Сергей Еримия - Пленники острова Стримов

Ничего не скажу о точности, но в оригинальности моего творения сомневаться не приходилось, все-таки картограф я еще тот! Но я старался. Старался как можно точнее изобразить на листе бумаги то, что видели глаза. Работал медленно и скрупулезно. Со всей возможной ответственностью относился к каждому штриху, к каждому изгибу береговой линии. Водил ручкой по бумаге, старался и с каждой секундой понимал – в моем лице картография ничего не потеряла. Да и не только она, сколько себя помню, ни рисовать, ни чертить у меня не получалось.

Как бы и все. Не прошло и нескольких минут, как я решил, что справился. На странице блокнота красовалась картинка, отдаленно напоминающая карту. Действительно отдаленно. То, что у меня получилось, более всего напоминало фрукт, который вчера красовался на нашем столике в качестве дополнения к коньяку – манго. Нет, правда, с какой стороны ни глянь, а смотрит на меня манго. Аппетитный плод, слегка коряво-овальной формы, надкусанный там, где была бухта, да еще и с хвостиком, образованным изгибающейся у северной части острова песчаной косой…

Отогнав прочь неуместную самокритику, я тут-таки решил – нормальная карта, во всяком случае, как для начинающего. Нет, правда, зачем придираться к самому себе? Вот я и не стал. Убедил себя в том, что рисунок отличный, что карта готова, правда, надо было еще дать названия географическим объектам, пожалуй, это даже важнее точности.

Фантазия, не мешкая, взялась за дело. Рисунок был озаглавлен. «Остров Манго» красовалось в верхней части листа. Ниже и чуть правее, там, где извивалась песчаная отмель, я написал «Коса Хвостик». Ту небольшую вмятину, что в восточном боку воображаемого фрукта, гавань ограниченную дотами, подписал «Бухта Омега».

– Казалось, такая мелочь, несколько слов добавил, а все кардинально изменилось! – восторженно пробормотал я, глядя на то, как непонятный рисунок просто на глазах превратился в карту. – Надо будет придумать названия еще кое-чему, для начала…

Ручка уверенно коснулась центра рисунка. Образовалась жирная точка, у которой я, чуть поразмыслив, написал «Гора Червоточина».

– Если остров у меня фрукт, то точка в его центре – дыра, в которой живет червь. Почему выпуклая? Хороший вопрос. Может это как нора у крота. С одной стороны посмотреть – нора, с другой – холм, – довольный собой я закрыл блокнот. – Действительно начинаешь чувствовать себя географом, правда, стоит отдавать себе отчет в том, что все твои открытия никому не нужны, даже самому себе. Ну и ладно, надо спускаться.

Наверняка эта возвышенность не заинтересует ни одного более или менее профессионального альпиниста. Слишком уж низкая она, склоны слишком уж пологие. Но для меня, человека, не имеющего опыта лазанья по скалам, это был настоящий экстрим. Помню, кто-то мне рассказывал, что подъем всегда проще спуска, так он был прав.

Осторожно, хватаясь руками за редкие выступы, впиваясь пальцами в трещины, я сползал вниз. Полз, с трудом заставляя пальцы выпускать опору, удивлялся, до чего же легко было взбираться наверх, и до чего трудно спускаться вниз!

Вот и «ступени». Пояс валунов, спиральными рядами подчеркивающих конусность вершины. Ноги уперлись в твердый бок одного из них, я облегченно выдохнул, теперь не нужно ползти, можно стать на ноги и спокойно шагать по склону.

Еще несколько минут и передо мною возникла стена густого подлеска. Я вернулся туда, откуда начал подъем. Желания разбежаться и броситься в заросли не возникло, кровь на ссадинах еще не свернулась, потому я медленно побрел вдоль кромки леса, выискивая место, где кусты росли не так густо.

Очень скоро такое место нашлось. Его обозначало сухое дерево на границе живого леса и зоны мертвых камней. Настолько удобное место, что я не удержался, достал блокнот и сделал пометку. Оно действительно того стоило. С одной стороны, под сухими ветвями не росли кусты, что позволяло легко забраться в чащу, с другой – над ним был очень пологий склон, что позволяло легко взобраться на вершину скалы.

– Запомню это место на будущее…

Я энергично захлопнул блокнот и быстро углубился в лес. Прошел несколько десятков метров, вышел на продолговатую поляну. Вытянутая вдоль, с ровными, отчетливо обозначенными границами, она меня сразу же заинтересовала, а особенно после того, как я догадался посмотреть себе под ноги.

Камень. Только уже не тот монолит, из которого сложена гора, это другой камень, обработан он человеческими руками, уложен, вдавлен в землю. Знакомая дорога, знакомая брусчатка!

Средь слегка покачивающихся верхушек деревьев довольно отчетливо виднелась башня маяка. Совсем рядом она, будь у меня крылья, одного взмаха хватило бы, чтоб с лесистого склона перелететь на его верхнюю площадку. Но летать я не умел, да и учиться желания не возникало. Земной я, мне интересней дорога. Ясно же, она здесь неспроста, ведет она куда-то.

– Если решил быть географом, надо быть им до конца, – продекламировал я. – Надо изучить и дорогу. То место, где она начинается, я уже видел, это берег моря, в той его части, где сохранились ряды деревянных свай, осталось выяснить, где она заканчивается!

Я мысленно помахал рукой маяку, повернулся к нему спиной и побрел по дороге, ведущей вдоль склона горы. Побрел вперед, в неизвестность.

Здорово потрудились дорожники прошлого, немало сил у них ушло, немало времени. Подумать только, вырубили деревья, стесали часть склона, создавая на нем обрывок серпантина, укрепили его. Работы было проведено, трудно себе представить сколько. И вот что непонятно, для чего все это? Вопрос…

– Нет, правда, мне жутко интересно, куда ведет эта дорога? Кто ее построил, зачем… – обращаясь то ли к себе, то ли к деревьям, пробормотал я. Ответа не было, да и кто мне ответит…

Пусть как бы качественно ни были уложены камни, времени с момента создания дороги прошло много. Лес понемногу возвращал себе территорию, которую позаимствовал у него человек. Наступал он с обочин, выворачивал булыжник, создавал препятствия мне, случайному путнику.

Один из камней, опрокинутый корнем мощного дерева с яркими оранжевыми плодами некстати оказался у меня на пути. Пока я с любопытством разглядывал плод, потенциальную вкуснятину, висящую на ветвях, пальцы ног встретились с неожиданным препятствием. Я тут-таки взвыл, да так громко, что и сам испугался.

Попрыгав на одной ноге и высказав вслух все, что думаю, о камне, о том человеке, который его так неудачно положил, а еще о корнях и плодах неизвестного мне дерева, я поковылял в сторону. Подошел к невысокому прямоугольному возвышению серого цвета, более всего похожему на бетонный блок, намереваясь присесть, снять обувь и полюбоваться результатами собственной беспечности и невнимательности.