей возлюбленной, с которой их разлучили, ну, или покойн ая , судя по письму. И письмо тоже так и осталось неотправленным. С чего вы вообще взяли, что этот свиток скрывает что-то особенное?

Араб неодобрительно покачал головой.

– Знаешь, твой дядя был бы расстроен, если бы слышал тебя сейчас, – печально проговорил он. – Ты говоришь как те многие из наших коллег, которые завидовали Филиппу и высмеивали любую попутку доказать полезность его открытия.

Жорж растерялся и замер посреди комнаты.

– Покойный однозначно был мужчиной. Думаю, тебе объяснять не нужно, как с помощью экспертизы это устанавливается, – продолжал Ахмед. – Так же, он помечал прямо в свитке результаты своих поисков. И там стоит только одна пометка. – Ахмед растянул папирус на столике и указал на какие-то мелкие линии.

Жорж наклонился к свитку. Действительно, прямо под строчкой « Побеждая Исефет, воссоздай Истину » молодой человек разглядел мелкие крючковатые и округлые линии черного цвета.

– Похоже на энхориальное письмо, – пробормотал Жорж. – Если не ошибаюсь, здесь что-то про Поля Иару. Не пойму! Черт! – выругался он, но тут же осекся и виновато бросил: – Простите, я немного нервничаю.

– Может, это тебе поможет? – Ахмед протянул Жоржу блокнот с коричневой кожаной обложкой, перетянутый посередине ремешком. Было видно, что блокнот изрядно потрепан не только временем, но и частым использованием.

– Что это? – Жорж взял блокнот и с любопытством посмотрел на Ахмеда. – Неужели?… – Смутная догадка озарила лицо молодого археолога.

Араб кивнул:

– Филиппа никогда не расставался со своим блокнотом, а вот тогда, перед отъездом, оставил у меня вместе со всем этим. – Ахмед указал на артефакты, которые лежали перед ними на столе. Для Жоржа и блокнот был чем-то особенным, как еще один артефакт. – Он там делал все важные пометки. Уверен, ты найдешь много полезного, что поможет тебе разобраться. Теперь это все твое, если хочешь.

– Очень здорово, конечно, – озадачено почесал затылок молодой человек, – но мне нужно время, чтобы подумать.

– Жорж, – мягко проговорил араб, – я вижу в тебе те качества, которые всегда восхищали в твоем дяде – невероятный ум и упорство, – ободряюще проговорил он. – Вы с ним очень похожи! У тебя полно времени, чтобы подумать. Тебя никто не торопит. Можешь полностью рассчитывать на меня.

Париж.

Жорж вернулся домой через день какой-то возбужденный. Елена вздохнула с облегчением, но не стала лезть с расспросами. Она знала, что сын не любит рассказывать о своих поездках. Но вечером за ужином она все же спросила:

– Как съездил?

– Нормально, – коротко ответил Жорж.

– Я же вижу, что ты чем-то озабочен.

Он ничего не ответил и молча ел.

– Расскажи мне, – попросила мама.

Молодой человек бросил на нее быстрый взгляд, но ничего не ответил.

Елена ждала.

– Ты вообще когда-нибудь интересовалась делами Филиппа? – вдруг с претензией спросил он.

– Конечно, – спокойно ответила мама. – Он часто нам с тобой рассказывал о своих приключениях и находках.

– О свитке тоже? – испытующе посмотрел на нее Жорж.

Елена помотала головой.

– Нет, о свитке не рассказывал.

– Так и знал, – разочарованно пробормотал он.

– Жорж, в чем ты меня обвиняешь? – нахмурилась Елена. – Если я чего-то не знаю, это не значит, что мне все равно! Я очень благодарна Филиппу, он очень многое сделал для нас. Он стал тебе настоящим отцом. Думаю, даже лучше. Но так же, как и ты, был постоянно в разъездах. Поэтому от него ушла жена, поэтому у него так и не было детей, поэтому я мало что знаю о нём. Его либо не было, либо он всё своё свободное время проводил с тобой. Постоянно чему-то учил, что-то рассказывал. Он был очень заинтересован в твоем развитии и благодаря ему ты вырос таким… – Она немного помолчала и сдержанно закончила, – уж через чур умным! Но я тоже старалась! Я поддерживала тебя во всём и старалась быть хорошей матерью! А что взамен? – Она укоризненно покачала головой и обиженно замолчала. Филипп, когда узнал, что брат сбежал со своей любовницей от беременной жены, очень осуждал его и решил поступить благородно, взять все заботы о ней с Жоржем на себя. С Жаном Елена жила в съемной небольшой квартире на окраине города. Филипп хотел лучшего для единственного родного человека, который остался у него, и поэтому предложил Елене переехать к нему в центр Парижа. И она, конечно же, согласилась. Перспектива одной растить ребенка её не вдохновляла, а Филипп был очень добр к ней и заботлив.

Совесть неприятно кольнула Жоржа, напомнив о себе. Действительно, он постоянно с самого детства был занят, его практически никогда нет дома, и он совсем ничего ей не рассказывает о своей жизни. Ему иногда начинало казаться, что и матери до него нет никакого дела, занят ребёнок и ладно. Со временем эта мысль засела так глубоко в сознании, что он просто смирился с этим мнением и закрылся от неё совсем.

Сейчас Жорж пересилил себя и коротко пересказал о своём визите к арабу. Рассказал о свитке и о найденной статуэтке за день до смерти дяди. Ему нравилось, с каким интересом мама его слушает, и стало приятно, что он может поделиться с ней своими мыслями. Нужно чаще с ней разговаривать, решил Жорж.