Gram Lee Miller - Потерявшийся (в списках смерти не значится)

Никто не был против. Вся провизия лежала в одной куче: тут и бутерброды с колбасой, и жареная курица, и котлеты, и сгущёнка и всякого рода печеньки и прочие сладости с пирожками с картошкой и мясом… Зазвенели стаканы и опрокинулись за знакомство.

Данила сморщился и занюхал чьим-то пирогом с капустой:

– Я как в девятом классе на выпускном нажрался, так с тех пор и не пил эту дрянь… Стыдно было перед матерью пиздец. Поклялся тогда сам себе, что на выпускном из одиннадцатого ни капли не выпью. Кое-как дождался… И не выпил.

Первые же полстакана сильно «ударили» по голове – Данила обмяк и откинулся на стенку. Было душно. Кому не хватило места у стола, сидели прямо на сумках, все кучкой. Илья «тусанул» бутылку соседям за стенкой – тем, кто не смог влезть в то пространство, где сидела основная масса. Она вернулась назад почти пустая.

– Молодец… – сказал Костя Даниле. – Но теперь-то мы солдаты. Как там сложится, кто знает?.. Я бы напился.

– Всё будет хорошо, братан… – добродушно жуя кусок курицы, сказал Илья, достал ещё одну «хершовку» и снова налил всем. – А напиться – это правильно. Ну! Между первой и второй, промежуток… уже слишком большой! – И он опять засмеялся. Благодаря ему, царило настроение пофигизма и уверенности. Он однозначно был душой компании.

Данила опять выпил, и по телу разлилось тепло, оно обняло его и укрыло с головы до ног. Он посмотрел на Вадима, рассматривающего фотографию какой-то девушки: возможно, она была Его девушкой…

Он окинул взглядом всех остальных: безмятежность… Вот то чувство, которое он испытывал. Безмятежность и доверие к каждому – все пацаны оказались хорошими и уже какими-то родными, дорогими сердцу людьми…

«Вот, с ними со всеми я буду два года, – подумал Данила. – И, возможно, они мне станут ближе, чем самые близкие… Всё и правда будет хорошо. Иначе и быть не может. Правда?..».

Но никто не мог ответить ему на безмолвные его мысли. И он сам – тоже.

Из сладостной полудрёмы его выдернул кавказский говор, смех и гортанное произношение, акцент, который так всем знаком.

Они сидели в другом конце вагона, их было столько же, сколько и «наших», но их лихое общение и вызывающее поведение занимали почти весь вагон. Они видимо тоже являлись призывниками и ехали куда-то к себе в часть, но гордые горцы не служат в 18 лет, – они уходят в армию взрослыми мужиками, – поэтому Даниле они показались слишком взрослыми, слишком большими, слишком в себе уверенными. Всё в них было « слишком ». Данила не любил подобных «россиян». Ничего плохого эти люди ему не сделали, но от них исходило какое-то первобытное скотство. Даня быстро понял, что русских они не уважают совершенно и относятся к ним, как к грязи. А услышанное из уст одного из них выражение «я твою маму еб… л», наполнило его отвращением к их компании под самую «крышку».

Они пристали к двум русским девчонкам, те подсели за их стол и то, что эти мадамы так мило общаются с кавказцами, Данилу сильно задело: «Как так можно? Они же так разговаривают и совершенно не стесняются выражений?» – Отвратительнее этих горцев для него были только эти шалавы. – «Откуда они взялись в Новосибе и почему их с Кавказа не повезли в Центр напрямую, ведь так же ближе? Может, они отслужили и едут домой, но почему тогда не по форме?».

Данила не понимал, почему так, но факт оставался фактом – они были здесь. И куда бы они не направлялись, пока что приходилось ехать в одном вагоне.

Группу «славян» и группу «кавказцев» разделяла «группа» мирных гражданских людей и офицер спецназа ВВ.

***

Один из горцев через некоторое время заметил пристальный взгляд Данила и вызывающе посмотрел на него через весь вагон, но Данька не отвел взгляда.

Распитие Илюхиного самогона было в разгаре, и братва уже была изрядно навеселе. Только сам Илья, красный, как рак, выглядел «молодцом». Вадим тоже почти не пил, Костя хоть и пил, но был почему-то трезв и Лёха, сидевший с «гражданскими», просто читал книгу.

Кавказцы посмотрели в сторону Данилы, о чём-то по-своему переговорили и самый здоровый из них детина, выглядевший лет на сорок, направился в сторону русских – его звали Эльбрус.

Преодолев вагон своими широченными шагами за десять секунд, он остановился в полутора метрах от всей компании:

– Хули ты вылупился на нас? – пробасил Эльбрус. – Куда едешь?

Начинать так разговор было стратегической ошибкой. К тому же, он почему-то не понял, что все эти бравые призывники едут одной компанией, а может и понял, но считал себя непобедимым и всех своих горцев тоже. А может, он подумал, что русские – это просто бараны, которые не поддержат «своего».

– Куда я еду, тебя не ебёт, – дерзко, смотря верзиле прямо в глаза, процедил Данила.

– Почему ты так разговариваешь?.. Тебя кто, мама так научил разговаривать?

– А тебя «мама не учил», что плохо кому-то говорить, что ты его маму ебал? – неожиданно вошёл в разговор Вадим. Оказалось, он всё слышал и всё знал, но, сказав свои слова, Вадим даже не посмотрел в сторону Эльбруса.

– Зря так разговариваете, – включил «заднюю» Эльбрус. – Может, где-то в одном месте пересекёмся.

– Не пересекёмся, не переживай, – парировал Вадим. – И оставь нас в покое.

Эльбрус на мгновение задержался, смерив взглядом двух друзей и, наконец, обратив внимание, что они не одни, медленно развернулся и пошёл к своим.

– ЭЭЭЭ, уважяемый!.. – прекрасно спародировав акцент, обратился к Эльбрусу Илья. – Бухани! – И Илья протянул стакан.

Он, выпивший в одного в общей сложности полтора литра «сэма», сидел грозной уставшей кучей за столом. Но когда он предложил кавказцу выпить, это был отнюдь не приветственный жест – глаза горели и смотрели прямо и, казалось, что у Илюхи напилось тело, но не разум – он смотрел Эльбрусу в глаза так, будто хотел прожечь в нём дыру.

Задержавшись на миг, Эльбрус «отчалил» к своим.

– Данила, братан… – Илья пробрался через сидящие тела к Даньке и приобнял его. – Мы их всех скрутим в бараний рог! – И расхохотался, уткнувшись в Данькину щёку носом…

– Хера ли ты пялишься на них? – с укором бросил Даниле Вадим. – «Вонючки» эти нравятся что ли? – Даня понял по глазам товарища, что тот крайне зол на него, но почему – не мог понять. Это был не просто укор, а искреннее негодование и предупреждение злой матери о том, что нельзя лезть к горячему чайнику.

– А почему они с ними общаются?! Что, русских нет? – в ответ разгорячился поддатый Данила.

– Да и похеру!!! – сорвался Вадим. – Пускай берут у них хоть в рот! Отвянь от них.

– Да пошли они… – поддержал Вадима Илья. – Нових купимь!!! Давай стакан.

Илья наполнил стаканы только Даниле, Вадиму и себе.

– «Чин-Чин», как говорят французы… – и они выпили единым духом.