Елена Кёрн - Путь по излому

Утро следующего дня не принесло перемен. Я все так же пропадал в вонючем каземате. Так продолжалось до обеда, когда заявился вчерашний Бирев с крайне недовольным настроением.

– Вы свободны.

Я поднял бровь. Вот это поворот.

– А что случилось?

– Кренч пришел в себя и подтвердил ваши слова.

Бирев выплюнул ответ как горькую пилюлю. Я сделал шутливый поклон и вышел вон.

На улице пахло свежестью и ванильными булочками. Поскольку я не ел уже больше двух суток, то быстрым шагом отправился в таверну «Свежесть».

4

Я наблюдал, как развивается жизнь города, но минут через пятнадцать мне стало не по себе от повышенного внимания горожан. Я уже догадывался, что с моей внешностью что-то не так. Люди сначала таращились на меня, а потом улепетывали, как от прокаженного.

Я влетел в таверну, на всех парах бросил девушке за стойкой пожелание о ванне и направился в номер. Но меня остановил взгляд хозяйки таверны за два шага от лестницы. Ее глаза излучали животный страх, кожа побледнела до синевы, а плотно сжатые губы слегка дрожали.

Я резко повернулся на каблуках и подошел к стойке. Ее поза выражала сильное напряжение.

– Что-то не так, милая? – ласково спросил я. Она резко закивала, что все в порядке. – Тогда распорядись на счет ванны.

Девушка исчезла из поля зрения. Я оглядел таверну – она была пуста, небывалый случай, и поднялся в номер. Сбросив верхнюю одежду, я бросился на кровать, зарылся лицом в подушку и замер.

«Ты давно в зеркало смотрелся?» – мысль показала мне язык. И быстро ретировалась.

Полежав еще с полминуты, я встал и открыл дверцу шкафа с зеркалом. И на меня напал самый настоящий столбняк. Я просто перестал себя ощущать, и было от чего. На меня смотрел высокий, грязный, молодой мужик. Но то полбеды. У меня от левого виска до скулы была нанесена татуировка «длинная ветвь, усыпанная пионами».

– Какая скотина это сделала! – заорал я… про себя.

Я смотрел в зеркало с обреченностью. Да, да – впервые в жизни я глубоко познал это чувство. Жизнь моя сегодня закончилась, «я умер для всех», вот же весело. Если бы я смог, я бы расхохотался, но тело окаменело и не собиралось мне подчинятся.

Татуировка которую мне нанесли, означала, что я изнасиловал и убил лицо царственных кровей. Такие «помеченные» долго не жили. И даже если они уходили отшельниками, все равно через месяц после нанесения татуировки превращались в монстров, и их убивали. Дракон, деградировавший в монстра, это неуправляемое бессмертное чудовище.

Мой взгляд скользил по линиям рисунка: мастер был наивысшим профессионалом, татуировка выглядела как произведение искусства. Приняв правила игры, я решил сначала помыться, а уж потом думать, как мне найти гада. Рисунок может снять только тот, кто его изобразил. Тело постепенно отходило и отдавалось болью, как от миллиона иголок. Как только я смог двигаться, одежда полетела на кровать, и я бросился в смежную комнату к горячей воде. Ванной я наслаждался в одиночестве, чему был несказанно рад. Так прошел час с небольшим; вернувшись в комнату и приведя себя в порядок, я быстро оделся. При этом заметил, что грязная одежда исчезла.

Поразмыслив, я открыл дверь и крикнул горничную. Через мгновение в дверях показалась сама хозяйка. Я только усмехнулся. И ослу было понятно, что она не хочет огласки.

– Милая, – сипловатым голосом начал я. – У вас в городе есть магические портные?

– Да, милорд. Старый Серж славится не только у нас, но и за пределами города.

– Вот и славно.

Достав из воздушного кармана бумагу и письменные принадлежности, я написал пару строк. Хлопнул в ладоши, и все исчезло, кроме записки.

– Возьми, – я протянул бумагу хозяйке. – Отдай ему письмо. Он скажет, что это бесценно, и у него нет материала. Тогда достань ему это и отдай, – я протянул ей средних размеров бриллиант чистейшей воды.

У нее расширились глаза. Когда мешочек оказался у нее в руках, дар речи пропал совсем. Она могла только таращиться.

– Скажи старому Сержу, что остаток звездной пыли и бриллиант – это плата за работу. Я буду ждать тебя здесь.

Она лишь кивнула и исчезла, плотно закрыв дверь.

Через три часа у меня будет полумаска. Она скроет татуировку, но не сотрет ее. К тому же, раз в двое суток придется ее снимать минимум на шесть часов, иначе татуировка испепелит меня. Веселая жизнь у меня начинается.

Время тянулось медленно, меня никто не беспокоил. Я присел в кресло и стал созерцать природу из окна.

Меня отвлек шорох. На журнальном столике возник нехитрый обед: краюха черного хлеба, вкусно пахнущие горячие щи, молодая картошка с укропом и соленые огурчики. Из напитков – две больших кружки молока. Напротив сидел небольшого роста старичок с лукавым прищуром глаз.

– Не побрезгуйте, милорд, отобедать со мной, – его голос был звонок, что совершенно не сочеталось с внешностью.

– Благодарствую, хозяин, – чуть наклонив голову, ответил я. Старичок довольно улыбнулся. Было видно, что ему приятно признание и должное уважение.

– Не стоит благодарности милорд. Поди ж сами голодные. А выйти с таким рисунком – не выйдите. Вот я и подумал, надо бы накормить милорда, – уплетая щи, приосанился старичок.

– Ты ж когда народился? – я решил пропустить реплику о татуировке мимо ушей.

– Так токмо вчера вечером, как предыдущий хозяин почил, – причмокивая, ответил домовой.

– Так вы здесь наследственные.

Домовой подтвердил кивком. И тут меня разобрало любопытство.

– А что можешь рассказать о хозяйке таверны?

– Ссыльная она. Её так и зовут в городе – вон, ссыльная пошла. Живет уже пятьдесят лет, прижилась.

– А поподробнее можешь? – я улыбнулся.

– А то. Она ж двуликий, милорд в курсе, – Дождавшись моего кивка, он продолжил: – Была страшна, много народу погубила. Её на равнине изловили, и в клетку. – У меня тут же возник образ клетки, обрубающей энергический поток. Домовой рассказывал дальше. – Привезли ее в столицу нашего округа. Приехал Правитель, суд был.

– Даже так? – удивился я. Обычно двуликих сажали на цепь браслета или отправляли на изнанку гобелена тихо. – А с чего такая показуха?

– Да как же, милорд, она же истребила практически всю второстепенную ветвь нашего Правителя.

Я аж присвистнул.

– Смелая двуликая попалась. Правитель был сильным чародеем, но, конечно, не сравниться с Драконами. По человеческим меркам – с редким сильным даром, передающимся по наследству.

– И что же с ней сделали?

– Да что, вызвали палача и прервали связь. А потом сослали сюда, без права выезда. Тогда это был захолустный поселок, не то, что сейчас.

Небывалый случай – вызвать призрака-палача. Ведь связь двуликих можно прервать только призрачным топором. Я как-то видел его – огромный топор из тумана. Его сделал мой друг из клана Мастеров Варнащ. Знатный мастер, скажу я вам. Теперь-то она худа, смертна, да еще все пальцем показывают.