Валентина Батищева - Хозяйка дома в лесу безвременья

– Ну какой – живи, ба?! Мне домой надо. У меня муж, девчонки мои, Милочка.

– Ну ты б сказала, что к мужу хочешь, уже б давно там была. А то: домой хочу, домой хочу. Ты попроси вон хоть Саньку, он тебя и выведет. Только Зорьку подои, весь день тебя ждёт, вымя разрывается. Санька с Зорькой не справится. Да телиться ей скоро.

Наталья только рот открыла возразить хотела: "Какая Зорька, причем тут вымя! Какое подои?!"

Она проснулась, как от толчка. Села на лавке, спросонья не поняв сразу, где она находится. Повернув голову посмотрела в окно. Прямо через стекло, на неё, не отрываясь, жуя свою вечную жвачку, смотрела корова. Наталья подпрыгнула, схватила рюкзак и выскочила на улицу. Ей в ноги бросилась черная кошечка, начала кружить, приласкиваясь. Наталья замерла, ей вспомнился её сон. И бабушка, и её наказания.

– Это – Зорька значит. А ты ? – женщина нагнулась, взяла кошку на руки, начала её гладить. – Вот приснится же такое! Где хозяйка ваша, звери? – обратилась она к кошке. Та лишь заурчала, устраиваясь у Натальи на руках.

Солнце почти опустилось за кромку леса, удлинились тени, стал опускаться туман.

Наталье стало очень и очень не по себе.

– Санечка! – позвала она в пустоту. – Саня!

Лес стоял недвижим, опустилась прохлада и потянуло сыростью. Корова издала протяжное: "Мууу", напоминая, что её нужно подоить.

– Да где ж твоя хозяйка неразумная шастает, а? – Наталье стало жаль бедное животное и она вошла в дом, в поисках ведра, полотенца, скамеечки и воды для обмывания вымени.

В сарайке стояли свечки и лежали спички. Зорька послушно стояла, не мешая себя доить. Наталья вспомнила, как баба Фрося учила её доить их корову, Марту.

Сначала, с непривычки, было тяжело – руки устали, пальцы начало сводить, но Наталья справилась. Унесла молоко в дом, вернулась, чтоб налить корове воды и кинуть свежего сена.

Когда женщина подходила к дому, увидела в окнах свет. В доме, на широкой лавке, за столом сидел Санька, макал горбушку хлеба в миску с молоком и с хлюпом втягивал в себя.

– Санька! Ты откуда взялся? – Наталье враз стало так спокойно, так уютно. – Ты, кстати, не знаешь, где хозяйка ходит? Уже почти ночь!

Санька не отрывался от своего занятия, молоко текло по худеньким кистям, до локтей.

– Тёть Наташ, да как вы не поймёте, что это – ваш дом?! Вы вон, давеча, на комаров жаловались, – так нет их больше. Дом хотели? Получите! Корову хотели? Есть! – Санька облизывал свои руки. – Вон и Мурка голодная есть!

Словно в подтверждение, в ногах опять заласкалась кошка, мяукая от голода, выпрашивая молока. Наталья опустила на неё потрясённый взгляд и, не шевелясь, долго на неё смотрела.

– Саня, – позвала она тихонько.

– А? – мальчишка с самым серьезным видом наливал себе в миску ещё молока. – Чего?

– Сань, отведи меня завтра на станцию пожалуйста. – Наталья говорила почти шёпотом, боясь, что если Саня сейчас откажет или скажет очередную шутку про "её" дом, она не сдержится и наорёт на пацана.

– Ладно, – легко согласился он. – Надо, значит – надо. Я тогда сегодня у вас переночую, хорошо? Зорьку уже запускать будем, легче будет. Мальчишка встал, вымыл руки под умывальником, налил в блюдце молока и дал кошке.

– Тёть Наташ, вы молоко-то хоть в банку слейте, да в погреб спустим, а утром с собой возьмёте.

Наталья, как сомнамбула, взяла с окошка банку, слила молоко и Санька умчал в сени, там слез в погреб.

– Я спать на печку залезу, мешать не буду, – откуда-то издалека она слышала его голосок.

– А дома тебя не потеряют? – спросила его.

– Да нее! Я ж тут везде свой! Сама, тем временем, оглядела единственную кровать: "Будет ли уместно, если я в неё лягу спать?" Кровать была не застелена, новое бельё лежало тут же, стопкой.

Опять снилась баба Фрося:

– Ты, миленькая, когда другой раз придёшь, посуды принеси какой да тюли новые повесь, а то эти совсем старые.

– Бабуль, а зачем мне приходить сюда? Завтра уеду и поминай, как звали.

– А ты, миленькая, подумай хорошо, – такой подарок тебе достался: дом в тиши лесной. Сначала мне, теперь тебе.

– А от кого?

– Да поди знай! Барин богатый этой землёй владел, у него такой, как мы, Видящий вроде егеря был. Он на охоте того барина спас, когда на него кабан-подранок кинулся, так барин одарить хотел, а егерь-то и сказал: "А отдай, ты мне, батюшка, тот кусок земли, где с кабанчиком мы встретились." Так что земля по праву Видящим принадлежит, за жизнь спасённую дадена, жизнью другой оплачена – земля жертву кровью кабанчика взяла, теперь нам, ведуньям и служит. Так что, прежде чем отказаться, подумай, дитятко: дом твой, кусок земли твой, он и исцелит и излечит раны душевные и раны телесные. Дочки твои – не наши они, а вот Миланья – такая как мы – Видящая. После тебя ей всё перейдёт, если захочешь оставить, что ты сохранишь да приумножишь, а нет – так сама и останешься хозяйкой дома в лесу.

Ранним утром Санька разбудил её, едва только сошёл ночной туман. Подоив Зорьку, Наталья погладила коровку по круглым бокам:

– Ну что, родимая, недолго ходить осталось? С месяц, наверное, да?

Корова ответила протяжным "Мууу". Мурка выпросила в миску парного молока. Наталья налила побольше, до прихода хозяйки. Санька уже вывел корову с сарайки, увести пастись в лес. Наталья прибрала посуду, вытерла со стола крошки и, выйдя из сеней, тихонько прикрыла за собой дверь. Выйдя за плетень, несколько раз обернулась на избушку – такой она ей показалась родной и уютной. Поймала себя на мысли, что и правда отдохнула от города, от людей, от суматохи. А вот и Санька!

– Ну что, идём? – маленький сорванец был сегодня серьёзен. С его плеча съехала потрёпанная рубашечка и Наталья увидела старый некрасивый шрам.

– Санечка, что это, миленький? – ужаснулась она.

Саня быстро поправил рубашечку:

– Ой, тёть Наташ, да зажило уже! Пошлите, торопиться надо!

Дойдя до окраины леса, Санька худенькой рукой показал направление:

– С километр прямо пройдете, там и станция будет.

– А ты, что ль, не пойдёшь меня провожать? – Наталья вдруг поняла, что такое короткое время мальчонка стал ей дорог. Этакий маленький взрослый, строгий и серьёзный помощник.

– Не могу я, тёть Наташ. Я отсюда посмотрю, пока видно будет. А вы в какой день вернуться-то хотите?

– Как понять: в какой?

– Ну сегодня или когда ушли? – мальчишка смотрел на неё своими хитрыми глазами из-под выжженной солнцем челки.

– Да сегодня, – Наталья усмехнулась, – разве что-то можно изменить?

– Ну а если можно было бы? Вы б что выбрали? – не унимался мальчишка.

– Санечка, к чему эти разговоры? Вот сейчас и поеду!

Наталья повернулась к мальчонке, порывисто обняла его:

– Береги себя, Санька!

И пошла по тропинке, что вывела её к станции. Она несколько раз оборачивалась и махала Саньке, что стоял, улыбаясь, у крайних деревьев и махал ей в ответ.