Джеймс Уиллард Шульц - Ужасная пещера

– Ха! Этот старый вор, липкий рот, обжег лапу в очаге! Пойдем, посмотрим, что осталось от нашего вигвама! Что мне делать, если он испортил мои талисманы! – закричал отец.

Мы побежали к вигваму, женщины и дети медленно и со страхом шли за нами, и вошли внутрь. Там был кошмар. Валялись наши перевернутые лежанки, остатки запасов вяленого мяса, сушеных ягод и рваные мешки с топленым жиром и пеммиканом, сверток со священными талисманами лежал на полу, но не был поврежден. Мой отец подскочил к нему, поднял и прижал к груди. Я посмотрел на очаг. Перед тем как уйти, мы присыпали горящие угли толстым слоем золы, чтобы по возвращении можно было раздуть их. Прямо в середине очага был отпечаток большой медвежьей лапы, над углями поднимался дым. Без сомнения, он сильно обжегся. Я сказал об этом моему отцу и Старому Солнцу, и мы посмеялись над тем, как это произошло – как это было для него больно и неожиданно. Но ты прекрасно можешь понять, что моя мать и почти-матери не смеялись, когда вошли и увидели, что натворили медведи. Они отругали нас за нашу беспечность, потом выгнали нас и вигвама и велели не заходить, пока они нас не позовут. Мы пошли в вигвам Старого Солнца, и его женщины дали нам поужинать. Медведи не вошли ни в его вигвам, ни в вигвам Краснокрылой.

– Друзья мои, это совсем не смешно, – сказал Старое Солнце, набив трубку и передав ее моему отцу, чтобы тот зажег ее. – Этот старый липкий рот скоро забудет свою неприятность, но не забудет пир, который тут устроил. Даже если он этого места будет бояться, медведица уговорит его вернуться за мясом, жиром и ягодами, и когда он придет, некоторые из нас погибнут.

– Мы должны оставаться здесь, это единственное, что мы можем сделать, – сказал мой отец. – Днем надо за ними следить, а ночью мы должны по очереди охранять лагерь и быть готовыми разжечь очаг, как только часовой услышит об их приближении и поднимет тревогу.

– Да, так и надо поступить, – согласился Старое Солнце. – Но не сегодня ночью. Сейчас этот старый липкий рот лечит в прохладной грязи свою обожженную лапу и до его нового прихода пройдет некоторое время.

– Какой же он огромный! Я никогда таких больших не видел! Я думаю, что это он убил Летящего Лося на реке Обрывистых Берегов прошлым летом, – сказал мой отец.

– И я так думаю, – воскликнул другой. -И если это он, какие тогда шансы против него у нас троих? Вы помните, что было семь охотников с Летящим Лосем; все они выстрелили в липкий рот и ранили его, а он напал на них и убил беднягу, погнался за остальными и едва не убил двоих из них, а сам ушел почти невредимым!

Я слушал все это, но ничего не сказал. Прямо тогда я решил попытаться убить большого медведя. В этом деле я не мог просить, чтобы мой отец и Старое Солнце помогли мне; они были шаманами, и не могли бороться с медведем кроме как для самозащиты, потому что медведь был животным, обладавшим сильной магической силой, и его убийство могло лишить магической силы их самих.

Моего отца и меня наконец позвали домой – наш вигвам снова был в хорошем состоянии. Он не мог прикоснуться ни к какой пище, которую медведь трогал лапой или жевал; это могло сильно повредить его магической силе, поэтому еду ему дала Краснокрылая. Он сказал мне, что утром я должен снова пойти на охоту. Я ответил, что пойду, но чтобы Голубка пошла со мной. и попросил, чтобы он дал девушке свое ружье. Мне пришлось долго его уговаривать, прежде чем он согласился.

Мы оседлали двух своих лошадей и рано утром выехали из лагеря. Голубка ласкала и обнимала ружье моего отца, все время прицеливалась в камни и деревья и говорила: "Бах! Бах! Ты убит!"

– Успокойся! Держись за мной и веди себя тихо, и глаза держи открытыми, или возвращайся в лагерь и занимайся домашней работой! – пришлось мне ей сказать.

– Большой вождь, я всегда повинуюсь вам, – рассмеялась она и пристроилась за мной.

Мы от лагеря направились к вершине горного хребта, потом вниз по его гребню через сосновые и осиновые рощи, и нам открылись Великие равнины. Во всех направлениях, насколько мы могли видеть, они были черны от покрывавших их стад бизонов и антилоп, все животные спокойно паслись или отдыхали. Недалеко от нас было стадо из тридцати или сорока бизонов – коров и телят, годовалых и двухлеток, они спускались вниз по хребту, направляясь к скрытому ивовой рощей водоему. Я подождал, пока они не скрылись из вида, потом велел девушке оставаться на месте, а сам собрался пойти за стадом и убить нескольких животных из лука, который тоже захватил с собой.

– Но почему я, имея ружье, не должна им пользоваться? Я хочу пойти с тобой! -воскликнула она.

– Успокойся и делай, что я говорю. Держи мое ружье, – ответил я и протянул ей свое ружье. – Я выпросил у отца его ружье , чтобы ты к нему привыкла. Скоро я попрошу тебя кое-что сделать, что тебя сильно напугает.

– Говори, я не испугаюсь! Увидишь, что я сделаю все, что скажешь! Я думаю, что ты просто из вредности не хочешь взять меня с собой, сказала она, когда я поехал дальше, приготовил лук и достал из колчана несколько стрел.

Я подобрался к бизонам почти вплотную прежде, чем они меня заметили, и во время короткой погони убил годовалую корову и годовалого бычка, оба они были жирные, их мясо было хорошим. Подошла Голубка, и я помог ей разделать животных, чтобы она побыстрее управилась, потому что у нас было еще одно дело, которое следовало сделать до захода солнца. В лагерь мы вернулись еще до полудня, привезя столько мяса, сколько могли унести наши лошади, и после короткого отдыха я позвал девушку, и мы отправились через хребет к бобровому пруду. Я полагал, что большой медведь и его семья пойдут к болоту рядом с прудом и останутся там, пока у медведя не заживет обожженная лапа. Я собирался убить лося или оленя рядом с болотом, а потом попробовать убить медведя, когда он придет попировать.

Когда мы доехали до большой тропы, идущей к водоему, то увидели, что медвежья семья прошла там; их следы спутать было нельзя. Мы пошли по следам, не наступая на них, и нашли место, где медведи свернули к болоту, как я и предполагал. Мы вернулись назад, прошли через кусты и лес к краю пруда и выглянули. Похоже, сами боги в тот день вели нас: прямо к нам по краю воды шел лось, иногда останавливаясь, чтобы бросить взгляд поверх зарослей красной ивы и обнюхать ветер, дующий из нижней части долины. Я прислонил ружье к дереву и приготовил лук со стрелами. Он приближался, не ожидая никакое опасности, и, когда до него оставалось не более пятнадцати шагов, я выпустил стрелу, которая вонзилась в него прямо за плечом. Он зафыркал и развернулся, получил еще одну стрелу в другой бок, сделал несколько шагов по отмели и замертво упал на берег.