Мария Фомальгаут - Осень в розыске

Не верите?

Хотите меня закрыть?

Ну смотрите, смотрите, закрывайте книгу, и посмотрим, кто из нас исчезнет навеки…

– Куда вы дели зиму? – спрашиваю осень таким тоном, что уже не сомневаюсь – она во всем сознается.

– А я тут вообще при чем? – вскидывается осень, еще пытается что-то возразить.

– А кто, по-вашему? Весна, что ли? Да не скажите, весна только в марте появилась, как и положено, а вы тянулись и тянулись с сентября по март, черным бесснежием окутывали землю! Где… где зима?

– Сейчас… сейчас я вам все объясню… – осень поднимается по изогнутой лестнице, распахивает неприметную дверцу чердака, я вижу зиму, связанную по рукам и ногам, с кляпом во рту, – бросаюсь к пострадавшей, развязываю, даю хлебнуть горячего какао, то, что надо зимой, а вот еще, бокал шампанского в новогоднюю ночь… зима оживает, искрится не то шампанским, не то снегом, понимаю, как я истосковался по снегу…

– Ну а теперь будьте любезны объясниться, уважаемая осень, чего ради вы пытались захватить власть над годом, если можно так выразиться… если бы весна вам не помешала, уж не знаю, что было бы…

– Неправда! Неправда! – весна распахивает дверь, вбегает, пахнущая свежими ветрами, проталинами, апрельскими сумерками, первыми подснежниками, первыми грозами, – все не так! Все не так!

– Что… что не так? – оторопело смотрю на весну, ну что еще такое…

– Неправда… Осень не виновата… вернее, виновата, но… вернее, не виновата… сейчас, сейчас… – весна птичьей стаей делает круг над комнатой, опускается в кресло, – сейчас я вам все объясню… Вы понимаете… осень сделала это ради меня…

– Ради вас? Но… но зачем?

– Вы понимаете… – весна встряхивает головой, белые лепестки летят на ковер, уже усеянный пестрыми листьями осени, – осень… дело в том, что осень… мы с осенью… осень любит меня, вот что.

– Но… осень же никогда вас не видела… вернее, не видела до сегодняшнего момента…

– Не видела, но мы немало слышали друг о друге… мне рассказывала зима… и лето… лето говорило мне про осень, расцвеченную всеми красками, лето обмануло меня! – весна заливается слезами, – обмануло, обмануло!

– Да что такое… что вы… почему… обмануло…

– Да вы посмотрите на эту осень! В ней и близко нет ничего такого… ничего пестрого, разноцветного, только голая черная земля… а осень так умоляла о встрече…

– Да вы сами-то хороши, почтенная весна, лето обещало мне, что я увижу изобилие белых цветов, заросли сирени, аромат яблонь… а это что? Все те же голые ветви…

– На себя посмотри! Чего заслуживаешь, то и получила в самом-то деле!

– Я уже понял, что их не примирить, я уже понял, что любовь безнадежно рассыпалась на кусочки, так и не успев вспыхнуть. Здесь нужно сказать – вы арестованы – здесь язык не поворачивается сказать – вы арестованы, я умоляюще смотрю на зиму, которая уже отогрелась у очага и даже начала потихоньку подтаивать…

– Госпожа зима… у вас есть… какие-то претензии к этой… гхм… парочке?

– Да… пожалуй, что нет…

– Вы уверены? Вас все-таки держали взаперти…

– Ну, знаете… ради встречи двух влюбленных сердец…

– Боюсь, у них ничего не сложится…

– Ну, это вы так боитесь, а я почему-то верю, что у них получится…

Говорю, сам не верю в то, что говорю, какое там получится, две черные облетевшие пустоши смотрят друг на друга, каждая ждет от другой цветущих садов или пестрого разнолистья…

– …и вы поверили? – лето с презрением смотрит на меня, – и вы им поверили?

– А… простите… а что не так?

– А все, все не так, глупый, глупый вы человек! Выдумали тоже… любовь у них, страсть… разыграли спектакль…

Понимаю, что проиграл, и что мне ничего не остается кроме как спросить:

– А что… что было на самом деле?

– Вот с этого и надо было начинать… вы бы хоть спросили у зимы, зачем она умоляла осень связать её по рукам и ногам, отвести в башню! Да вы хоть понимаете, что время года невозможно связать по рукам и ногам, где вы вообще у времени года руки-ноги видели? Вот тог-то же…

– Но… но зачем тогда…

– Вот это нам и предстоит выяснить…

Смотрю на лето, понимаю, что моя роль детектива кончилась раз и навсегда, так толком и не успев начаться, и лето берет все в свои руки, если у лета вообще есть какие-то руки, да вы о чем вообще…

– Пойдемте… – лето хватает меня за руки, мне не по себе от этих теплых рук, за этими теплыми руками хочется идти в бесконечность… – пойдемте… поговорим с зимой, спросим у зимы, что она себе задумала…

Зима встретила нас холодком, обещавшим ближе к ночи перейти в крепкий морозец, уютным камином, чашечками чего-то ванильно-пряного, шоколадно-зефирного, что бывает только зимой…

– Уважаемая зима… – начинаю сразу, без обиняков, – где вы были… когда осень якобы связала вас?

– Что значит, якобы, что значит, якобы, да вы её не знаете, эту осень… коварное создание, она…

– Хватит, хватит, мы раскусили вас… что вы делали все это время… после того, как вымолили у осени эти три месяца, когда она подменит вас?

– Как вам сказать…

– …вы занимались какими-то радиоволнами, – вставляет лето, – зачем?

– Почему вы направляли их в небо… в космос?

– Понимаете, я… сейчас, сейчас… давайте устроимся у камина, поговорим…

Устраиваюсь у камина, думаю, убьет она меня или нет, или скажет правду, или это ловкий стратегический ход, чтобы ничего не рассказывать, а просто расправиться со мной…

– Понимаете… – зима откашливается, видимо, простужена, – я ищу зиму…

– Простите… но вот же вы.

– Это да, да, – зима нетерпеливо кивает, – но я ищу другую зиму…

– В смысле… другого года?

– Нет… другую зиму… зиму там… – показывает в ощеренное звездами небо… – там…

Начинаю о чем-то догадываться, но недостаточно быстро, перебираю записи на столе, письма, письма, письма, если это можно назвать письмами – на неведомых языках…

– Это…

– …зимы.

– Простите?

– Зимы. Зимы, зимы и зимы… Вот, взгляните… зима Урана… зима Мафусаила…

– Это, простите…

– В созвездии Скорпиона в компании двух давно умерших звезд… пишет, как ежевечернее садится ужинать с погасшими звездами в свете их мертвого сияния. Или вот, зима-сирота на планете-сироте, у неё нет звезды, понимаете… она скитается в пустоте космоса, спрашивает меня, что такое лето…

– Гхм… – меня передергивает – а если пригласить её сюда? Ну, например… пока в гости?

– Боюсь, я это уже сделала…

Мне не по себе, меня неприятно передергивает, еще не хватало, чтобы все зимы, зимы и зимы разум ринулись к нам, хорошо хоть зимы, а не лета, а то бы вообще пришлось несладко, если бы раскаленные звезды ринулись к нам…

И все-таки мне не по себе, что все зимы придут сюда, и все-таки мне так и кажется, что с этих зим случится что-то… что-то… еще не знаю, что, но явно что-то недоброе…