Корней Азарофф - За то, что дорого

Кэрол, красивая креолка, самая красивая девушка Техаса, умерла защищая меня от пуль наемного убийцы. И теперь, лошадь, которую она мне подарила, погибала, помогая мне.

Я распустил подпруги, вытянул седло из-под Тогга и снял с него оголовье. Он не понимал, что я делаю и зачем, не понимал, почему я не могу ему помочь.

– Извини, дружище… – я отвернулся, мне не хватало мужества смотреть ему в глаза. – Ты пойми, что сейчас я делаю все так, как поступил бы ты, будь ты человеком. Выше моих сил оставлять тебя на растерзание койотам.

Я был уверен, что он меня прекрасно понял. Понял и простил.

Только вот я, вытягивая из кобуры револьвер, почему-то так и не почувствовал себя прощенным.

ЭТОЙ НОЧЬЮ Я УСТРОИЛСЯ на ночлег в небольшой рощице карликовых дубов недалеко от ручейка, в котором текла холодная ключевая вода. Ни один житель пустыни или Запада не станет устраивать лагерь прямо рядом с водой. Пустыня или прерия полна живых существ, и они точно так же, как и человек, хотят пить.

Я развел небольшой костер из сухих веток, чтобы не было дыма, сварил кофе и, зажав кружку между ладонями, сел подальше от огня. Теперь мой силуэт не будет заметен на фоне пламени, как бельмо на глазу. Хотя мою стоянку и не было видно, благодаря окружавшим ее со всех сторон кустам и деревьям, я давно научился не доверять никому и ничему.

Когда костер стал догорать, я, чтобы все таки поддержать огонь, подбросил в него несколько веточек. Потом расстелил постель, расстегнул пояс с двумя «смит-и-вессонами» так называемого русского производства и положил их рядом с постелью. Из оружия всегда предпочитал точные, сделанные по заказу русской армии, промаркированные загадочной кириллицей, револьверы. 4 4 На самом деле в то время, так называемых, русских «смит-и-вессонов» еще не существовало. Их стали выпускать только в 1869 году. Правда, в пьяном виде с такими лучше не гулять – можно остаться без ног.

Вынул из седельного чехла новенький блестящий винчестер 5 5 Винчестер – заряжающаяся с казённой части винтовка, обычно с продольно скользящим затвором, управляемым рычагом, и подствольным трубчатым магазином, впервые изготовленная Оливером Ф. Винчестером и выпускаемая фирмой «Винчестер Армази Ко». и провел по нему рукой. В этого малыша вмещалось 17 патронов – шестнадцать в магазине и один в патроннике. Славная штучка. Кажется, с самого рождения любил хорошие ружья.

Положив винчестер рядом с револьверами, я опустил седло в изголовье постели, туда, где вообще-то, по моим соображениям, должна находиться подушка. Но, путешествуя, приходится лишать себя некоторых удобств цивилизации. Оставалось только стянуть сапоги и, завернувшись в одеяла, долго лежать и просто смотреть в темное небо, считая мерцавшие в вышине звезды. Где-то в кустах трещали цикады, было слышно журчание ручья и малейший шорох листьев на деревьях. Ночь была наполнена таинственными и необъяснимыми звуками. Лежа на спине, я чувствовал каждый сучок, который находился под одеялами.

– Дикая прерия штата Юта желает мистеру Фоксу Дарранту приятных сновидений. Спокойной ночи, сэр.

Я хмыкнул и поворочался немного, устраиваясь поудобней. Ничего, не привыкать, к тому же на жесткой постели сон более чуткий. Спится хуже, зато безопасней. Я подбросил в огонь еще хворостинок и, убаюканный хором цикад, заснул.

…Меня разбудило осторожное, негромкое ржание и тихое похрапывание. Я открыл глаза и минуту лежал неподвижно, разведывая обстановку ушами. Я прислушивался к робким песням птиц, встречавших зарождавшийся день, и хрустальному плеску воды в ручье. Сквозь ветви деревьев пробивались косые лучи восходящего солнца. Где-то треснул сучок, и снова послышалось похрапывание. Лошади…

Лошади?! Мысль о том, что с лошадьми могут быть и люди, пулей пронеслась в моем мозгу, и я моментально проснулся. Это могут быть и бандюги с большой дороги, которые спокойно перережут вам глотку и не спросят даже, как вас зовут, и конокрады, пригнавшие сюда угнанный табун на водопой… Да и какая разница! И те, и другие посмотрели бы на человека без лошади, как на потенциального покойника и сумасшедшего. Здесь безлошадных так и называют. В этом месте человек без лошади – псих. Впрочем, кажется, я уже рассказывал об этом…

Я, стараясь не производить шума, нахлобучил шляпу на голову – настоящий ковбой делает это перво-наперво, проснувшись по утру, – натянул сапоги, выдернул револьвер из кобуры и медленно поднялся. Взвел курок и постепенно, шаг за шагом, стал пробираться сквозь кусты к ручью. Оставалось надеяться, что мои шпоры будут звякать не слишком громко.

Еще не сделав и пяти шагов, я уловил слабый запах лошадей. Этот запах невозможно спутать ни с каким другим. Не возникало никаких сомнений в том, что животные узнали о моем присутствии намного раньше, чем я – об их. И, судя по растаявшим и не повторившимся звукам, это были дикие мустанги. Больно тихо они сейчас себя вели. Я решил проверить свою догадку и, словно шпион или лазутчик, раздвинул ветки кустов и заглянул в образовавшийся просвет. Заглянул и тут же вернул курок на прежнее место.

Конечно, мустанги. Крошечный табун голов на двадцать и одни кобылы. У меня дыхание перехватило от подобной красоты. Мечта для любого мустангера. Продай он хотя бы трех лошадей из этого табуна, денег хватило бы черт знает на сколько! Поверьте мне на слово, в этих благородных животных я разбирался получше иного ранчера, и, если глаза не выкидывали со мною злую шутку, некоторые красавицы табуна стоили не меньше 400 долларов. Это когда нормальную, выносливую лошадь можно купить за долларов тридцать. А тут! Сказка для любой юной леди, что любят так высоко задирать нос. Сколько мастей! Нарядные серые и таинственные вороные, строгие мышастые и золотистые соловые, точенные каурые и безупречные серые в яблоко.

Подняв головы и навострив уши, они стояли и смотрели на меня, а я – на них. Я боялся дышать, чтобы не испугать их. Немного привыкнув ко мне, некоторые снова принялись щипать траву. Значит, глава табуна не выказывает признаков беспокойства.

Слева от меня опять раздалось похрапывание, и копыто ударило о камень. Я повернул голову в направлении звука. В нескольких десятках ярдов от того места, где я находился, стояла еще одна лошадь.

– Вот, значит, кто их ведет, – прошептал я. – Настоящая красавица…

Это была самая крупная кобыла табуна редкой игреневой масти. Она рыла землю копытом и фыркала. С темно-шоколадным окрасом мустанга очень красиво сочетались густые грива и хвост песочного цвета. В лучах восходящего солнца хорошо были видны небольшие «яблоки» на ее крупе. Аккуратные, почти белые носочки на всех четырех ее ногах усиливали произведенный эффект и придавали красавице особую грациозность. Природа одарила ее яркой звездочкой, от которой вниз спускалась легкая, местами чуть прерывающаяся проточинка. На бархатном носу лошади, между нежными ноздрями, было видно небольшое розовое пятнышко, напоминающее силуэт летучей мыши. Красавица еще раз ударила копытом и, вскинув голову, заржала.