Алексей Нужа - Врата духа

– Ведь с ней все в порядке? – спросил он, наконец не выдержав напряженного взгляда Олети.

– Д-да, – наконец ответила Вторая Говорящая, выдавив из себя вымученную полуулыбку. – Она также наделена даром и является слушателем Цитадели. Правда сейчас ее отослали с несколькими Говорящими в Боэе по одному делу. Ничего серьезного, беспокоиться не о чем. Возможно, ты бы хотел видеть ее, когда та вернется. Она была бы рада узнать, что есть человек, благодаря которому она…

– Нет, она не должна ничего знать о той роли, что я сыграл в ее судьбе. Мне достаточно знать, что с ней все хорошо. Никто не должен заподозрить, что я имею хоть какое-то отношение к девочке. Я даже не желаю знать, как ты назвала ее Олети и какую придумала историю ее рождения. Так будет лучше для всех. Особенно для нее.

Лицо Олети помрачнело, но она согласно кивнула, похоже даже не собираясь спорить с Идаши.

– И еще одно, – сказал он, запуская руку за ворот рубахи и извлекая на свет висевшее на серебряной цепочке кольцо. – Я хочу, чтобы ты передала его ей, – сказал он, снимая цепь с кольцом с шеи и протягивая его Олети. – Это принадлежало ее матери.

Олети некоторое время медлила, а затем все же взяла кольцо.

– Не думаю, что она желала бы, чтобы оно попало к девочке, – неуверенно покачала она головой. – Знаешь кто-то нанял Безымянных перед тем, как вы вдвоем с Карише исчезли. Они искали девочку и мне пришлось навести их на ложный след. Отдать им чужого ребенка, Идаши, ты понимаешь? Они… они убили младенца-девочку, сироту, которую я купила у одной из шлюх в порту. И я сделала так, чтобы они приняли девочку за ее дочь. Знаешь, единственное чем все эти годы я себя оправдываю так это тем, что у того ребенка не было будущего. Скорее всего она умерла бы позже или пошла по пути своей распутной матери. Но знаешь это не сильно меня утешает. И хотя не я лично занесла клинок над тем невинным младенцем, все же ее кровь на моих руках, Идаши. И все это ради того, чтобы другая девочка жила. Хотела бы я посмотреть в глаза той, кто наняла убийц для собственного дитя.

Идаши слушал откровение Олети с мрачной решимостью, уверенный в том, что иного пути у той не было, но при последних обвинительных словах женщины вздрогнул.

– С чего ты взяла что это была она? Олети! Нет, она не могла! Она…

Он замолчал, отводя взор. Идаши знал, что его слова звучат неубедительно, ибо он и сам в них не верил. Неужели Карише смогла пойти на такой шаг. Да, она пыталась задушить девочку пуповиной, но он не дал ей сделать этого. Но ему казалось, что он убедил ее в том, что ребенок не повинен в случившемся с ней и она, кажется, согласилась, но заявила при этом, что не желает видеть ее, и Идаши пообещал, что найдет того, кто позаботиться о девочке. Карише согласилась, но неужели это было всего лишь притворство, и она не отказалась от своего намерения избавиться от ребенка.

– У меня нет доказательств Идаши, но мы оба с тобой знаем, что жизнь этой девочки была неугодна лишь одному человеку. Я не виню ее за это, лишь за то, что из-за ее одержимости и ненависти к своему ребенку умерло другое дитя.

Идаши мрачно покосился в сторону. Несмотря на солнечный свет, ярко бивший сквозь распахнутые ставни окон, ему вдруг показалось что в малой зале сгустились тени. Он не хотел, нет он просто отказывался верить в то, что Карише могла поступить так, при этом понимал, что скорее всего отрицает правду. Но Идаши ничего не мог поделать с собой. И он не знал, что же ему ответить Олети.

– Спасибо, – наконец мрачно произнес он, – спасибо тебе за то, что сохранила и вырастила это дитя, Олети. Для меня это очень важно. Я не знаю хотела бы Карише, чтобы это кольцо попало к девочке, может после стольких лет она бы смирилась, но одно я знаю точно, оно принадлежит девочке. Отдай его ей. Считай, что так решил я.

– Хорошо, – коротко кивнула Олети, – я передам ей его, как только та вернется.

Она убрала кольцо на цепочке в поясной кошель и вновь воззрилась на Идаши. К своей чашке она больше не притрагивалась, лишь сидела, испытующе глядя на своего старого друга.

– Кто бы мог подумать, – наконец сказала она когда молчание слишком затянулось, а Идаши не в силах заговорить и вынести взгляда ее серых глаз отвел взор. Разговор о девочке и его почившей любви выбили его из колеи. – Кто бы мог подумать, – вновь повторила Олети, – что спустя столько лет с последней нашей встречи нам нечего будет сказать друг другу Идаши. Я знаю, что ты тяжело переживаешь ее утрату. Я знаю, что ты любил ее больше, чем кого бы то ни было в этой жизни. И я также знаю, что ты сильно тоскуешь по ней мой старый друг. Но ее больше нет, а ты еще жив. Не стоит загонять себя вместе с ней в могилу. Борись со своей тоской. Печалью ты не вернешь ее Идаши. Ты должен найти в себе силы жить дальше. Без нее.

– Я делаю это уже на протяжение пятнадцати лет, – еще более мрачным тоном, чем раньше, ответил он. – И я борюсь со своими чувствами все это время. Но это не так просто. Именно поэтому я вернулся Олети. Чтобы вновь стать Говорящим. Может быть, это поможет мне хоть немного забыть свое прошлое.

– Очень надеюсь, что так оно и будет Идаши. В свою очередь я обещаю тебе что сделаю все чтобы ускорить твое восстановление в совете. И прошу тебя прислушайся к моим советам. Не стоит сразу показывать Первым Говорящим свою независимость. Сделай вид что готов покориться одному из них, хотя бы на время. Я поговорю с Деланией и попробую убедить ее прийти на встречу с тобой, но она своевольна и горда, так что будь готов к тому, что тебе придется встретиться с ней там, где захочет она сама. И будь с нею поделикатнее Идаши. Мы должны убедить ее, что твое возвращение в Высший совет будет ей выгодно. Мне пора. Я была невероятно рада увидеть тебя старый друг. Надеюсь, скоро мы увидимся снова и возможно поговорим на другие более приятные для нас темы. А вот кстати и твоя рыба.

Мягко улыбаясь Олети женственно поднялась со своей софы и, кивнув Идаши, плавным шагом направилась к выходу из малого зала. Прозрачный шлейф ее светло-голубого платья слегка развевался от врывавшегося внутрь через открытое ставни ветерка. Герика поставила перед Идаши тарелку с запеченной в сметане рыбой и пожелав ему приятной трапезы попыталась уйти. Идаши в последний момент остановил девушку коснувшись ее руки.

– Я хотел бы остановиться у вас, – сказал он. – Скажи своему отцу, чтобы мне приготовили комнату. Он знает какую именно.

Герика тут же присела, склоняя голову и пообещав, что передаст отцу слова мессира быстро покинула малую залу вслед за ушедшей Олети. Идаши, оставшись наедине с собой, мрачно уставился в тарелку с приготовленной специально для него рыбой. Морской окунь выглядел аппетитно, но есть ему несмотря на то, что его не так давно мучил голод, ему не хотелось. Даже филхан, все еще источавшая свой особый, приходившейся не каждому по вкусу аромат, больше не привлекал его. Мир почему-то вновь показался Идаши серым, каким он виделся ему в последние пятнадцать лет, пока он жил в Гарше – местечке у отрогов Пика Дохане. Там он похоронил Карише и каждый день на протяжение пятнадцати лет посещал ее могилу. Лишь только покинув Эдшару он, казалось, вновь обрел краски мира. Но сейчас сидя здесь в малом зале «Белого облака» он на мгновение будто вернулся назад, туда, где некогда рухнула вся его жизнь и мир вокруг стал пустым и серым.