Корней Азарофф - За то, что дорого

– Есть хочешь?

– Зверски.

– Оставляй седло здесь и пошли.

Он подождал, пока я повесил тяжелое седло на стенку корраля и вынул винчестер из чехла. Едва заметная улыбка, скользнувшая по его губам, была знаком того, что мои действия одобрены.

Рядом с конюшней располагался маленький уютный домик. В нем было всего две комнаты: кухня и спальня, которая одновременно выполняла и роль гостиной. Мы расположились на кухне и, сидя на высоком табурете, лицом к окну, чтобы все было видно, я наблюдал, как колдует над едой Вандер.

– За то время, что я работаю в конюшне, у меня случалось много всяких историй, – рассказывал он, и речь его была неторопливой и обстоятельной. – Приводили лошадей диких, необъезженных, с седлом и без, просили подержать у себя. Прибегали просто лошади, без всадников и хозяев. Один раз всю зиму ко мне приходил кормиться целый табун мустангов. Разное бывало, но вот чтобы кто-то пришел с седлом в руках и спросил, можно ли его ненадолго оставить, такое вижу впервые. Ты оригинал, единственный в своем роде.

Он протянул мне тарелку с беконом и жареными яйцами. Рядом на стол поставил чашку горячего, ароматного кофе. Он был таким крепким, что, казалось, в нем могла увязнуть подкова. Настоящий ковбойский кофе. Том опустил на стол блюдо с яблочным пирогом, сел напротив меня и принялся задумчиво ковыряться вилкой в своей тарелке.

– А тот табун я до сих пор забыть не могу. Несколько раз видел его в прериях, к востоку отсюда. Проходил довольно близко, но не так, как хотелось бы. Ты бы видел эту красоту.

– Я видел ее, эту красоту, – пробубнил я, с трудом передвигая челюстями. – Одни кобылы, верно? У них во главе игреневая красавица?..

– Точно, – кивнул он и отправил в рот кусок зажаренного до хруста бекона.

– Я собираюсь ее поймать.

– Кого? Игреневую? И думать забудь! Я пробовал. Как полагаешь, почему ее нет в коррале?

– Ты ей не понравился, – пожал я плечами. – Женщины, они…

– Тебе сколько лет, сынок? – с наигранной злостью в голосе поинтересовался он.

– Двадцать четыре. Страшное дело…

– А мне почти в три раза больше. Понимаешь?

– Конечно, понимаю, – кивнул я. – Но могу сказать тебе только одно по этому поводу…

– Что? – грозно спросил он.

Я сделал большой глоток из своей чашки и почувствовал, как разливается по всему телу божественное тепло ароматного напитка.

– На меня девушки внимания явно будут обращать больше, – сказал я.

На долю секунды он опешил, а потом хлопнул себя ладонью по колену и весело захохотал. Он смеялся до тех пор, пока на его глазах не выступили слезы. Я воспользовался моментом и перетащил себе на тарелку еще один кусок пирога – он был чертовски хорош. Том вытер слезы и, стараясь восстановить дыхание, воскликнул:

– Дерзкий мальчишка! Однако так я давно не смеялся.

– Смейся. Кто тебе не дает?

Он откусил от своего пирога кусочек, задумчиво пожевал, словно пробуя его на вкус, а потом неожиданно спросил:

– Давно в «Пони экспресс»?

– Где-то полгода, но мне этого хватило вот так.

Я провел ладонью воображаемую линию у себя над головой.

– Сейчас пойду на почтовую станцию, отдам сумку с почтой и попрошу расчет. Мне достаточно одной пристреленной лошади. Черт, а! Надо же было этому проклятому суслику подвернуться на последнем перегоне, когда я ехал на своей лошади, а не на индейском пони 8 8 Индейский пони – здесь: объезженная, строптивая лошадь или мустанг. ! Я не собираюсь губить второе животное. Да, кстати, у вас тут никому ковбой не нужен?

Я чего-то слишком много стал болтать и откровенничать с совершенно незнакомым мне человеком, поэтому и поспешил перескочить на другую тему.

Хозяин дома чуть усмехнулся и покачал головой:

– Только на ранчо «Звездное», но с ним я бы не советовал тебе связываться. Клинт Айелло подобрал себе команду с гнильцой: грабители, убийцы, ганфайтеры…

– А шериф?

Вандер издал звук, отдаленно напоминающий сухой смешок.

– Какой шериф 9 9 Шериф – начальник полиции округа. ! – он махнул рукой. – У нас здесь нет закона, мой мальчик.

– И я почему-то совсем не удивлен… Хотел бы я посмотреть на того дурака, который захотел бы работать полицейским в месте под названием Бут-Хилл!

– Никто бы не стал так называть городок, если бы не Айелло, – возразил Том. – Вся земля в округе принадлежит ему. Не дай Бог ему чем-то не угодить! Так считаю не я, а городские жители. Человек для него ничто, мусор. Остальные ранчеры живут на этой земле только из милости. Но я знаю одного человека, которому действительно нужна пара рабочих рук. Он платит 30 долларов в месяц, плюс все готовое.

Я допил свой кофе и довольно потянулся. Первый раз за весь перегон я позволил себе расслабиться.

– Но пока тепло я буду спать на сеновале, – это было мое единственное условие.

– Идет.

И мы ударили по рукам.

ПОСЛЕ КОРОТКОГО ОТДЫХА у своего нового работодателя я едва ли хотел куда-то тащиться. Однако пришлось. Прихватив почтовые сумки, я помахал Тому шляпой и направился в город. Не знаю, почему я сразу не пошел на станцию. Устал, наверное, поэтому и пошел не в том направлении.

Закинув сумки на плечо, я довольно бодро шагал к станции, но и не забывал поглядывать по сторонам. На улице царило оживление: ездили взад-вперед фургоны и повозки, проезжали всадники. Некоторые из них спешивались около салуна «Заходи, приятель!», быстро туда входили и весьма медленно выходили. При этом их так шатало вправо и влево, что комментариев не требовалось. Сколько раз я видел подобные картины и каждый раз удивлялся вместительности человеческого желудка и несовершенству человеческого рассудка.

К маленькой деревянной хибарке, в которой располагалась станция «Пони экспресс», была прилеплена кузница и что-то вроде пары-тройки крытых стойл. В них, похрустывая сеном, стояли ухоженные индейские пони, а из кузницы доносились звуки ударов стали о сталь.

Я поднялся по ступенькам крыльца конторы и, толкнув дверь, вошел в тесную комнатушку с большим окном. Здесь стояли стол и несколько стульев, в углу валялось чье-то старое седло. За столом сидели трое рослых парней и яростно шлепали замусоленными картами по обшарпанной поверхности столешницы. Они были настолько увлечены игрой, что не услышали, как скрипнула несмазанная дверная петля.

– Привет, ребята.

Один из них, которому, судя по красной физиономии, сопутствовала удача, отложил карты в сторону, уперся одной рукой в стол и посмотрел на меня.

– Тебе чего? – спросил он, и эта фраза сразу же дала понять, что парень отнюдь не дипломат.

– А ты что тут, главный, чтобы задавать вопросы?

В наших краях церемониться не стоит – хорошие манеры тут редко, кто оценит.