Василий Щепетнев - Первое дело Еремея

– Отец Колыван не просит помощи прямо, – Настоятель показал присутствующим письмо. – В скиту Но-Ом дела идут не хуже и не лучше, нежели в прочих приграничных поселениях. Труд тяжёл, но плоды его видны всем, потому люди работают с радостью. Но, похоже, радости в Но-Оме день ото дня меньше. Поселенцы становятся вспыльчивыми, злыми, меж ними постоянно происходят ссоры, пока лёгкие, но что будет завтра? Отец Колыван – замечательный священник, возможно, лучший из тех, кто был в нашем распоряжении, но сейчас я думаю, что назначение его в Но-Ом было ошибкой.

– Отчего же, Настоятель Дормидонт? Но-Ом – не обычный скит, и мы сами решили, что для него требуются лучшие люди, – начальник стражи Монастыря отец Боян внимательно смотрел на настоятеля своим единственным глазом. – Слишком высока цена победы. И поражения.

– Вы правы, друг мой, вы совершенно правы. Заметьте, я сказал «был в нашем распоряжении». Отец Колыван стар, и с каждым днём, увы, силы его убывают. Здесь, в Монастыре, он долгие годы может приносить пользу, обучая семинаристов, но в Но-Оме ему приходится работать на пределе сил, а часто и за пределами.

– Иными словами, отец Колыван перестал справляться со своими обязанностями, и его следует заменить, не так ли? – мастер Гинтов, декан семинарии, как всегда безукоризненно сформулировал проблему.

– Да, мастер Гинтов. Но беда в том, что заменять некем. У нас нет ни одного мало-мальски способного священника, который не был бы занят неотложным делом – либо в поселениях, либо в Монастыре, либо выполняя иные задачи. Да, скит Но-Ом очень важно для нас, но и остальные дела запускать негоже. И потом, отзывая священника, положим, отца Вейгина, он один из лучших, мы, помимо того, что должны будем послать на его место в скит Новорадонеж соответствующую замену, потеряем, как минимум, две луны. А мне кажется, что это слишком, слишком много – две луны. За этот срок дела могут пошатнуться непоправимо.

– В чем же вы видите выход, Настоятель Дормидонт?

Настоятель вздохнул. Выход… Если бы он видел выход! Так, лазейку, и то сомнительную. Выбирать, впрочем, не приходится,

– Кто из семинаристов у нас лучший?

– Вениамин Голощёков, – не задумываясь, ответил мастер Гинтов. – Формально, конечно, он семинарист, но вряд ли он уступит любому священнику-трехлетку.

– А кроме него?

– Другие отстают от Вениамина Голощёкова намного, очень намного. Не будет преувеличением сказать, что среди семинаристов есть Вениамин Голощёков, и есть все остальные.

– Ваше мнение? – обратился Настоятель к начальнику стражи.

– Вениамин Голощёков, действительно, хорош, – признал отец Боян. – Уже сейчас видно, что из него получится отличный страж границы и богатырь. У парня есть чутье, воля и смелость. А остальные… Я согласен с мастером Гинтовым, все остальные на две головы ниже Вениамина Голощёкова. Нет, они неплохие ребята, но, по сравнению с ним, именно ребята. Надеюсь, что с годами и они станут толковыми стражами.

– Хорошо, – решил Настоятель. – Давайте на замену отцу Колывану в скит Но-Ом пошлём отца Вейгина, а на смену отцу Вейгину в скит Новорадонеж отправим, досрочно проведя посвящение, Вениамина Голощёкова.

– Но… – протянул мастер Гинтов.

– Вы, дорогой мастер, не согласны с тем, что Вениамин Голощёков достоин досрочного посвящения?

– Согласен, Настоятель Дормидонт, и согласен с вашими планами перестановки. Признаюсь, я рассчитываю, что и отец Колыван, отдохнув в Монастыре, принесет большую пользу. Но скит Новорадонеж не близко. Два месяца проволочки… Вы сами говорили, что это большой срок.

– Верно. Поэтому самым срочным образом мы пошлём в Но-Ом помощника для отца Колывана. Любого семинариста. Пусть он не сможет заменить отца Колывана в делах серьёзных, но снять с почтенного священника бремя мелких забот под силу самому заурядному семинаристу. Отец Боян?

– Ну, заурядных-то много, сразу и не выбрать. Александр Мантов, Горий Любавин, Еремей Десятин, Добрыня Волков…

– Пошлём любого, хотя бы… – Настоятель задумался на самое краткое мгновение, – Хотя бы и Еремея Десятина. Распорядитесь, мастер Гинтов, чтобы этот Десятин ранним утром отправился в Но-Ом вместе с малым караваном. Разумеется, сделайте так, чтобы он вызвался идти в Но-Ом добровольцем.

– Разумеется, Настоятель Дормидонт, – наклонил голову мастер Гинтов.

Дальнейшие дела были обычными и решились обычным же порядком. Завершив хлопоты вечерней молитвою, мастер Гинтов и начальник стражи покинули комнату совещаний.

Настоятель остался наедине с думами.

Пока ещё Монастырь достаточно крепок, чтобы давать новые побеги. Но Настоятель знал, что ключевым является слово «пока». С каждым годом противодействие слуг Нечистого становится ощутимее, сильнее. Словно лавина сходит с гор, сметая на пути плоды тяжких трудов. Вот и проблемы Но-Ома: являются ли они естественными, или кто-то недобрый мешает встать на ноги поселению? На севере прежде не ощущалось присутствие Нечистого, но ведь и Монастырь впервые пробует закрепиться за Линией Долгой Зимы. Слишком важны для Монастыря копи Но-Ома, копи, которых пока нет.

Он вытащил из ящика стола кожаный мешочек. Его утром вместе с письмом принес малый караван из Но-Ома. В этом мешочке – плоды годового труда поселенцев. Пять самородков, самый большой едва ли крупнее лесного орешка. Металл похож на золото, жёлтый, чистый, мягкий. Но за каждый из самородков знающий человек отдал бы золота сторицею, и ещё радовался бы удаче.

Ничего другого земля Но-Ома дать не могла. Короткое холодное лето не позволяло вызреть самым неприхотливым злакам, лишь около горячих источников можно растить манну, безвкусный, но питательный гриб, да пробавляться рыбною ловлей – летом в реках рыбы изобильно. Да коротко это лето, слишком коротко.

Итак, природа противостоит поселенцам, или Нечистый? Известно, что Нечистый действует не сам, а через слуг. В Но-Оме чужаков нет, Народ Льда в скит не заходит, а и слишком он простодушен и неприхотлив, народ Льда, чтобы Нечистый смог его прельстить. Хотя… Хотя, конечно, нельзя недооценивать Нечистого. Быть может, он все-таки сумел обзавестись слугами среди круглолицых человечков? Но вдруг дело обстоит ещё хуже, и кто-то из поселенцев тайно служит Мастерам Тьмы? Один поселенец, двое, десять? Как знать. Очевидно, Колывану решить задачу не по силам.

Вот ещё одна беда – смена. Обновление. Здесь, в Монастыре, и вообще в Рутении год от года влияние Смерти слабеет. Тучи с Юга и Юго-востока по-прежнему не несут ничего хорошего, но, как показывают вековые наблюдения Монастыря, дуют они реже и реже. Роза Ветров меняет очертания. Всё чаще родятся здоровые, крепкие, нормальные дети, всё меньше уродцев. И это, конечно, замечательно. Но вместе с уродцами меньше рождаётся и людей, наделенных необычными способностями, ментальною силой, например. Прежде, в эру до-Смерти таких людей тоже было очень и очень мало, и священники редко владели даром исцеления, предвидения или общения на расстоянии. Каждый случай входил в историю. Смерть вернула чудеса. Нет смысла спорить, хорошо это или плохо. Но когда в Монастыре лишь один семинарист, наделенный Даром, Вениамин Голощёков, приходится думать, как быть дальше.