Алан Райзен - Омен. Авантюрист

Я пошел вперед по тропинке, внимательно смотря по сторонам. На широких и размашистых ветвях умирающих деревьев сидели стаи воронов, что с интересом смотрели на меня. Один из них громко каркнул, и где-то вдали послышалось карканье другой птицы, словно они переговаривались друг с другом. В средневековой Европе ворона часто считали символом смерти и бед. Если окинуть взглядом территории вокруг, то сложно с этим не согласиться, ведь тут и там сидят эти черные птицы, мерзко каркающие при виде чужаков.

У корней, прислоняясь к стволам деревьев, сидели люди. Мое внимание остановилось на одном из них. Лет пятьдесят на вид, худой настолько, что ребра выпирают. Руки перемотана грязной тканью, что пропитана каким-то травяным раствором. Этому человеку нужно к доктору, чтобы конечность отрубили, а не к знахарю. Хотя, может, в этих краях никого, кроме знахарей и нет. Или услуги доктора стоят весьма дорого. Я знаю, что в Барлиозе не распространена магия в привычном ее понимании. Некромантия и чернокнижничество – вот основное колдовство в землях чумного королевства. Но даже так, неужели умелый чернокнижник не сможет вылечить заражение крови? Мне кажется, проблем не должно возникать.

Некоторые люди уже людьми-то и не являлись. У них была посиневшая кожа с трупными пятнами, а одеяния настолько грязны, что можно смело сделать вывод, что эти несчастные – воскрешенные мертвецы. Нежить. Такие же, как я. Только банши относятся к бессмертной нежити, как и вампиры, а восставшие продолжат жить лишь года два или три, потом жизнь снова затухнет в их глазах. Не сказать, что взгляд сейчас-то очень живой, но все же…

Территория храма отделена от кладбища каким-то полуразрушенным собором. По всей видимости, вокруг него когда-то был цветущий сад, но сейчас остались лишь стены без крыши. На одной из них изодранная картина. Женщина с крыльями, обнимающая младенца. Над ее головой светился нимб. Ангел, дарующий тепло человеческому дитя. Это и правда церковь. Была когда-то. Сейчас это лишь развалины, которые служат пристанищем для нежити и умирающих людей. В самом центре руин собора на коленях стоял человек в доспехах. Он держал копье, к наконечнику которого прикреплен изорванный флаг. На нем изображен крест. Броня его, хоть и перепачкана грязью и кровью, все еще сохранила свой блеск. Даже множественные повреждения переливались от падающих наземь лучей солнца. Судя по цепочке с крестом на груди, этот человек тоже имеет какое-то отношение к церкви. Не могу понять, живой он или нет, шлем закрывает лицо. Золотистая копна конских волос, выходящая из макушки, сияла на солнце.

Это НПС, не игрок. Но даже не смотря на это, у каждого неигрового персонажа, который чем-либо хорошо владеет, есть свой класс и специализация. Не могу точно определить, но этот воин явно относится либо к монахам, либо к экзорцистам. Церковный служитель, призванный защищать церковь даже ценой своей жизни. Но со своей задачей он не справился, к сожалению. Поистине несчастный человек.

Я решил обойти его сбоку, чтобы не мешать. Когда я уже практически скрылся из поля его зрения, он со скрипом повернул голову. Поврежденное забрало шлема царапало доспехи. Церковный воин смотрит на меня. Не чувствую враждебности в его взгляде. Наверное, просто смотрит. Он медленно поднялся на ноги, пытаясь справиться с напряжением в мышцах. Наверняка долгое время сидел в этой позе. Подвижные детали его тяжелого доспеха уже успели заржаветь. Металлическая труха сыпалась на раздробленный каменный пол руин собора. Крепко сжимая копье-знамя в одной руке, церковный воин направился в мою сторону. Шаг за шагом, он приближался. Ветер, словно неся в себе тысячи самых разных голосов, проносился вокруг. Я не мог разобрать речь, но понимал, что каждое слово наполнено отчаянием.

Головы каменных горгулий, расположенных на колоннах вокруг руин, повернулись на сто восемьдесят градусов. Из трещин, появившихся на камне, полилась темная кровь. Темнее венозной на несколько тонов. Кровавые ручьи, разбиваясь оземь, сливались вместе, образуя реку, что медленно заполняла трещины в полу собора. Церковный воин продолжал идти в мою сторону. Уведомления о том, что он является моим противником, все еще не было. Оказавшись на расстоянии удара, монах атаковал. Резко и быстро. Я наполнил ладонь маной и отмахнулся, ударив внешней стороной руки по древку копья. Воин пошатнулся и сделал несколько шагов назад. Просто прикончу его. Этот человек уже не в состоянии справиться со своей работой. Его мучения нужно прекратить. Я завел руку за спину и вытащил обе косы. Ледяные лезвия образовались на них. Первое вонзилось в голову несчастного воина, а второе в его бок. Я дернул обе косы на себя, разрывая броню противника. Нагрудник и шлем со скрежетом сорвались с его груди. Немного растерялся. Хоть лезвие точно вошло в череп, крови не было. Под доспехами оказался скелет, обтянутый кожей. Нет даже мышц. Среди ребер бьется каменное сердце, паутиной привязанное к позвоночнику.

Раздался удар колокола. Я посмотрел в сторону церкви. Там, в колокольне, сотканный из чистого света, висел колокол, звон которого разносился по округе. В нижней части интерфейса появилась полоска жизней и надпись – «Страж Каллиос, церковный инквизитор». Значит, все-таки не монах. Босс. Десятый уровень. Полагаю, его слабое место как раз каменное сердце. Вырву его из груди и дело с концом. Можно, конечно, сбежать, но зачем? Этот противник явно слабее адской гончей. Да и его уязвимую точку уже удалось открыть.

Воин все так же медленно шел ко мне. Он нанес первый удар копьем, затем следующий. Медлительный, словно первый босс в какой-нибудь игре. Третья атака была максимально предсказуемой, потому я вновь ударил предплечьем по древку его оружия. Парирование прекрасно работает против него. Пусть атака, которую я принял на руку, и была довольно сильной, мое тело достаточно крепкое для того, чтобы позволять себе подобные выкрутасы. Лезвие косы, срубившее несколько ребер, вонзилось в каменное сердце, и мне удалось вырвать его из груди церковного инквизитора.

Он намного слабее меня, намного медленнее, но над этим противником не хочется насмехаться. Скорее, мне жаль его. Защищал церковь всю свою жизнь, и настолько желал продолжать избранный путь, что превратился в скелета. Низшая бессмертная нежить, у которой остались какие-то сожаления. Я сдавил каменное сердце, и оно разлетелось на мелкие осколки. Инквизитор упал на колени, а затем с грохотом шлепнулся наземь. Кости, находившиеся внутри этого металлического панциря, рассыпались. Больше их ничего не удерживало вместе. Кровь, наполнившая арену босса, утекала куда-то под землю. Мне оставалось лишь продолжить свой путь к церкви.