Ольга Небелицкая - Обителей много

Сегодня приедет Дина!

Кстати, она считает, что молитвы фуфло, и ходит с нами в церковь только на Пасху, потому что бабушка очень просит. Но о. Д. ее любит! Я думаю, оДм. как Бог, любит всех. А Бог вообще всех-всех любит. Интересно, Карцеровну тоже? Наверное да, наверное, он на нее смотрит и видит ее не такой говняной (зачеркнуто) (я не хотел писать дурацкое слово, просто я опять разозлился, пока пишу, вспомнил, что весной было с ней и не хочу в новый класс в этой школе), в общем, Бог видит ее такой, какой он ее придумал. Он не виноват, что она скрысилась и перестала любить детей.

Так вот, оДм. очень любит Дину и совсем не старается ее заманить в церковь и переубедить в том, что молитвы не фуфло. Она с ним спорит, а он только смеется. Мне так нравится слушать, как они разговаривают. Дина ведь очень часто употребляет грубые слова, мама всегда просит ее при мне не ругаться, но она что всерьез думает, что я этого не знаю? А при о. Д. Дина сама почему-то гораздо меньше ругается.

Допишу потом, сейчас побегу на станцию.

Дописываю вечером.

Мы закинули Динины вещи домой и ходили на карьер. Мне так кайфово с Диной, хотя она большая, ей двадцать три, но она мне как подруга. И она могла бы уже сама иметь своих детей, но, когда я спрашиваю, не хочет ли она замуж, она смеется и говорит, что сначала хочет построить супердом. Или супергород. В общем, Дина хочет стать лучшей в своей работе, а я думаю, что она и так крутая, мне мама показывала статью, где Дина на фотке со своим начальником, они в касках на фоне какого-то огромного здания – не у нас, в Германии, их туда пригласили, потому что они крутые. Дина хочет строить необычные здания, таких форм, чтобы они всем запоминались и чтобы не было похожих. Она говорит, обычные строить легко, получаются коробки, а если сделать, чтобы были всякие плавные линии и интересные окна, будет как космические корабли или здания из фильмов.

В общем, я верю, что у Дины получится прославиться.

Она приехала на две ночевки! И мы говорили про всё на свете, и завтра еще сможем поговорить, сегодня объедались арбузом, я хотел позвать на арбуз о.Д, но он опять куда-то уехал. Я забыл, он говорил, что на пару недель уедет в комондировку, и пока его нет, мы в воскресенье ездим в Соловеевку на службу, там побольше церковь и в нее помещаются и тамошние, и наши, кто хочет.

ОДм. последнее время часто уезжает, он говорил, ему надо учиться чему-то суперважному. Интересно, чему еще может учиться священник?

У меня так скачут мысли. Дина мне говорила еще давно, что, если я начну вести дневник, я научусь рассказывать события понятно, а я когда вижу чистую страницу, мне сразу хочется рассказать вообще про всё, что в голове. И я не знаю, с чего начать. Если бы можно было весь этот ком событий и мыслей (и снов!) вытаскивать каждый вечер и распутывать уже снаружи, руками, а потом аккуратно приклеивать к бумаге. Нарисован хохочущий смайлик.

Ладно, я запишу еще про самое важное, а потом спать.

Я Дине рассказал про сны и миры. ОД. просил никому не говорить, но Дина она моя родная, а еще она моя крестная, хотя она сама про это смеется и говорит, что это я ее должен наставлять в вере, а не она меня. А чего смеяться! Она старше и знает больше, и даже если она в какие-то вещи не верит, то я точно знаю, что через нее Бог может что-то для меня важное открыть, он не дурак. Я ей рассказывал про сны, всё-всё, а она в это время сидела с со своим блокнотом и рисовала и говорила: так похоже? Я офигел, как она нарисовала некоторые картинки, например город из стеклянных кристаллов, я так и думал, что Дине больше всего понравится про здания из кристаллов. Она сказала, что хотела бы там побывать вместе со мной. И она серьезно говорила, похоже как оДм., а не как мама. Как будто о настоящих местах, где можно оказаться.

А потом она начала рисовать страшное колесо, когда я рассказывал про пепельную мерзотню, и я попросил не рисовать и зачиркать, потому что я не хочу, чтобы оно было на бумаге и его можно было увидеть.

Дина сказала, что это охеренно, что я рассказываю. И страшно тоже. И она не знает, что добавить, и что я правильно рассказал оДм., потому что он, наверное, один, кто может понять, это всё опасно или нет. Мне кажется, что всё, кроме пепельной мерзотни, не опасно, и если бы можно было не сниться в то место, всё остальное было бы очень хорошо.

Дина попросила меня рассказывать ей, что будет мне сниться дальше. И продолжать записывать сны. Она думает, вдруг в тех, что хорошие, будут какие-то новые идеи для нее. Ведь и правда, если я вижу ужасно необычное, чего нет в нашем мире, я могу рассказать это Дине, она зарисует и потом построит. И станет знаменитой.

А Дина сейчас мутная и уставшая, но говорит, что это от работы, и у них очередное новое строительство, и там есть непонятности. Мне очень хочется ее подбодрить. надеюсь, она у нас хоть немного отдохнет.

Очень много всего, падаю спать, как хорошо, что мы завтра еще весь день вместе.

Будем купаться и доедать арбузы.

С тех пор, как Алиса со своим Игорем переехали в прабабушкин дом, Дина стала полновластной хозяйкой комнаты.

Теперь, чтобы войти к ней, нужно было предварительно приоткрыть дверь и убедиться, что тебя по голове не двинет тяжелый рулон бумаги или что дверь в принципе откроется, а не уткнется в завалы папок и стопок рисунков и чертежей. Дина, как и Алиса до нее, проводила большую часть времени за столом у окна. Но если у старшей сестры нужные для работы вещи были аккуратно разложены и развешаны по комнате, и она не глядя протягивала руку и доставала нужный моток ниток или тесьму, у Дины в комнате царил хаос.

– Творческий беспорядок, – вздыхала Ханна Борисовна, когда ей приходилось, словно с кочки на кочку по болоту, перемещаться между стопками вещей.

– Бардак, – кратко резюмировал Юрий Викторович.

Удивительно, что Дина, как и сестра, могла не глядя протянуть руку – жесты у них были идентичны, хоть они о том не знали, – и вытащить из-под завалов необходимую вещь.

Со стороны Нахамкисов неслась привычная брань, хохота в этот день слышалось меньше. Обычно они орут как торт, думала Дина, быстрыми движениями набрасывая на листе бумаги чертеж. Или как слоеный салат. Слой такой, слой другой. Она на секунду замерла, покусывая длинную челку, потом рука с карандашом задвигалась в два раза быстрее. Хохот и брань, хохот и крепкие словечки, а наверху – всегда хохот… и тишина.

Дина ухмыльнулась: всегда понятно, что они делают, когда тишина, – на листе проступили очертания дома, у которого каждый этаж был немного не похож на предыдущий формой и размерами окон, – секс они делают, ага. Троих спиногрызов уже заделали, и выпирающий живот Нахамкис-жены намекал на то, что очередной малыш не заставит себя долго ждать.