Джонатан Свифт - Путешествия Гулливера. Хирурга, а потом капитана прочих кораблей

Стены города имеют форму правильного четырехугольника, со стороной не менее пятисот футов. Две главные магистрали города шириною в пять футов каждая, в пересечении образуют главную площадь, разделяя город на четыре района. Остальные улицы и проулки, куда я не пытался войти из-за их узости, были шириной от двенадцати до восемнадцати дюймов. По моим прикидцам в городе проживает до пятисот тысяч душ. Дома в городе в основном составляют трех- пятиэтажные здания. В городе масса рынков и лавок, полных товаров и покупателей.

Главная резиденция Императора – Императорский дворец расположен на Главной площали, на пересечении главных магистралей, названий которых я так и не удосужился узнать. Его также окружает высокая стена в два фута высотой, отстоящая от дворца на расстояние двадцать футов.

Его Величество милостиво позволил мне перешагнуть через стену, и так как расстояние позволяло мне расположиться во дворе довольно свободно, я имел возможность во всех подробностях рассмотреть дворец Императора.

Внешний периметр двора – это квадрат, сторона которого составляет примерно сорок футов длины и внутри него размещаются ещё два двора, во внутреннем дворе, собственно говоря, и размещены покои Его Величества.

Мне не терпелось рассмотреть покои Императора, но сделать это оказалось крайне затруднительно, потому что Главные ворота, через которые осуществлялся проход из одного двора в другой, имели ширину семь дюймов и всего восемнадцать дюймов в высоту.

Сооружения внешнего двора имеют высоту не менее пяти футов, и я при всём желании не смог бы преодолеть их, не разрушив кровли или другие конструкции, хотя здания сделаны на славу, из качественного, шлифованного и очень прочного камня, и имеют толщину четыре дюйма. Не только я желал посмотреть на великолепные интерьеры дворца, но и сам император испытывал непреодолимое желание показать их мне. Осуществить это обоюдное намеренье удалось только через три дня, и эти три дня были целиком заполнены подготовительными трудами.

В ста ярдах от города раположен императорский парк. Там я срезал перочинным ножичком дюжину самых крупных деревьев, обстрогал и соорудил из них два довольно уродливых табурета, каждый высотою примерно в три фута и вполне пригоднях на то, чтобы не развалисшись при первом опыте, выдержать мой вес.

Всё время предупреждая зрителей громкими предостерегающими криками, дабы не задавить кого-нибудь, я вернулся к дворцу через весь город со своими табуретами в руках. Я решил действовать со стороны внешнего двора, и установив один табурет около стены, перенёс другой над крышей и осторожно установил его на баллюстраде, отделявшей первый двор от второго. Площадка эта была шириной примерно в восемь футов. При помощи этих табуретов, перешагнув с одного табурета на другой, я легко перебрался через здания и подтянул к себе первый табурет палкой с крючком на конце. С помощью таких ухищрений я очутился внутри самого внутреннего двора. И там я опустился на землю и приблизил глаз к окну среднего этажа, которое как будто специально для меня было оставлено открытым, и благодаря этому я получил прекрасную возможность лицезреть роскошнейшие залы, какие невозможно даже представить себе.

Это было похоже на рассматривание аквариума и удивительного мира за стеклом. Предо мной предстала императрица и плеяда молодых принцев, которые обретались в своих покоях, окруженные пышной свитой и своими интеллектуальными способностями произвели на меня самое удручающее и унылое впечатление. Улыбка её Императорского Величества, обращённая ко мне, была, хотя и натужной, но воистину милостивой. Она с грациозным поворотом протянула свою ручку в окно, чтобы я её поцеловал. Я так и сделал.

Здесь я должен притормозить своё пылкое перо, вспомнив о намереньи написать книгу о государстве Лилипутии, для которой я, собственно говоря, и приберегал всякие изюминки и удивительные подробности. Этот талмуд уже почти готов и значительный объём его состоит из описания истории великой империи начиная с невесть каких времён, теряющихся во мраке веков, с перечислением и описанием правления всех имевшихся в империи монархов, войн и политической практики Кабинета Министров, не обойду стороной законов страны, науки, технических и инженерных достижений, флоры и фауны, нравов населения и элиты, и прочих, весьма интересных и поучительных сторон жизни лилипутов.

Однако сейчас я сосредоточусь на событиях, которые произошли за время моего почти девятимесячного пребывания в этом славном государстве.

Как-то раз, ранним утром, спустя примерно две недели после моего освобождения, мне нанёс визит Рельдресель, Генеральный Секретарь (по крайней мере так здесь звучит его титул). Его сопровождал всего один не то лакей, не то охранник, и посетил он меня один, сразу заявив, что целью его визита служат дела Тайной Канцелярии.

Он выскочил из кареты, резко указал кучеру ждать его поодаль и сразу приступил к делу, попросил меня уделить ему не менее часа времени и выслушать его.

Я с удовольствием согласился исполнить его просьбу, и не только из естесственного уважения к его сану и личным качествам, но и помятуя о бесконечной чреде бесценных и крайне полезных мне услуг, которые он оказал мне за время нашей дружбы.

Чтобы иметь возможность расслышать его речи я предложил лечь на пол, но он попросил меня взять его в руку и держать у уха, пока он не изложит наболевшее. Я согласился. Он приступил к теме своего разговора и первым делом поздравил меня с моим освобождением, открыв мне, что и в этом он принял посильное участие и моя свобода – заслуга и его, и сказал, что если бы не сложившаяся при и дворе ситуация, не видать бы мне свободы, как своих ушей. Секретарь пояснил, что сколь бы блестящим не выглядело финансовое, социальное, да и любое другое положение в государстве с точки зрения туриста-иностранца, гораздо страшнее невидный для глаза внутренний раскол непримиримых и пребывающих в непрерывном столкновении политических партий, а также нависающая над этим угроза войны со стороны вечного и очень могущественного противника Лилипутии. Далее он просвятил меня, что с незапамятных времён, примерно семьдесят лун назад Империя обзавелась парой смертельно воюющих политических партий – партии Тремексенов и партии Слемексенов, чьи названия и политические платформы проистекли из высоких каблуков, которые были обязаны носить члены одной партии, и низких, которым присягнули другие. Согласно всеобщему предубеждению, высокие каблуки являются проникновенным свидетельством уважения к древнему государственному устройству и по существу высокие каблуки преставляют интересы консервативной части общества. При этом Его Величество по какой-то причине сделал распоряжение, чтобы правительственные должности, а также дарованные короной привилегии были дарованы только низким каблукам, как это всем понятно. Я надеюсь, вам также было заметно, что каблуки самого Императора всегда были ниже, чем у всего двора на один дрерр (одна четырнадцатая доля дюйма) и посему больше напоминали домашние тапочки. Антагонизм и презрение между этими враждующими партиями таковы, что они никогда не садятся за один стол со своими врагами, чтобы есть и пить с ними бок-о-бок, и они никогда не обмолвятся с врагами даже словом.