Борис Поспелов - Спасение

– Теперь можно и на танцы! – решили мужчины, выбираясь из номера. Закрывая дверь, Петр посмотрел на часы. Для этого ему пришлось приблизить руку с часами вплотную к глазам.

– Уже полдевятого, надо идти на танцы, – сбивчиво произнес он.

Пошатываясь, мужчины направились по коридору на выход. Дежурная по этажу, занятая разговором по телефону, внимания на них не обратила. А мужчины, выйдя из корпуса, пошли по дороге в сторону танцевальной площадки, где гремела музыка, а между песнями слышался веселый смех отдыхающих. Глядя на женщин, спешащих на танцы, Петр и Василий не верили своим глазам: свободных женщин стало больше, и среди них одна была краше другой.

– Смотри, сколько красавиц! Зря мы сидели в этой забегаловке и пялились на кого попало!.. А вот какая девушка-спортсменка! – еле выговорил Петр, кивая головой на попавшуюся им навстречу женщину средних лет в спортивном костюме и с палками для скандинавской ходьбы.

– И откуда их столько взялось? – поддержал его Василий, разглядывая двух нарядных женщин, попавшихся им навстречу. – А давай позовем их гулять!

Петр хотел что-то ответить, но не смог. Его окончательно развезло от спиртного, и он буквально на глазах терял ориентацию в окружающем пространстве. В какой-то момент Петр засмотрелся на одинокую женщину, сидевшую на лавочке, причем явно непристойно, и чуть не налетел на фонарный столб. Каким-то чудом Василий успел схватить его за шиворот пиджака и с силой дернуть к себе. Пуговица на пиджаке у Петра с треском отлетела, и послышалась нецензурная брань. Отворачиваясь от женщины и сгорая от стыда, Василий проворчал:

– Петя, стой! Нас таких на танцы не пустят. Пойдем, отойдем в сторону. Надо проветриться.

В поисках удобного места Василий стал смотреть по сторонам, выискивая укромный уголок, где можно было бы отсидеться и прийти в себя.

Петр же не унимался и продолжал твердить:

– Давай пойдем на танцы, смотри, какие хорошие женщины!

При этом Петр показывал пальцем, не на проходящих мимо наряженных женщин, спешащих на танцы, а на фонарный столб. Похоже, он ничего уже не соображал, но в глубине сознания у него сидела мысль о поставленной им цели: идти на танцы, познакомиться с женщинами и продолжать веселье. И эта мысль не давала ему покоя – она рвалась наружу и звала его на подвиги.

Примерно метрах в двухстах от дороги Василий заметил неплохое укромное местечко с лавочкой, окруженное с трех сторон аккуратно постриженным высоким кустарником. «Место удобное и скрытое от посторонних глаз, – подумал он. – Там с дороги нас не заметят, зато летняя эстрада видна как на ладони. Через полчаса Петя придет в себя, и мы свое наверстаем».

Василий подвел друга к лавочке и словно мешок с картошкой опустил его на сиденье. Голова Петра запрокинулась на деревянную спинку. Может, из-за жесткости скамейки или неудобного положения он что-то промычал с недовольным видом, потом немного повозился, занимая удобное положение, и наконец, засунув руку под голову, отключился.

«Посидим здесь немного, – подумал Василий, – а то тебя, брат, что-то сильно развезло. Зря мы пили эти коктейли с ликером и ели мороженое с коньяком. А потом еще левый коньяк и водки добавили. И, видно, меру не рассчитали».

И хотя Петр был такой же внушительной комплекции, как и его друг, на этот раз алкоголь срубил его довольно жестко, разрушив планы мужчин на веселый вечер.

Василия и самого шатало из стороны в сторону, но, в отличие от Петра, его сознание не помутилось; он лишь туго соображал да смелее стал в желаниях.

Посадив друга на лавочку, Василий присел рядом. С тоской поглядывая на танцевальную площадку, где играла музыка и веселился народ, он решил закурить, но, пошарив по карманам, сигарет не обнаружил. У Петра их тоже не оказалось.

– Как же так? – с грустным видом произнес Василий. – Мы сигареты забыли.

После выпитого спиртного ему отчаянно хотелось курить.

«А ключи от номера хоть взяли?» – пронеслось в голове.

Проверив карманы, Василий обнаружил ключи, две тысячные купюры и санаторную карту. Это его успокоило, но желание курить стало острее. И чем больше он думал об этом, тем сильнее оно становилось. Наконец, не в силах совладать с собой, Василий решил сходить в кафе и купить сигарет.

– Ты, Петя, посиди здесь, а я сгоняю за сигаретами, – произнес он вслух.

Василий спокойно дошел до здания кафе, поднялся на крыльцо, когда его окликнул резкий мужской голос:

– Мужчина, минуточку.

– Отвали, мужик – не до тебя, тороплюсь, – отмахнулся Василий.

– Не понял! А ну, стоять! – прозвучал мужской голос, наполненный властными нотками, отчего Василий встал как вкопанный. Повернув голову, он мгновенно осознал, что ничего хорошего ему эта встреча не сулит: в трех метрах от него стоял полицейский – местный участковый инспектор, а рядом с ним – двое мужчин в камуфляжной форме из охраны санатория. Они подошли к Василию и стали всматриваться в его лицо, пытаясь обнаружить внешние признаки опьянения.

Стараясь отчетливо выговаривать слова, Василий произнес:

– Извините, товарищи. Мне некогда. Я очень, очень занят. Давайте в другой раз.

Взявшись за перила, он хотел подняться на крыльцо, но дорогу ему преградил участковый.

– Вы отдыхающий? – спросил он.

– Да, я здесь лечусь, – ответил Василий, доставая из кармана санаторную книжку.

Полицейский взял ее, бегло взглянул на личные данные и положил к себе в нагрудный карман. Василий хотел что-то возразить, но полицейский жестом руки остановил его и строго произнес:

– Пройдемте с нами.

– Мне некогда с вами. Я занят, – возразил Василий.

– Что у вас?

– Мне надо сигарет купить, – ответил Василий, но тут же осознал, что сказал не то, что следует говорить в подобной ситуации. Эта причина – несерьезная. Поэтому с ходу назвал другую причину, показавшуюся ему более убедительной:

– Вы знаете, меня ждет женщина. Я обещал ей вернуться. Если не приду, то буду выглядеть в ее глазах недостойно! Она подумает, что я сбежал! А я так не могу поступить!

Сказать правду, что на лавочке его ждет напившийся друг, Василий не мог – тогда бы Петра отправили в медицинский вытрезвитель, а на следующий день без всяких разговоров выселили бы из санатория. А вместе с ним пришлось бы уезжать и ему. Поэтому с третьей попытки Василий наконец-то определился, почему его нельзя задерживать, а надо непременно отпустить. Он более-менее сносно объяснил, что на танцах его ждут женщины для участия в конкурсе, и если он не придет, то конкурс не состоится, а все мероприятие сорвется. И поэтому его нужно отпустить, и чем быстрее, тем лучше, так как конкурс с его участием начнется с минуты на минуту. Обосновывая уважительность причины, Василий даже сам удивился, насколько он был убедителен. Но полицейского его доводы нисколько не убедили.