Любовь Сушко - Кот из разбитого зеркала. Фрагментарный роман

Она молча и удивленно на него смотрела. Балагур и весельчак, баловень судьбы, каким странным он был нынче. Но минуту назад она была уверена, что совсем не нужна ему, что на ее месте может оказаться, и очень скоро окажется, любая другая, и он не заметит даже.

– Даже не думай о том. Королева всегда одна. Просто некоторые слишком спешат, не могут ее дождаться, обманываются, когда нахлынет страсть. Но все проходит: страсть, слава, богатства – все исчезает, только королева остается.

Незнакомка в красном. Никто не увидит ее лица. Он, вероятно, помнил строчки поэта:

Смотрю за темную вуаль,

А вижу берег очарованный

и очарованную даль,

– или как там, у поэта в таинственном стихотворении, которое они так часто читали вместе, по очереди и очень любили чарующие строки. Только когда это было, давно, в другой жизни, в ином времени.

Он стал знаменитым художником. Вокруг него столько девиц, что у любого голова закружится.

– Даже не думай об этом, – вспомнила она его голос и улыбнулась.

Даже если ее не узнают потом, когда их уже не будет в этом мире, она все равно останется на этом полотне.

И останется тайна, вечная и прекрасная. Ее Мастер жив и невредим, ей не нужно идти ни на какие жертвы. Маргарите не о чем волноваться.

Она вдруг радостно закружилась по огромной этой комнате.

– Остановись, – шутливо произнес он.

– Тебе не нравится мой танец, дорогой?

– Очень нравится, но я не хочу быть царем Иродом, и уж тем более Иоанном, а разве тебе не ведомо, что последует после такого танца? Я не хочу окончательно потерять голову, дорогая, и совсем не хочу ее лишиться. У меня так много работы.

– Рембрандт из тебя не получится, – вдруг произнесла она, ну разве что великолепный Рубенс, хотя нет, не хочу быть первой его женой, она так рано умерла. И второй не хочу, она пережила его и как —то обходилась без великого художника.

И она топнула ножкой, как королева когда-то.

Художник улыбнулся, глядя на любимую.

– Ну почему все должно повторяться? В этой жизни у Рубенса будет только одна жена, и она его королева Маргарита.

Шутил Мастер или говорил серьезно, этого даже бес не смог бы понять, а что говорить о Маргарите? Она была просто околдована и зачарована его словами, теми легендами и мифами, которые их окружали.

Но она улыбалась, забыв про все свои печали, от которых больше не оставалось следа. Легенда продолжала жить, и ей не страшно было время и пространство

Когда Алина дочитала тот рассказ про двух Маргарит и про тайну полотна, сначала она не поняла, как он может быть связан с реальностью и старинным зеркалом.

Пришлось коту Барсу приходить ей на помощь. Правда, был он как всегда не особенно вежлив.

– Я тут Фабрику поэтесс организовал, а ты меня от дела отвлекаешь, – с порога заявил он

– Какую фабрику Поэтесс, – насторожилась Алина, она вспомнила проект на ТВ по фабрике звезд, и видела все это производство, а если Барс взялся за фабрику поэтесс, то тушите свет.

– А что тебе можно, а мне нельзя? – с вызовом бросил он.

Надо признать, что настроение у него было вызывающе- боевым.

– Ты не говори загадками, какую это я фабрику поэтесс и где организовала

– Ну не фабрику, не поэтесс, а кто, этого пса несчастного сделал первым писателем новой России? Уж не ты ли голубушка?

– Так ты мне этого простить не можешь? – усмехнулась Алина, – первым писателем России должен был стать кот Барс, в том нет сомнений.

Алина вспомнила о своем забавном повествовании, когда однажды ее осенило (это было в марте, за несколько дней до того рокового дня, когда писатель покинул этот мир, она разозлилась на какую-то идиотку, которая несла полный бред, никак от нее не отставала, доказывала, что опыты профессора были вредными, собаку защищала, одним словом, новый критик Л. народился, явился не запылился. Тогда Алина за несколько часов и написала рассказ про продолжение тех вредных опытов, а потом из рассказа выросла повесть о писателе Ш. и критике Ш..

– Вот уж не думала, что ты мне той повести простить не можешь, да тебя у меня столько, что не только пес, но и кот Баюн позавидовать может, а тебе все мало?

– А кота Барса много не бывает. Да будет тебе известно. Это их всех можно поменьше, а меня, чем больше, тем лучше, – вот так говорит кот, который вероятно никогда не помрет от скромности. Но Барс и есть Барс, в нем всего, даже нарциссизма должно быть очень много.

– Ты явился за этим, чтобы такой вредный совет мне дать? – спрашивала Алина, стараясь соответствовать любимому коту.

– Да почему же вредный, это полезный совет, а явился я за тем, чтобы тебе рассказать про фабрику Поэтесс и про это твое зеркало. Если ты даже в своих творениях ногу сломишь, то что уж говорить о других. Вот и дивлюсь я, тебя вроде умной считают, а какие же тогда, бабы дуры?

Алина начала злиться, кот сменил гнев на милость. У них при общении настроение часто менялось на противоположное, и это как-то бодрило и заводило обоих.

– Ладно, ладно, ты не серчай, я же так высказываю к тебе и ко всему женскому полу свою любовь, – вдруг ляпнул кот.

Алина уже слышала эту фразу от кого-то, только не могла вспомнить кто из художников или поэтов это говорил, да и некогда было вспоминать.

– Ну, если это такая любовь…

– А чо, любовь она разная бывает, у меня вот такая, а какую ты хочешь от меня получить.

– Я хочу сначала про зеркало узнать, а потом про поэтесс, а без любви мы как-нибудь проживем, хотя она не помешает (она запоздало подумала о том, что кот может обидеться из-за того, что она отвергает его любовь.

– Ладно, с зеркалом будь осторожнее, как и у тебя в рассказе, там настоящее и прошлое вне времени и могут перепутаться ненароком, потом и кот не разберется, и черт ногу сломит.

– Ты хочешь сказать, что там время не течет? – удивленно спросила Алина

– Это тебе еще Мастер в своем романе рассказывал, а я только повторяю, для особо одаренных, – говорил почти раздраженно кот.

Алина увлеклась и не могла понять притворяется он или правда начал злиться. Кто бы сомневался, что в ярости Барс страшен. Но в один миг кот сменил гнев на милость, и тут же прибавил.