Таня Ждан - Хлоя. Сгорая во тьме

– А кто тебе сказал, что все, кто когда-либо были у руля, соображали хоть что-нибудь в том, что делают? – как-то ободряюще сказал Ник, сбивая меня с толку своим из ниоткуда взявшимся дружелюбием. – Даже наоборот, именно те, кто просто верил в свои идеалы и не искал своей выгоды, становились поистине великими правителями, а ты уже сделал многое. Ты показал людям, что мы есть, не побоялся раскрыть тайны, не испугался быть непонятым, дал понять, что мы не враги и можем быть полезны. Видел бы ты глаза Литы, когда ее впервые пригласили в госпиталь… Не по наводке партнеров Таймлесс, а просто так – люди со стороны, которые как-то прознали о ее даре, попросили о помощи. Я никогда не видел ее такой. А сколько еще мы можем сделать, действуя в одной связке? Вы трое ведь именно этого и хотели – иметь вес в обществе. Так вот она – эта возможность.

– Вот именно, что мы трое, – сорвалось с моих губ прежде, чем я успел осознать. – А теперь я будто остался один на один с нашей общей мечтой. Точнее, это была ее мечта, но никак не моя.

Ник вздохнул, стряхивая пепел с сигареты.

– Ты не один. У тебя есть Таймлесс, все еще есть Дилан из вашей безумной троицы, ну и еще вдобавок сотни миллионов людей, которые в тебя верят. И Хлоя… Она тоже где-то там есть, и наверняка поддержит тебя, когда узнает.

– Если узнает.

– Узнает. Когда-нибудь, когда она поймет, что весь мир принял нас, она найдет в себе силы вернуться. Сдаваться —…

– Не в ее стиле, – закончили мы фразу одновременно, хмыкнув от нелепости этой ситуации.

Одобрительно посмотрев друг другу в глаза, мы наконец перестали обсуждать темы, от которых у меня потели ладони, а сердце делало кувырок в грудной клетке, и просто молча пускали дым, глядя на Гайд парк. Теплый ветер игрался с листвой, донося до моих ушей успокаивающий шелест, а это безумное сочетание золотой кроны лиственных деревьев и напитанной проливными дождями изумрудной зелени елей, освещаемых фонарями, завораживали. Странно, почему я раньше не замечал, что в осени есть своя особенная, обнаженная романтика, эдакая элегантно умирающая красота. Прежде, чем я успел это осознать, мои мысли, облаченные в слова, слетели с губ:

– Я даже не знаю, любила ли она осень. Вообще, любила ли какое-то время года больше остальных. Да вообще, по факту, ничего существенного об ее предпочтениях не знаю.

– Не особо, – задумчиво пробормотал Ник, глядя вдаль. – Знаешь, я и сам теперь не уверен. Но, думаю, вряд ли: осень – это дождь, а дожди она терпеть не могла.

Я не стал уже упоминать о том, что именно дождь, сотворенный мной, однажды спас Хлою, когда она застукала Ника с Терезой. Сейчас это явно было бы лишним, почему-то мне совершенно не хотелось портить этот момент примирения с тем, кто наверняка знал ее побольше моего.

Еще немного постояв на улице, мы с Ником вернулись в помещение, когда на экране уже горел таймер обратного отсчета. До завершения голосования оставались считанные минуты, хотя результаты уже и так были не оспоримы: поприветствуйте нового председателя совета безопасности ООН – Дерека Грегори Старка.

Глава 8 – Дерек

Дни понеслись с неимоверной скоростью: инаугурация, нескончаемые поздравления и аплодисменты, интервью, пресс-конференции, переезд штаба Таймлесс в новый офис в Лондоне, тысячи подписанных бумаг и обязательств, разгоны акций протеста, совещания, советы… Бенджамин, Келлан, Дилан и Ник взяли на себя медвежью долю бумажной волокиты и юридических сторон вопроса, но оттого было не легче. Круговорот событий, захлестнувших меня чудовищным цунами, не оставлял ни единой свободной минуты. Не могу припомнить и дня своей жизни, чтобы я так уставал, и даже моя бессмертная сущность не помогала. А мои кошмары, все еще мучающие меня чуть ли не каждую ночь, не позволяли отдохнуть даже во сне.

Десятки мозгоправов с радостью откликнулись на мольбу Бена о помощи, когда тот устал бороться с моим алкоголизмом, оправдываемом мною борьбой с кошмарами, но никто из них не мог исправить того ужаса, что сотворил с моей психикой Калеб Стенли, черт бы его побрал. Все, чем они смогли сделать, так это выписать с дюжину рецептов на самые труднодоступные транквилизаторы, чье применение в подавляющем большинстве стран было сродни употреблению тяжелых наркотиков. Но с ними мне удавалось хотя бы иногда проспать спокойно пару-тройку часов, в то время как та единственная, кто мог избавить меня от этой пытки навсегда, так и не появлялась. Окончательно измотанный, в один из вечеров я надрался вдребезги, выпив столько, что не смог явиться на чертовски важное заседание совета в полдень.

Будучи чернее тучи, Бен ворвался в мой Пентхаус на последнем этаже офисного здания Таймлесс в Лондоне. Его громогласный бас перемешивался с увещеваниями Дилана оставить меня в покое, семенящего за ним следом.

– Ну все, Дерек, ты перешел все границы. Я спускал тебе многое, но тут ты превзошел сам себя, – прокричал мне в лицо глава штаба, нависнув как Домоклов меч.

– Ой, да перестань, – щурясь от заливающего гостиную солнечного света, простонал я, лежа на диване. – Там и без меня все наверняка порешали, делов-то. Поставлю свою подпись там, сям, никому и дела не будет до того, что я принял решение заочно, так скажем. Я ж для того и был избран, чтобы стать живым факсимиле. Чего так орать?

– Господи, не заставляй меня пожалеть о моем решении! – проревел Бен. – От тебя всего-то и требуется, что притаскивать свою божественную задницу туда, куда нужно вместе со мной, хотя бы имитировать свое участие в делах мира, но ты и тут умудряешься облажаться!

– Погоди-погоди, – взбешенный его назидательным тоном, процедил я, присев. – Помнится, что помимо кучи обязательств, которые я на себя взвалил с твоей легкой подачи, что вымотало меня до усрачки, у меня были еще и выгоды, но я что-то их не вижу! Где обещанная узнаваемость? Где внимание к той, кого я потерял? Где твои увещевания о том, что, когда я стану настоящей знаменитостью, Хлоя вернется? Как насчет этого? Что-то я ее рядом не вижу, а ты? Может быть ты, Дилан? Ты видел хоть какой-то плюс от того, кем я стал? Хоть малейшее приближение к моей единственной истиной цели, из-за которой я ввязался в эту сомнительную авантюру?

Дилан растерянно потупил глаза в пол, не зная, что ответить, Бен лишь надменно смерил меня взглядом.

– Вот именно! То, что ты натворил, Бен, – поднявшись на ноги, прошипел я прямо в лицо этому кретину, – не идет ни в какие сравнения со всеми призрачными бонусами, что я в итоге поимел. Ее нет, как и не было, и она не вернется лишь только потому, что мое лицо хоть миллионы раз мелькнет на экранах по всему миру! Этого недостаточно, никогда не будет достаточно, и почему я не подумал об этом прежде, чем стал твоей марионеткой!