Галина Чередий - Ведьма. Пробуждение

В отделе статистики я застала только Марусю, которая вскинула на меня удивленные глаза, сверкнув стёклами толстых линз на очках. Вот кого на фирме тюкали едва ли не больше меня. Удел всех новеньких.

– Никого нет уже, – заморгала девушка часто. – А я тут доделываю кое-что.

– Угу, понимаю. Меня Ирка просила ключ у нее в столе взять, – сообщила я, подходя к рабочему месту коллеги. – Она заболела, а нужно ее бабушке продуктов отвезти.

– О, это, наверное, той, что ей полдня названивала, – оживилась Маруся. – Орала на нее так, что бедная Ирка в коридор выскочила сразу, а потом и не отвечала уже. Видно, на нервной почве ее и доконало, кашель такой начался и насморк жуткий. Наталья Семеновна ее аж из своего кабинета услыхала и домой отправила, чтобы не заражала и клиентов не распугивала.

Я как раз выдвинула нижний ящик стола и увидела, что он совершенно пуст.

– Хм… – я наклонилась пониже, заглядывая вглубь. Сунула даже руку, и тут меня вдруг что-то как ужалило – Ай! Что за!..

Я затрясла кистью, но боль исчезла так же быстро, как и возникла, зато ключ нашелся. Он, видимо, лежал под дальней стенкой ящика и, когда я дернулась, нарвавшись, похоже, на иголку какую-то, показался на свет.

– Вот, взяла, – продемонстрировала я Марусе удивительно увесистый и длинный ключ, с причудливым навершием в виде полого шара. Внешняя часть его была изрезана узкими щелями и усыпана наваренными пупырышками, создавая очень красивый и сложный рисунок. А еще очень похоже, весь ключ был из серебра.

– О, прикольная штука, – изумилась Маруся. – Никогда его не видела у Ирины Федоровны.

Я только пожала плечами. Понятно теперь, чего Ирка не носила этот ключ на связке, вместе со всеми. Его же никак на нее не присобачишь. Нет под это отверстий. Но, с другой стороны, вещь-то чуть ли не антикварной выглядит, разве можно ее вот так бросать в открытом ящике стола? Вряд ли свои потянут, но ведь народу много мимо ходит. Хотя, может, это просто какая-то дешевая стилизованная под старину подделка. Я в таком не разбираюсь.

– Все, побежала, – махнула я рукой Марусе и потопала к лифту.

Час пик был уже позади, нормальные люди дома ужинают, одна я в трамвае черт-те куда трясусь. Найти указанный в Иркином сообщении адрес сразу не вышло. Прошла по тихой улице туда, обратно, и никакого Голубиного тупика не нашла. Набрала ее, и Ирка ответила моментально.

– Ир, я не могу найти…

– Ты ключ достала? – перебила она меня.

– Что? При чем тут…

– Достала или нет?

Я сунула руку во внутренний карман куртки и выудила припрятанный подальше на всякий пожарный ключ, придерживая телефон плечом у уха. И только подняла глаза, как охнула. В десяти шагах от меня виднелась темная арка, над которой красовалась какая-то очень уж тусклая табличка, гласившая, что это и есть Голубиный тупик. Я моргнула, не понимая. Ну ладно саму табличку могла пропустить, но арку-то… Но опять же, темно тут, вон один фонарь в начале квартала, а другой черт-те где от него. Да бог с ним. Побыстрее бы уже отстреляться.

– Нашла, – сообщила я Ирке. – Мрачненько тут, однако.

– Прости, Люсь. Прости.

– Да что ты заладила! – возмутилась я, но моя собеседница уже отключилась.

Включила фонарик на смартфоне и шагнула под арку. Вздрогнула, ощутив, будто вмиг пробрало сквозняком. Хотя в таких местах это в порядке вещей. Пройти пришлось всего-то шагов десять, прежде чем я наткнулась на глухую стену, кирпичи в которой в свете фонарика выглядели почти бордовыми, против обычных рыже-оранжевых. И дверь тут нашлась. Под стать ключу. Деревянная. Причем создавалось впечатление, что из одного цельного куска дерева. С маленьким зарешеченным смотровым окошком, наглухо закрытым с той стороны и массивным окладом вокруг замочной скважины.

– Блин, средневековье какое-то, – пробормотала я, нашаривая отверстие ключом. – И не знала, что тут когда-то так строили.

Впрочем, это может быть уже и новодел. Богатых людей с причудами хоть отбавляй. Купят старое здание целиком и давай его приукрашивать на свой странноватый вкус. А есть и те, кто с нуля, но под старину строят. Когда денег хватает, то чего бы и не поизвращаться. Постучав для порядка, я повернула ключ и толкнула тяжелую, туго поддающуюся дверь. Ожидала даже зловещего скрипа, но нет, открывалась она хоть и с трудом, но бесшумно. Узкий лучик фонарика выхватил из густой темноты каменную лестницу, что начиналась буквально в паре шагов впереди и уходила довольно круто вверх между двумя глухими стенами.

– Здравствуйте! – Блин, вот я бестолочь, даже не спросила у Ирки, как имя-отчество ее бабушки. – Я Люся, меня прислала Ир…

Я шагнула вперед, как вдруг что-то холодное жестко обхватило мою лодыжку прямо над голенищем низкого ботинка и сжало с такой силой, что я зашлась в истошном визге от боли и ужаса. И в унисон с моим воплем между стенами в темноте заметался кошмарный утробный стон.

Телефон вывалился из моей руки, я рванулась вправо, продолжая надсаживать горло, но то, что схватило меня, и не думало отпускать. Каблук подломился, и, потеряв равновесие, я грохнулась на бок, пребольно вмазываясь в невидимую стену плечом, и сползла вниз. Задергала ногами, пытаясь отбиться, но безуспешно. Меня все так же крепко что-то держало или, точнее уж, кто-то, учитывая, что сквозь сплошную пелену паники я таки расслышала в том жутком замогильном стоне едва узнаваемое «Ирэна-а-а-а». Замерев на пару вдохов, я чудом смогла одолеть удушливый страх, хоть сердце и болело от него.

– Эй! Кто здесь? – ничего умнее сказать в голову не пришло, и я нашла глазами единственное пятно мутного света тут – мой упавший фонариком вниз телефон, лежавший в метре от меня.

Быстро извернулась, дотягиваясь до него, перевернула, ослепив себя же лучом, и, часто моргая, направила его на свою ногу. В помещении снова раздались вопли. Мой – от того, что я увидела, и жуткой окровавленной старухи, лежавшей рядом на полу, что, оказывается, и сцепила свои костлявые пальцы на моей лодыжке, как капкан. Едва свет попал на ее лицо, прямо в широко распахнутые глаза, она и завизжала, впрочем сразу захлебнувшись, и, захрипев, начала пускать кровавые пузыри изо рта. Мне почудилось сначала, что сейчас просто отключусь с перепугу, но этого не случилось, зато стало приходить четкое понимание ситуации, в которой я очутилась. Рука с телефоном дрожала, луч метался, выхватывая все больше пугающих подробностей: гротескно уродливые и перекошенные в агонии черты лица пострадавшей, лужу крови под ней и ее же широкую темную дорожку до лестницы и вверх, откуда бедняжка, видимо, ползла, всякие железки, напоминающие средневековые орудия пыток, по стенам. Но вот самого страха в его первоначальном виде становилось стремительно меньше. Разум быстро брал верх над первобытным ужасом.