Алексей Нужа - Врата духа

Немеридия, встреченная свитой служителей, стала медленно подниматься по широким ступеням Храма, размышляя о странном проявлении внимания к своей персоне со стороны эммисара. На площадке у входа в главный зал ее встретил один из старших служителей.

– Вассеси, прибыли оболочки двух стражей, – сказал он ей.

– Замечательно, – громко ответила она. – Подготовьте их к обряду дознания.

Вот теперь мы узнаем, что ты скрываешь Сальварион, подумала она. Осталось лишь подождать пару перетос. Немеридия хищно улыбнулась и вошла в храм. Белый шлейф платья, словно змея, послушно тянулся следом за своей хозяйкой.

Эддери Инлиэрия, восседая на спине своего боевого горма, молча взирала на выбеленные стены четырехэтажного дома Разделенных. Она руководила всей городской стражей Агадарона и никто и никогда не смел усомниться в ее смелости. Она не боялась ничего, так думали все остальные, но они не догадывались, что даже у нее были свои страхи. И одним из них был страх перед этим местом. Да, именно дом Разделенных и его обитатели вселяли в сердце эддери неподдельный ужас, с которым она постоянно боролась. Именно страх, а не отвращение или жалость, которое другие эурлин испытывали к подопечным этого места, владели ею, когда она взирала на стены дома Разделенных. Он находился в ведение персее Тавариона, одного из членов Совета шести управляющего городом. Инлиэрия, несмотря на свое высокое положение в Агадароне, в состав Совета не входила. Так получилось, что место, предназначенное ей как эддери, занял в итоге эммисар Сальварион, чьи остатки войск, которыми он командовал, сейчас были расквартированы в городских казармах в квартале Священных фонтанов. По мнению эурлин, находящихся в подчинение Инлиэрии, воины эммисара были совершенно бесполезны и, из-за изоляции города, в основном проводили перетос в праздности и безделье. Эддери не могла не согласиться с ними, так как воины Сальвариона часто доставляли неприятности городской страже и были причиной то и дело возникающих волнений и беспорядков в городе. Хотя она не могла не признать того факта, что без воинов эммисара ее эурлин было бы тяжело отбивать набеги Обреченных, которые то и дело устраивали налеты на защитный барьер окружавший Агадарон, пытаясь прорвать брешь в его защите и пробиться к городским воротам, дабы проникнуть в город. Эддери было жаль Обреченных, она прекрасно понимала их стремление спасти свой Великий Цикл, но также она знала, что ни она, ни жители города, ни Совет шестерых ничем не способны помочь им. Обреченных уже так или иначе затронуло Искажение и даже Таварион обладая огромными знаниями в медицине ничем не мог помочь этим беднягам. К тому же городские хранилища постепенно пустели, а теммерис Анвариана, заправляющая в башне Единства, и ее эурлин, не могли вечно пополнять запасы нектара. В зависимости от вида он изготавливался из специальных ингредиентов и веществ, чье количество в хранилищах башни Единства постепенно убывало, а пополнять новые было не откуда. Благодаря своему статусу Инлиэрия знала, как обстоят дела и, если тайная миссия Эрдуарона провалиться, город постигнет голод. Конечно, если к тому времени не падет барьер созданный Анварианой.

Инлиэрия отвела взгляд от стен дома Разделенных и повернулась к своим людям. Эстерия и Вардарон застыли в седлах своих мускулистых гормов, а скрывающие их лица шлемы с глухими забралами в форме лиц с прорезями для глаз, придавали им вид непоколебимых статуй.

– Почему именно здесь? – вслух спросила Инлиэрия, впрочем, ни к кому конкретно не обращаясь. Вардарон ответил, решив, что вопрос был задан им.

– Не знаю. Этот квартал обычно спокоен. Нападений здесь не было довольно давно, а уж тем более никто не смел лишать кого-либо Великого Цикла. Многие стараются избегать дома Разделенных. Возможно, это был один из его подопечных, хотя служители заявляют о том, что такого произойти не могло.

Инлиэрия и сама это знала. Ведь именно она допрашивала служителей дома Разделенных, а также лично персее Тавариона, хотя тот и не сказал ничего определенного. Несмотря на свои способности в медицине Таварион был довольно неприятным эурлин. Салинария, его эйтере, была много проще, хотя и ее нельзя было назвать приятной личностью, скорее чуть более умной и умеющей держать свои мысли при себе. Привилегия членов Совета шестерых в течение Великого Цикла не сменять свое эйтере вызывало у большинства эурлин зависть и пересуды, но Инлиэрия к таковым не относилась. Она с нетерпением ждала, когда придет черед Андариона, а она в течение одного малого Цикла сможет передохнуть. Хотя обе части эйтери имели одно тело, разум их, кто бы что ни говорил, отличался. Пусть и принято было считать, что обе эйтери эурлин одно целое, и отличие состояло лишь в этих нелепых различиях в паху и именах, это было не так. Инлиэрия могла судить об этом по себе. Сейчас был ее малый Цикл, и она лишь слышала голос Андариона в своей голове, но тем не менее решения принимала она, и эддери знала, что во многом Андарион поступал по-другому. Одно то, что он не боялся дома Разделенных говорило об различиях в их взглядах. И в то же время они были одним целым. Инлиэрия вздохнула. Скоро Андарион будет принимать решения, а она Инлиэрия отдыхать где-то в глубине его разума. Если, конечно, их мир к этому времени полностью не рухнет в бездну. Все вокруг рассыпалось, но Агадарон, именуемый по-иному Белым городом, еще боролся, стараясь избежать бремени смерти нависшее над их обреченным миром.

– Почему именно здесь? – вновь в задумчивости произнесла она.

– Наверняка это воины Сальвариона.

Эстерия даже не пошевелилась, говоря это. Она смотрела прямо перед собой, а бледно-голубые глаза блестели в прорезях забрала в форме лица. Гормы, послушные и тихие, терпеливо ожидали застывших в размышлениях наездников.

– Возможно, – рассеяно ответила Инлиэрия. – Никто ничего не видел. Ни одного свидетеля. Великие Циклы двух стражей прервали прямо посреди белого дня, и никого в этот момент не оказалось рядом. Остается надеется на то, что вассеси Немередия сумеет хоть что-то выяснить во время обряда дознания оболочек. Я намерена попросить ее дозволения присутствовать при обряде.

– Она не позволит, – в голосе Вардарона звучала твердая уверенность. – Никому не позволено присутствовать при обряде кроме вассеси и высокопоставленных служителей храма.

– Я знаю, – холодно оборвала его эддери, – но времена поменялись. Мы находимся на грани гибели и незначительное нарушение одной из многочисленных традиций не принесет большого вреда.

– Объясните это Немеридии, эддери. Говорят, она упряма как необъезженный горм и слишком трепетно относится ко всему, что касается традиций и их соблюдения.