Эдвард БЭГ - То, что скрыто

Тут он, внезапно, прервал чтение, так как почувствовал, что в его мозгу появилось какое-то далёкое шевеление. Вдруг, появилось такое чувство, какое возникает, когда человек улавливает знакомый запах, накрепко связанный с определенным событием либо местом в его жизни, и, сразу же, в мозг поступает сигнал, вызывающий ощущение, словно вновь оказался в том самом месте или опять происходит что-то до боли знакомое.

Он снова откинулся на кресле, прикрыл глаза и постарался выбросить из головы все мысли, стараясь поймать за хвост то призрачное чувство, которое только что мелькнуло в голове.

Однако, прошла минута, за ней еще одна и еще несколько, но ничего не происходило. Проклятая память никак не хотела раскрывать двери и выпустить хоть малейшую крупицу надёжно скрываемых воспоминаний.

В отчаянии, Алекс вновь начал перечитывать содержимое, взятого со стола листка, надеясь на то, что неясные ощущения вновь дадут о себе знать.

И не ошибся.

Вновь, когда он дошел до перечня предлагаемых его компанией услуг, в голове что-то словно щёлкнуло, и по телу начали пробегать какие-то волны. Он опять прикрыл глаза. В голове начали вспышками мелькать какие-то образы: какие-то приборы и склянки; полки, наполненные разнообразными препаратами; ярко освещённое помещение, похожее на химическую или медицинскую лабораторию; его рука в белом халате, тянется к какому-то прибору и…

В этот момент, от, внезапно возникшей, невыносимо острой головной боли Алекс буквально завыл в голос и, схватившись ладонями за виски, поднялся с кресла и начал медленно, опираясь спиной о стену, двигаться к выходу. Однако, поняв, что добраться до двери сил ему наверняка не хватит, он повернулся и упал, на стоящий рядом, кожаный диван. И потерял сознание…

…Он слышал далёкий женский голос, повторяющий вперемешку со всхлипываниями: «Алекс, Алекс… Очнись, пожалуйста, любимый. Алекс, прошу тебя, скажи что-нибудь. О, Господи, что же это? Алекс, пожалуйста очнись…»

Громкие рыдания заставили его сделать над собой усилие и слегка приподнять веки. Он увидел, что лежит на полу, а над ним склонилось невероятно красивое лицо его жены. Из её прекрасных карих глаз лились слёзы. Вознамерившись, во что бы то ни стало, успокоить ту, которую любил больше жизни, он, с огромным трудом, слегка приподнялся и, прошептав: «Не плачь, милая. Мне уже лучше», погладил её по длинным чёрным волосам…

Очнулся он, от резко ударившего в нос запаха нашатырного спирта. Открыл глаза и увидел, что лежит на том же самом кожаном диване в своём кабинете, до которого он с таким трудом добрался. Сколько времени прошло, было неясно. Когда в голове немного прояснилось, он увидел, что, склонившись над ним и держа возле его носа кусочек ваты, стоял Антон, его личный водитель. Отшатнувшись от него, Алекс пробормотал:

– Г-где… где она? – язык заплетался, не желая слушаться хозяина.

– Кто где?

– М-моя жена.

Тут из-за спины водителя выглянуло лицо утренней горничной и, с нескрываемым волнением на лице, произнесло:

– Юлия Сергеевна ещё не вернулась, но я ей позвонила, когда нашла Вас здесь. Она, наверное, уже скоро будет.

Как раз, в этот момент дверь в кабинет резко распахнулась и, громко стуча высокими каблуками по кафельному полу, к дивану приблизилась Юля. Водитель с горничной поспешно отодвинулись от Алекса, давая жене возможность присесть возле него. Пристально вглядываясь встревоженными глазами в лицо Алекса, Юля взяла его руку в свои и спросила:

– Что случилось, Саша? Тебе плохо? Мне сказали, что ты лежишь без сознания.

Она крепко сжала его руку

– Боже, я так перепугалась. Я подумала, что опять повторилось то же самое, что произошло тогда на вечере. Я позвонила доктору Храпову, он обещал примчаться как можно скорее.

Вспомнив елейную улыбочку доктора, никак не сочетающуюся с его акульими глазами, Алекс взмолился:

– Пожалуйста, Юлечка. Только не этот хмырь. Мне уже лучше. Даже голова почти не болит. Прошу тебя, позвони и скажи ему, что я приеду к нему сам, чуть попозже. В понедельник, например.

– Саша, не веди себя как ребенок. Это может быть серьёзно. Ты только недавно пережил серьёзную операцию. Нужно, обязательно, проверить, в чём дело. Не дай Бог, опять повторится тот приступ. Я такого кошмара ещё раз не переживу.

Алекс накрыл свободной рукой руки жены, всё ещё сжимавшие его ладонь, и, легонько погладив её, успокаивающим тоном сказал:

– Пожалуйста, давай не сегодня. Я обещаю тебе, что, обязательно, проеду в клинику к нашему драгоценнейшему доктору и выясню, что со мной. Но послезавтра. Эти выходные я хочу провести с тобой и детьми и не хочу, чтобы ничьи мерзкие улыбочки не испортили моё общение с родными.

От этих слов нежное женское сердце растаяло. Юля одарила мужа очаровательной улыбкой и обещала, что отошлёт ненавистного врача, но только при условии, что при малейших признаках повторения болей, они, немедленно, поедут в клинику.

– Не могу понять, почему тебе так не нравится доктор Храпов. Он отличный специалист. Мне его рекомендовали, как одного из лучших в стране. Да и отношение он проявил к нам самое лучшее.

– Да я, ни в коем случае, не сомневаюсь, что он хороший специалист. И отношение ко мне, и вправду, было замечательное. – «Ещё бы, – добавил про себя, Алекс, – небось, отвалили ему за моё лечение кругленькую сумму». – Просто, когда он улыбается своей алчной улыбочкой, почему-то возникает такое чувство, что он своих непослушных пациентов на ужин поедает. Бррр… даже мурашки по коже, как вспомню.

От этого заявления Юля рассмеялась и встала с дивана, пообещав, что позаботится о том, чтобы доктор-людоед сегодня их не побеспокоил.

– Ну, тогда, полежи ещё немножко, приди в себя и можешь выходить к бассейну, – добавила она, стоя уже возле входа в кабинет. – А я соберу пока детей.

Так Алекс и поступил.

Отлежавшись еще с полчаса, он почувствовал себя вполне способным добраться до бассейна без посторонней помощи, если не заблудится, конечно. Воспользовавшись тем предлогом, что побаивается, как бы вновь не стало плохо, он попросил горничную, которою, как выяснилось, звали Вероника, сопроводить его до бассейна.

Задний двор дома представлял собой большой ухоженный сад, который надвое разделяла узенькая дорожка, ведущая к большому бассейну. Бассейнов, точнее, было три. Закрытый стеклянными стенами и крышей зимний, небольшой овальный с бурлящей водой, и огромный летний с зонтиками, шезлонгами и беседочкой возле него.

В беседке его уже ждали жена и дочь, а сыновья боролись на трамплине у бассейна, пытаясь столкнуть друг друга в воду.

Алекс поблагодарил Веронику за то, что проводила его, и повернулся, чтобы пройти к беседке, но услышал сзади её голос: