Андрей Умин - Атлант поверженный

– Не бойтесь, детки, тут не так страшно, как кажется на первый взгляд, и даже иногда кормят, – сказал работник завода в надежде успокоить молодежь, но вышло не очень.

– В смысле иногда кормят? – вспылила Лия. – На сколько они нас вообще заперли? Полицейский сказал, что это быстрая процедура.

– А я вас помню, – сказал уже давно сидящий мужчина, обращаясь к обоим замершим у решетки студентам. – Вы были на лекции в университете. Сколько кстати градусов с тех пор прошло?

– Три рабочих градуса, – посчитал Платон. – И один выходной.

– Ну вот столько меня здесь и держат, – подытожил мужчина, похлопав себя по коленям. – Но еда и туалет есть, так что не все так плохо, как пишут в газетах.

У Лии закружилась голова от испуга, она непроизвольно шагнула в сторону единственной в комнате лавки и опустилась на нее, прижав затылок к стене, – так легче было себя контролировать.

– Четыре долгих градуса, – прошептала она. – С ума можно сойти.

К ней подошел Платон и, немного помедлив, тоже сел полубоком на лавку. Благодаря тому, что Лия отклонилась назад, а парень с мужчиной сидели слегка подавшись вперед, все трое хорошо видели друг друга.

– Простите, я не помню, как вас зовут, – смутился Платон.

– Ох, где же мои манеры! – хлопнул себя по лбу мужчина.

Он явно соскучился по живому общению и слишком суетился.

– Никифор Никитин. Бывший начальник отдела технического контроля нашего завода. А вас как?.. Очень приятно.

Когда все трое случайных сокамерников познакомились, общаться стало легче, а слова слегка развеяли страх.

– Вы сказали про газеты, – задумался парень, – но я ничего подобного не читал. Ни разу не видел запугиваний суровыми условиями полицейских участков.

– А вы не ту прессу читаете, Платон, – самодовольно улыбнулся Никифор. – Я имею в виду подпольные издания, за хранение которых меня сюда, собственно, и упекли. Конечно, я уверен, что главным поводом послужила слишком своевольная лекция в университете, куда я пошел от безделья и чтобы не проводить лишний градус с женой, но им нужен был весомый повод для расправы со мной и, порывшись в моем сундуке, они его нашли. Без ордера на обыск, кстати говоря, прошу это заметить.

– И откуда они берутся, эти подпольные издания? – заинтересовался парень, переглядываясь с Никитиным через прислонившуюся к стене Лию.

– Иногда привозят вместе с контрабандными сигаретами на этих больших фурах с завода, – ответил мужчина. – Я как начальник имел к ним свободный доступ.

– Нет, я имею в виду, кто их издает?

– А-а, вот вы о чем, голубчик. – Никифор облизал пухлые губы и сложил руки на большом животе, найдя баланс для самого удобного сидения на узкой скамье. – Они называют себя «Дети свободы». Где именно живут, не знаю, как выглядят – тоже. Слышали когда-нибудь?

– Нет, – удивился Платон, переглянувшись с обеспокоенной Лией.

Еще совсем недавно они шутили насчет похожей на «Шоу Фримена» жизни, а только что увидели трансляцию с расставленных в городе скрытых камер, за которой неустанно следит наблюдатель в погонах или кто он на самом деле… Теперь еще тайная организация, описывающая в своих подпольных листовках неизвестную сторону спокойной и однообразной жизни. Если бы не монотонный гул магазина за стеной и над потолком, они запросто почувствовали бы отзвуки навеваемого воображением страха.

– И что пишут в этих газетах? – спросил Платон, незаметно даже для себя взявший Лию за руку.

– Да всякое, чего не услышишь от официальных властей, – спокойно начал вспоминать мужчина, будто просто перелистывал меню в ресторане. – Что скрывается за Великим разломом, кто пытается это выяснить, кого за это сажают, какие технологии от нас скрывают и так далее.

– Так все-таки существуют технологии, о которых никому не сообщают? – схватился за соломинку парень. – Помните, я вас об этом хотел спросить на лекции?

– Ну как же, помню, технологии древних, – меланхолично кивнул Никифор. – А я попытался честно ответить, и за это меня арестовали… в том числе.

Повисла неловкая пауза. Тонкий намек мужчины совсем расстроил парня, спохватившегося и от изумления прикрывшего рукой рот. Если бы чувства стыда и неловкости могли вырабатывать энергию, то ее наверняка хватило бы на открытие замка́ их камеры и вообще на уничтожение всего окружающего квартала.

– Ну не надо, не надо, – продолжил мужчина. – Под меня в любом случае уже копали и в любой момент могли схватить. По крайней мере благодаря вам все совпало наилучшим образом – я был вдали от жены и ее не арестовали вместе со мной в ожидании разбирательств. Вы даже представить не можете, чего стоили бы мне эти четыре бесконечно долгих градуса с ней в одной камере. Так что я благодарен вам и судьбе за то, что все произошло именно так.

В нескольких метрах от них полицейские доели свой скромный обед и принялись описывать изъятое у молодых людей имущество. Как бы они ни шумели при этом, монотонный гул, идущий от потолка и стены, невозможно было ничем перебить. Часть экранов с самого края стола была видна узникам, но ничего необычного на них не происходило. Невидимый волшебник мог бы запросто поставить повтор одного и того же градуса, и никто бы не заметил подвоха. Люди привычным маршрутом шли на работу, учебу, а потом уходили домой. Мороженщик с одной скоростью и четкой периодичностью огибал улицу. Чем не телевизионное шоу про жизнь маленького городка, транслирующееся на всю страну? «Шоу Фрибурга», ежеградусно, в прайм-тайм главного телеканала. Рейтинги бьют все рекорды. Зрители с придыханием ждут новых выпусков. Все как предсказывали продюсеры. Ну да ладно.

Платон собрался с мыслями и, не переставая чувствовать вину за арест Никитина, развил их начавшийся еще на лекции диалог.

– Значит кому-то могут быть известны технологии предков, например, особые методы лечения головных болей и тому подобного?

Лия смутилась и одернула держащую ее руку парня, но, сама того не подозревая, загорелась желанием услышать ответа мужчины.

– Именно так, – ответил он. – Когда улеглась вся эта буча с «разломом», восстановились города и торговля, правительство прибрало к рукам самые прогрессивные технологии прошлого, которые не удалось на первом этапе задействовать. Ну, знаете ли, ущерб от неизвестного катаклизма действительно был огромен и откинул нас на добрую сотню кругов солнца назад, то есть на несколько поколений. И вот власти просто прибрали к рукам все технологии и сидят ждут момента, когда кто-то научится их использовать.

Платону было тяжело перешагнуть через собственную застенчивость, но следовало переводить разговор с высоконаучных рельс на более конкретные. И, набравшись смелости, он это сделал: