Сергей Фокин - Библия смерти

Главенствующее правительство Новой Империи расположилось возле замка Вевельсбург, построив вокруг него «Ватикан нацистов».

Уже к концу 1944 года, третьим рейхом был полностью уничтожен «последний оплот мирового еврейства» – США!

Учитывая все притязания еще во времена первой мировой войны, Гитлеровский захват мира окрестили – «Тридцатилетней войной». Но война не прекратилась! Она продолжается и по сей день. Союзники Вермахта, одаренные бесчеловечной жадностью, отбирают друг у друга, не понимая сколько крови они уже вылили на собственную почву.

Мир стал другим: кровавым, безжалостным и пропитанным страданием рабов.

Стефан испуганным взглядом, резко подорвался с кровати, под режущий ушные перепонки звук. Все тело было объято потом. Страху не было предела, но звона сердца он не слышал, словно его там вовсе и не было. Подобный будильник, оторвавший опухшее и с мешками под глазами лицо студента от подушки, больше походил для пыток.

…

Скрип петель испугал сосредоточившееся тело Шмидта, отчаянно пытавшего понять, что с ним происходит и где он находится на самом деле. Из появившегося в проеме двери мрака, вслед за вошедшими дулами автоматов, нарисовались два статных фрица.

(Неизвестен). – Номер 9759374, встать лицом к стене с вытянутыми руками.

«Сон», так отчетливо врезавшейся в подкорку головного мозга со всеми его вытекающими последствиями, дал явно понять, что перечить им плохая идея и Стефан, как самая послушная дворовая шавка, выполнил все указанные действия. Его заковали в кандалы, после чего по длинному узкому коридору вывели в «стойло» – место, с подобными ему несчастными, где каждому давали право попытаться утолить свой голод. Площадь столовой насчитывала тысячу квадратных метров и вмещала в себя пятьсот тысяч человек, приходившимся ютиться за крохотными столиками в надежде получить лишний кусочек хлеба.

На людей, превращенных в самых жалких ничтожных рабов, было больно смотреть – кожа, натянутая на кости. Грязные, что смоль, они к тому же все без исключения были в ссадинах и порезах, большинство из которых были выражены сильными нагноениями. В основном это были славяне, китайцы и евреи (те немногие, кому удалось в свое время избежать Гитлеровской экзекуции и поселиться на постоянное местожительство в одни из самых страшных концлагерей Урала). Насчитывалось несчастных гонимых собратьев не более одного процента.

После десятиминутного завтрака, учитывая, что обеда здесь нет и в помине, Стефана доставили вместо пилорамы на медный рудник, откуда он в первый же час попытался сбежать. Поймав секундный момент удачи, он понесся изо всех сил куда глаза глядят, но не учел, что территория ему неведома и шансы быстро сровнялись к нулю. За подобную дерзость ему пришлось испытать на себе оскал специально обученных доберманов, превосходивших вдвое размеры людского понимания. Добежав до высоченного бетонного забора, высота которого достигала сто метров, на студента набросились с двух сторон шестнадцать оголодавших «церберов», разорвав это юное тельце в клочья. Пока его плоть в очередной раз испустила дух, ему пришлось вынести на себе самую страшную боль, что только может представить человеческий разум. Сперва Стефану отгрызли обе конечности, это были единственные части его тела, пытавшие сопротивляться игре со смертью. Ноги были оторваны по самые колени. Одному из доберманов приглянулись голубые глаза юноши, и он жадно высосал глазные яблоки несчастного студента, лишив его шанса наблюдать за кошмарной участью. После псы добрались и до его рук: одна исчезла вместе с частью плеча, вторая была лишь немного пожёвана (отсутствовало всего два пальца). Один из псов, бетонной плитой уселся на груди Шмидта, ломая под тяжестью собственного веса его ребра. Он изо всех сил тщательно старался добраться до печени студента, так сладко издававшей свой ароматный запах. Кровь лилась со всех сторон, как на Долине гейзеров, а юный Стефан все не хотел умирать. Покуда одному из адских псов не пришла идея оторвать студенту верхнюю часть лица (дабы полакомиться мозгами), Стефан Шмидт все чувствовал, слышал, но к счастью, уже не видел.

Все началось, как с чистого листа, вот только теперь на лице Стефана была нарисована совсем иная гримаса. Он не знал покамест где он (точнее в какой из возможных альтернативных реальностей), почему не может умереть и как вырваться из замкнутой петли страданий. Память к нему так и не пришла, поэтому Шмидт не понимал, что еще совсем не давно пережил «Страшный суд» и все это – лишь малая доля того, что ждет каждого оказавшегося в аду.

Прошла неделя новой жизни. Стефан выполнял свою работу, питался отходами чьей-то пищи и дождевыми червями два раза в день. Старался как можно меньше лезть на рожон. Нет, он не смирился с тем, что его политические взгляды обернулись против него самого. Но теперь, постоянно лицезря кругом и всюду красные баннеры с изображением нацисткой свастики, думал о своем решение иначе. Несмотря на это, он ежедневно получал не меньше трех ударов хлыстом и спина его уже выглядела не лучше старой разделочной доски. Шмидт стал отчетливей понимать место, в котором оказался и никак не мог смириться, что правительство Германии, так бесчеловечно поступило с его чистой кровью.

Студент не знал прошлой-настоящей жизни и спокойно проглотил наживу вместе с куском плесневого хлеба, под рассказ худощавым стариком «новейшей истории мира».

Старик (разжевывая сухарь). – Вот уже как три месяца ты твердишь мне и моим людям за завтраком о своем грандиозном плане побега…

Стефан. – И стоит уже наконец-то решиться! Одному это дело не выиграть.

Старик (продолжая заниматься тем же делом). – Не перебивай старших! Сопляк еще! Это, насколько даже мне еврею известно, невежливо. Арийская кровь, а ведет себя как китайский ребенок (переводя взгляд на собеседника по другую от себя руку) .

(Неизвестен). – «Шумер» дело говорит. Как нам понять, что ты не подосланный фюрером.

Стефан. – Стал бы я так распинаться и терпеть все эти притязания? Да на моей спине живого места нет (встав из-за стола, студент прикрепил слова делом, показав им свою исполосованную поясницу) .

Старик (завершив свою работу челюстями). – Однако, не смотря на весьма правдоподобный аргумент, мы в растерянности. Здесь доверия нет даже к собственным собратьям. Любой тебе вставит нож в спину за лишней кусок хлеба. По началу, когда концлагерь только набирал свою мощь, управляющие фрицы, использовали подобные игры в качестве развлечения по выходным. Но вишенкой на торте у них была кастрация за шикарный ужин. Рабы соглашались собственноручно отрезать свои достоинства, делая это обыкновенными садовыми ножнами, на глазах у сотни работников вермахта. Ты пойми нас правильно. За время освоения Урала нас всех уже здесь погибло 63 миллиона человек. Как считает приемник Гитлера, это необходимо, чтобы проредить стадо заблудших овечек – нечистот, как нас сейчас всех называют. Ты же напротив, совсем не вписываешься в наши критерии. А вот причины, по которым Штраус так с тобой обошелся, сказать сложно.