Эдвард БЭГ - То, что скрыто

– Вы раньше никогда не говорили мне спасибо за мою работу. Это очень приятно.

Он, снова, повернулся к горничной и, слегка улыбнувшись, ответил:

– Ну, многие люди, оказавшиеся на волоске от смерти, пересматривают свои взгляды на жизнь.

– Это странно, – задумчиво, сказала Вероника, – но после того, как Вы вернулись, изменилось не только Ваше отношение к людям, даже Ваш голос кажется мне каким-то другим, не таким, каким я его помню. Раньше он был более низким, командным, а сейчас стал немного мягче, более добрым, что ли. Возможно, дело в самих словах, которые Вы произносите. Ведь, слова благодарности всегда мягче и добрее, чем распоряжения. В любом случае, желаю Вам и впредь оставаться таким, как сейчас, Александр Иванович, Вам так больше идёт. Приятного вечера.

– Спасибо, – пробормотал Алекс и, задумчиво, двинулся к беседке.

Юля встретила мужа с ласковой улыбкой на лице и, слегка похлопав по мягкому сиденью рядом с собой, пригласила присесть. Даже Аня в этот раз застенчиво ему улыбалась. Присев за стол, он увидел, что тот, как и прошлым вечером, был полон всяческих яств и разных благородных напитков. От такого изобилия желудок радостно заурчал, давая понять хозяину, что провалялся он без чувств не так уж и мало, раз уже успел, напрочь, позабыть сытный завтрак.

Тут прибежали мокрые сыновья и плюхнулись по обе стороны от сестры на плетёные стулья, но, заметив присутствие отца, сразу же распрямили спины и бросили в его сторону настороженные взгляды.

Алекс решил, что, наконец, наступил момент разговора «по душам» с семьёй.

– Дорогие мои, – обратился он к своим детям – возможно, вам вчера показалось немного необычным моё поведение. Может быть, я веду себя немного не так, как вы к этому привыкли, или говорю что-то не то. Я, честно говоря, этого не знаю. Дело в том, что, как вам, возможно, уже рассказала мама, одним из последствий перенесённой операции стало то, что у меня не совсем всё ладно с памятью. Если быть точнее, то с ней совсем всё не ладно. Я практически ничего не могу вспомнить. Вчера, когда вы меня встречали у входа, я чувствовал, будто вижу вас всех впервые.

Тут он сделал паузу, пытаясь понять по лицам детей, как они восприняли его заявление. Однако, они все сидели, молча, с серьёзными лицами, в ожидании продолжения. И он продолжил:

– Врачи обещали нам с мамой, что всё это временно и, что уже совсем скоро моя память восстановится и всё будет по-старому. Но, пока этого не произошло, я бы хотел попросить вас всех не обижаться на меня, если я, вдруг, буду вести себя как-то неестественно и постараться указать мне на мои ошибки. Ведь, в конце концов, кому как не вам, самым близким мне людям, направлять меня на истинный путь? Прошу вас, мои дорогие, помогите мне побыстрее вас всех вспомнить.

И он замолк, ожидая реакции.

Тишину нарушил тоненький голосок дочери:

– А мне ты таким нравишься больше, чем раньше, – сказала она и смущённо улыбнулась.

Алекс рассмеялся и увидел, как Юля с сыновьями тоже довольно улыбаются. Он поднялся с места, подошел к дочери, обнял её и, нежно поцеловав её в лобик, сказал:

– Спасибо, милая. Ты мне тоже очень нравишься. И ты не единственная, кто считает, что я стал лучше.

После этого, все как-то сразу раскрепостились и принялись поедать вкусную пищу, целиком заполнившую собой обширный стол беседки, попутно разговаривая и обмениваясь шутками.

Остаток дня и вечер прошёл в приятной и непринуждённой семейной атмосфере. Алекс, как и днём ранее, по большей части слушал окружающих, так как рассказывать ему было, особо, нечего. В этот вечер семейный разговор, в основном, состоял из разного рода весёлых историй, которые, в то или иное время, приключались с кем-нибудь из присутствовавших. К своему сожалению, Алекс не смог почерпнуть из этого разговора, практически, ничего, что могло помочь зацепиться за какие-либо воспоминания. Мозг упорно не хотел раскрывать свои потаённые глубины. Тем не менее, благодаря столь приятно проведённому времени, спать Алекс пошёл в очень приподнятом настроении и вовсе забыл про утренний приступ головной боли.

Невероятно страстный и затяжной поцелуй, которым одарила его жена, перед тем, как оставить его одного в комнате, тоже ничем не помог восстановлению памяти. Единственное, что смог вспомнить Алекс – это то, что он ещё довольно молодой и полный сил мужчина и очень хорошо умеет обращаться с женщиной, будучи с ней наедине в спальне. Однако, несмотря на то, что, в этот раз, ему удалось не вести себя как смущённый школьник, жестокая женщина сказала, что, дабы вновь не подвергать риску здоровье любимого мужа, вынуждена оставить его наедине с самим собой, пожелала спокойной ночи и выскользнула из спальни.

Алексу же оставалось, лёжа на кровати, гадать, как такая заботливая жена, переживающая за, не совсем здоровую, голову мужа, может со спокойной совестью после такого поцелуя бросить его, не задумываясь о здоровье остальных частей его тела.

Следующий день также был проведён в кругу семьи с максимальной для душевного равновесия и семейных отношений выгодой, но, к большому Алекса сожалению, без существенных продвижений в деле восстановления памяти. В течении нескольких часов Алекс с домочадцами рассматривали домашний архив фотографий, и жена с детьми к каждой из них давали краткое описание. Рассказывали о месте и времени съёмок, вспоминали какие-нибудь значительные события, случившиеся в ту пору. В общем, максимально старались насытить разнообразными подробностями обстоятельства, при которых эти фотографии были сделаны. Однако, всё это не давало того результата, на который так рассчитывал Алекс.

Временами, от какой-нибудь фотографии перед его взором возникали какие-то смутные картинки и образы, но всё это было настолько туманным и так скоро развеивалось, что он не успевал ухватиться хоть за какой-нибудь из, уплывающих в густой туман, образов.

Больше всего, душа Александра заволновалась, когда они рассматривали фотографии двухгодичной давности, когда ему удалось вырваться на неделю с работы и они поехали всей семьёй на море.

Когда он рассматривал фото, на которой он с сыновьями стоял на небольшой прогулочной яхте, пришвартованной к маленькому деревянному причалу, или ту, которая изображала его, держащего Аню на руках, стоя по щиколотки в морской пене, у него возникало невероятно сильное ощущение присутствия. Словно ещё мгновение, и он вновь окажется в этом, до боли знакомом, родном месте и вновь испытает, то всепоглощающее чувство радости и умиротворения, которое, как ему казалось, он испытывал в те моменты. На этих фотографиях он выглядел действительно счастливым. Ему подумалось, что именно поэтому, чувства, возникающие в душе при их рассмотрении, сильнее, так как там он был настоящим, самим собой. Не отрепетированный дежурный образ для очередной фотографии, а истинное лицо Александра Лаврова.