Инесса Иванова - Поцелуй северного ветра

Ильма пару раз взглянула в мою сторону, а потом, наклонившись к наперснице, зашептала:

– Мои волки недавно охотились у Чёрных пещер. И принесли немного немало, но бляшку скальда Хеннинга. Ту самую, которую подарила ему досточтимая Лив. Он ещё носил её на поясе.

– Он говорил, что чудом выжил в той схватке с великаном. Они давно не заходили так далеко от Вечного холода.

– Говорил, – Ильма выразительно подняла брови и облизала пересохшие губы. Потом сделала мне знак идти прочь.

Я склонила голову и медленно направилась к выходу из столовой, приказав служанкам убрать всё чуть позже, когда карлы закончат. Чуть замешкалась на пороге, сделав вид, будто споткнулась и теперь осматриваю подол платья, не порвался ли он.

– Я чую такие вещи, – продолжала Ильма. – От бляшки пахло умертвием. Точно говорю, но ты пока молчи.

– Не наше дело, – согласилась Сольхерд, и клянусь, я услышала в её голосе страх. – Славная Лив – потомок первого конунга, она почует, если её скальд вернулся другим. Да и возможно ли такое?

– Почитай чужих Богов там, где они сильнее всего. Под Небом другой страны нет места твоим прежним заступникам, – говорила Леди-мать, и снова её лицо омрачалось.

Она вспоминала о своей матери, о том, что поверженная принцесса, моя бабушка, стала жертвой победителя, соизволившего после того, как он насытил свою похоть, сделать её женой.

Бабушка верила своим Богам, молилась им, перед тем, как быть настигнутой захватчиком в разрушенном храме, но Они остались глухи к крикам отчаяния своей самой преданной последовательницы. Мама не рассказывала об этом, но в моменты её душевных волнений я могла читать канву давних событий так ясно, словно сама была их свидетельницей.

Я видела чуть больше, чем знала о том моя всесильная королева-мать. Например, то, что Боги прекрасно слышали мольбы и стоны жертвы, но не вмешивались не потому, что не могли, а потому, что не видели для себя пользы.

Слабые люди, не способные больше вершить не только судьбы других, но и собственную, не были Им интересны.

Когда фигура падала на доску, то Боги сметали её со стола в пропасть безжалостной рукой и обращали взоры к победителям.

Так думать было кощунством, но я знала, что права. Я чувствовала Богов намного лучше тех, кто посвятил им в служении свою короткую жалкую жизнь. Их Сила жила в моей крови, хоть и ослабленная десятикратно, и тем горше мне было осознавать, что ничья жертва для Них не священна, если не влечёт благостные перемены.

Когда моя Леди-мать избавилась от своего короля, Ненасытный Бог вёл её за руку в покои супруга, вложил в её руки кинжал, закалённый кровью, пролитой на Его алтаре, Он знал, к чему приведёт падение титана из дома Ядвинов. Старый ворон, раскрыв крылья, улетит в чертоги Богов, чтобы молодой занял его место и возродил традиции. Они давали Богам Силы.

Без молящихся, без жертв, которых Они так презирали, Боги слабели. Так было у нас, в Лесном королевстве. Должно быть, здесь Небодержатели ведут себя так же. И плохо было то, что я не знала этого наверняка.

– Что встала столбом, Рогенда? – младшая карла остановилась напротив меня и сощурила глаза. Это не предвещало ничего хорошего.

– Простите, госпожа. Я задумалась.

– Давай ступай, – кивнула она, на лице прислужницы Голубого дома подозрительность сменилась выражение беспримерной усталости. – Провожу, чтобы не зашла ненароком ещё куда.

– Можно спросить вас, карла Вильма? – осмелилась задать я вопрос, когда мы отошли на достаточное расстояние, чтобы нас никто не мог подслушать.

Ни фронны, как бы ненароком выскользнувшие в коридор по естественной надобности или с целью побыть наедине, присев на скамью возле больших песочных часов просторного главного зала. Ни карла Ильма, говорящая о некоем небезызвестном мне скальде таким тоном, словно не имела на то права и позволения.

– Что с тобой будет, верно? – вздохнула темноволосая карла. Она единственная из прислужниц не старалась скрыть, что родом издалека. – Кто ж знает, только Боги, но им нет ни до тебя, ни до меня никакого дела.

Я вздрогнула и встала как вкопанная. Карла чуть было не врезалась в меня и пробормотала проклятие на незнакомом наречии.

– Не стой, говорю же!

Я получила тычок в спину, но и совет, произнесённый шёпотом.

– Завтра-послезавтра сюда придут скальды, будут брать вас в компаньонки на неделю-другую. Постарайся понравиться той из них, кто выглядит побогаче да держит себя горделивее. Унижать, конечно, будут, да на представление у конунга у тебя будет больше шансов.

– Шансов на что?

– Иди, пора спать.

Больше черноволосая ничего не сказала. Я вернулась в комнату, разделась, насколько смогла и юркнула в холодную постель.

Сон забыл ко мне дорогу с тех пор, как я оказалась в Гринвиде под сводами Ледяного дома. Как я не старалась, но дремала урывками, пока не поступал сигнал к подъёму, и то это больше напоминало грёзы или видения, чем отдых.

За прошедшие недели я научилась раздеваться и одеваться без помощи слуг, привыкла к новому наряду, который выглядел пусть и полинялой тряпкой по сравнению с прошлыми платьями, но зато я чувствовала себя свободной.

Никто больше не дышал в спину, не пытался выведать мои тайные помыслы. Никто не считал мою судьбу решённой.

И всё же Сила, данная Богами, теми, прежними, не вернулась, а на её место не пришла новая. Если не брать во внимание способность, единожды проявившуюся в храме с раскидистым дубом, то я ничем, почти ничем, не отличалась от других фронн.

Да, ночами я видела, что творится дома, путешествовала по ледяной пустоши, не встречая ни единой живой души, бывало, что днём я проникала в мысли окружающих, но в этом не было ничего полезного, только головная боль тревожила так сильно, что хотелось закрыть глаза и уши, забившись в тёмный угол.

Хотелось больше не быть. Но я поднималась, превозмогая боль, и вела себя так, словно ничего не чувствую. Карлы говорили, что фронны, если они хотят войти в семьи скальдов, не имеют права на слабое здоровье.

– Я слышала, что некоторым выпадет честь вынашивать детей скальдов. Если их наречённые не могут этого сделать, – проговорила Виктория шёпотом.

Она общалась со всеми фроннами, прислуживала карлам, даже со служанками, в прошлом бывшими на нашем месте, но не заинтересовавшими никого из знати и не имевшими способностей стать карлой или иным образом служить дому конунга, Виктория общалась, заискивая и вызывая жалость своим робким голоском и опущенными глазками.

Я раздражалась ещё больше, когда видела её желания. Бывшая фрейлина уже вознеслась в них выше всех, но пока сама не смела верить в удачу.

– Какая же эта честь! – фыркала Эрина, державшаяся со всеми ровно, но не стремившаяся заводить друзей. Она тоже понимала, что мы все здесь соперницы. И старалась держаться поближе ко мне, то ли из страха, то ли по давней привычке. – И что бывает с теми, кто родил ребёнка?