Александр Пальчун - Перестроечная кувыркайка

Усатый здоровяк – капитан милиции Лапохват, прогибая половицы, пересек бухгалтерию, вошел в кассу, остановился у открытого сейфа.

– Та-а-акс! Хороши делишки! Как он выглядел?!

– Обыкновенно, – ответила пунцовая бухгалтерша, заправляю блузку.

Оценив обстановку, капитан сразу же сообразил, здесь насильнику оказали достойное сопротивление.

– А это что?! – милиционер поднял кольцо, лежащее на полу у сейфа.

– У него… выпало, – пояснила главбух.

Лапохват поднес находку к глазам.

– Так и знал! Фальшивое! Вам не предлагал за полцены?

Бухгалтер повертела головой.

– Фрункис! – капитан повернулся к напарнику. – Это гастролер из столицы. Тот самый, что торгует фальшивыми кольцами! Он, оказывается, еще и маньяк. Но его песенка спета! От нас ему не уйти!

– Да-да! Из столицы! Девчата могут подтвердить, – мстительно закивала главбух.

«Чертовщина какая-то!» – подумал Несиделов, слушая все это у открытой форточки бухгалтерии. Захотелось вернуться и объяснить недоразумение. Но остановило упоминание о кольце, недавно купленном на вокзале у подозрительного типа. Отбросив сигарету, Несиделов малодушно заторопился в сторону ближайшей пятиэтажки. При этом донимала мысль, где он видел лейтенанта из группы захвата?

– Вот он! Держите его! – раздался крик со стороны конторы керамзавода.

Неожиданный вопль вытряхнул Несиделова из мешка воспоминаний на булыжную мостовую реальности. Андрей помчался во всю прыть, мгновенно сообразив, кого именно собираются держать. Недвусмысленный окрик «Стой! Стрелять буду!» вогнал аудитора в ближайший подъезд, словно шар в биллиардную лузу.

Несиделов резво прыгал через три ступеньки. Казалось, он поднимался к звоннице – сердце колоколом ударяло в голову, через мгновение вторило в пятках, затем снова возвращалось к голове. На нижних этажах милицейские сапоги затаптывали последние проблески его самообладания.

Споткнувшись, аудитор утерял одну туфлю, через пролет сбросил и вторую. С разбегу, словно кот по портьере, взлетел по вертикальной чердачной лестнице.

Такая прыть похвальна для всякого человека. Особенно, если учесть, что по спине и бокам Несиделова колотил футляр с фотоаппаратом, а в руке болтался пудовый портфель… с месячной зарплатой предприятия. В полусознательном состоянии Андрей в кассе вместо своего саквояжа прихватил заводской, с миллионом казенных денег.

Бежал Андрей не хуже олимпийца. Но на плоской крыше пятиэтажки скорость пришлось поубавить. Недавний жар его намерений остыл.

Дело в том, что в прежние времена микрорайоны проектировались таким образом, что дома располагали друг от друга на значительном расстоянии. Перепрыгнуть с одной крыши на другую было очень проблематично, особенно, если ты не воробей. Бежать было решительно некуда. Но стремление к движению осталось. Впрочем, и оно поубавилось, стоило Несиделову приблизиться к краю крыши, которая, как и все крыши, заканчивалась пугающей бездной.

Так уж заведено, что равнинный человек, оказавшись в поднебесье, удостоверяется в своей исключительности с помощью плевка. Пока слюна совершает плавное падение вниз, человека распирает от гордости своего возвышенного положения и новой порции слюны. За неимением времени Несиделов пренебрег подобным способом самоутверждения. К тому же, его взору открылись не только разверстая бездна, но и балкон квартиры верхнего этажа.

Не раздумывая, Несиделов развернулся и свесил с крыши босые ноги, а затем отпустил руки.

Одна его нога угодила в картонный ящик, лежавший на балконе, вторая – пробила тряпичное сиденье раскладного стула. Руки невольно взмахнули, портфель с месячной зарплатой керамического завода полетел куда-то вниз.

Андрей освободил ногу из капкана сложившегося стула, свесился через перила, но портфеля на земле не увидел. «Вероятно, валяется под нижним балконом, – подумал Андрей, – заберу позднее. А если кто-то поднимет раньше – не велика беда, там одни методички».

Милиционеры выскочили на крышу. Не обнаружив беглеца, они помчались к будочке, служившей выходом из другого подъезда. Они рассуждали вполне здраво – грабитель, насильник и торговец фальшивым золотом вовсе не ангел, поэтому летать не умеет. Улизнуть мог только через другой подъезд.

Андрей же в это время, сидел на балконе и созерцал Посторомкинские окрестности. Благостная панорама умиляла его. Широченный простор, извилистая река, вдалеке – огороды и очертания леса. Вот оно, вот оно истинное благолепие! Из шумной суетливой столицы – в патриархальную глубинку. Единственное, что мешало удовольствию – докучливая мысль: «А если на балконе появится хозяин?»

Осторожно ступая, Несиделов приблизился к застекленной двери и тут же отпрянул – в комнату вошла девушка. Немного постояв, Андрей вновь осмелился приблизиться к стеклу и тут же замер.

Это она!

Отраженные солнечные блики на стеклах размывали увиденное. Но сомнений не оставалось – в нескольких шагах от него стояла девушка, которая давно ему снилась, и о которой он мечтал всю свою жизнь.

Недавние волнения сразу отхлынули, отошли на второй план, а может, улетели следом за портфелем. Осталось предвосхищение счастья и благодарность провиденью, доставившим его на балкон таким замысловатым путем.

Хозяйка квартиры кинула сумочку на кровать, затем и сама рухнула на нее. Хрупкая, невысокого росточка, светловолосая, лежала она недолго – секунды три, затем резко поднялась, стянула желтую блузку, затем начала освобождаться и от прочих деталей дамского туалета.

Несиделов застыл в твердокаменном параличе. Внутри бушевал ураган. Только два-три невнятных соображения пробились наружу: «Как быть? Постучать и предупредить? Или насытить взор волшебной картиной, а затем – через полчасика – тактично дать о себе знать?» Как и всякому мужчине, ему не пришло в голову попросту отвернуться. «А если девушка испугается, закричит и помчится в милицию? Опять обвинят в насилии?! Как поступить?!»

Губы пересохли от лихорадочных мыслей. Впрочем, нет – скорее от увиденного.

Романа Наумовича Протогорова – руководителя Посторомкино – все его коллеги за глаза называли деятельным бабуином. Вот уже много лет Роман Наумович волок свою собственную судьбу в нужную сторону, как упрямого теленка. Это был сорокалетний крепкий мужчина квадратной комплекции. Шея у него отсутствовала, поэтому голове ничего не оставалось, как вырастать сразу из туловища.

Протогоров обладал несколькими несомненными достоинствами, основное из них – способность извергать пространные речи. При этом он неистово жестикулировал. В такие минуты со стороны казалось, что он борется или дерется с кем-то невидимым. Собеседников он имел обыкновение слушать не более пяти секунд. И с каждой новой затянувшейся секундой недовольство в Протогорове нарастало. В такие моменты голова Романа Наумовича кренилась вперед, словно готовясь проломить оборону соперника.