Джонатан Свифт - Путешествия Гулливера. Хирурга, а потом капитана прочих кораблей

Награждённый столь высокой государственной наградой обязан носить её на поясе, дважды обматывая своё тело вкруг талии. Я не видел при Дворе его Величества ни одного человека, который не был бы облечён такой ниткой.

Редкий день обходился без того, чтобы ко мне не приводили целые табуны скакунов из Императорских и Полковых Конюшен. Я думаю, сначала это делалось, чтобы приучить лошадей не бояться меня, и лошади, на самом деле, скоро перестали шугаться моей персоны и мирно паслись целыми табунами у меня между ног, совершенно не реагируя на мои шевеления.

Иногда офицеры устраивали маневры, прыгая на своих конях через мою руку, которую я по их просьбе отставлял в сторону, а однажды Ловчий Его Императорского Величества на скаку перемахнул даже через мою ногу в башмаке, чем удивил даже меня, уже уставшего удивляться лилипутским чудесам.

Как-то раз мне случилось удовлетворить жажду окружающих меня лилипутов весьма причудливым образом.

Для реализации своего плана я испросил у Императора доставить мне несколько дюжин палок толщиной в мою трость и длиной не менее двух футов. Его Величество сразу же вызвал к себе Главного Лесничего Империи и отдал ему соответствующие указания, в результате чего на следующее утро поблизости завизжали оси телег и я увидел семь лесников на огромных телегах, которые понукали восьмёрку тяжеловозов при каждой телеге, влачивших бесценный для меня груз. Кусок гранита служил мне молотом, с помощью которого я, заострив с одного конца, накрепко вбил в землю девять свай в форме идеального квадрата со стороной в два с половиной фута. Затем я просверлили палки и привязал на высоте примерно двух футов от земли горизонтальные палки. К девяти палкам я присобачил свой носовой платок, сильно растянув его, так что получилась поверхность, натянутая, как барабан, горизонтальные рейки на высоте пяти дюймов над платком образовали своеобразную загородку с каждой стороны. По окончанию этих приготовлений я попросил Его Величество предоставить в моё распоряжение двадцать четыре гвардейца-кавалериста для устройства учебных маневров на организованной мной площадке. Моё предложение очень понравилось Императору, и по прибытию конных гвардейцев я осторожно одного за другим, вместе с лошадьми и оружием, поднял их на площадку, туда же я отправил и сопровождавших их офицеров. Разделив гвардейцев на две команды, я дал сигнал к началу маневров и два отряда бросились друг на друга, испуская рои тупых стрел, размахивая саблями и горланя боевые кличи. Они то наступали друг на друга, тесня противника, то бросались врассыпную, то кружились на месте, отступая и гоня противника, попросту говоря, демонстрируя такие высоты воинского мастерства, что можно было залюбоваться на то, что они творили. Горизонтальные брусья не давали всадникам срываться и падать с моего носового платка. Едва увидев это действо, Император сразу захлопал в ладоши и пришёл в такое восторженное неистовство, что целую неделю заставлял меня раз за разом повторять эти конные маневры, и как-то раз не выдержал и повелел мне доставить его самого на площадку с тем, чтобы ему самому покомандовать одной из групп. Я не решился это сделать, потому что существовал риск покалечить императора копытами какой-нибудь горячей кобылы, и после долгих увещеваний убедил его наблюдать за боем снаружи, для чего поднял Императора в закрытом кресле и долго держал его на весу в руке, предоставив возможность Его Величеству иметь наилучшую точку для обзора представления. Как оказалось, я переоценивал безопасность устроенного мной шоу, и только благодаря покровительству судьбы всё обошлось без серьёзных травм и жертв. На деле всё могло кончиться много хуже, в чём я убедился по одному малозначительному случаю. Во время одного воинского налёта чересчур разгорячённая лошадь, гарцевавшая под одним из офицеров, пробила в платке дыру, и офицер, сорвавшись с лошади, полетел в кучу метущихся лошадей. Мне пришлось тут же вмешаться: я заткнул пальцем дыру, тут же прекратил ристалице и другой рукой осторожно спустил всех седоков на землю в том же порядке, в каком поднимал их всех на площадку. Лошадь покалечилась, она вывихнула ногу, но, слава богу, офицер оказался цел и отделался синяками и лёгким испугом. Разумеется, я починил платок, но с тех пор не очень доверял его прочности, в особенности когда устраивались такие опасные игрища.

За пару дней до моего грядущего освобождения, в то самое время, как я развлекался сам и развлекал Его Величество и Королевскитй Двор своими извращёнными забавами, до Его Величества была доведена важная информация – к нему прискакал гонец с известием, что поданные Его Величества, проезжая по дороге мимо тех мест, где я был найден в бессознательном состоянии, увидели на том самом месте огромное чёрное тело, своей странной формой свидетельствовавшее, что это не жилой объект, это было тело, сужающееся кверху, с огромными круглыми полями по бокам и в его основании, по размеру равное примерно парадной спальне Его Величества, с сильно приподнятой на высоту больше человеческого тела сердцевиной. Сначала они испугались, не живое ли это существо, животное такого размера, неесомненно, могло представлять большуую опасность множеству подданных государства, поэтому к осмотру диковинки они подошли с большой опаской. Но так как это животное не двигалось, не шевелилось, и не производило никаких иных признаков жизни, их первоначальные опасения постепенно развеялись, они потихоньку подходили к этому чёрному усечённому конусу, иногда тревожно замирая и приглядываясь к нему, наконец подошли вплотную и стали обходить находку по часовой стрелке, убедившийсь, что она круглая, наконец, подсаживая друг друга и встав на плечи друг друга, несколько особо отважных лилипутов взобралось наверх конструкции, и бродили по ней, благо верх был плоский. По тому, что конструкция была упругой и поддавалась их движениям, они быстро смекнули, что внутри этот объект пустотелый, и стали топать в ворсистую поверхность ногами. Их предположения, не является ли находка каким-нибудь потерянным Человеком-Горой артефактом, были весьма логичными, и все остальные присутствовавшие при этом простолюдины смиренно приняли эту версию за незыблемую, краеугольную истину. Они извинялись перед Его Величеством за то, что сами были не в состоянии доставить этот таинственный объект перед его высокие очи, объясняя, что для этого потребуется как минимум пять здоровенных тяжеловозов и столько же новых телег повышенной грузоподъёмности.

Услышав их доклад, я сразу же догадался, что они нашли, и, скажу честно, очень обрадовался. Скорее всего, выброшенный кораблекрушением на берег, едва соображающий и лишённый сил, я потерял свою шляпу где-то на берегу неподалёку от места высадки, она была привязана к подбородку шнуром, и видать, шнур намок и порвался. В лодке, несмотря на сильный ветер, шляпа всё ещё пребывала у меня на голове, я только посильнее нахлобучивал её на уши. Была ли она на мне в момент, когда я выползал на берег я не помнил. Я с горечью решил, что шнурок лопнул, когда я плыл по морю и навсегда простился со своей любимой шляпой.