Десмонд Бэгли - Письмо Виверо

Он кивнул и начал пить воду, делая судорожные глотки, его адамово яблоко заходило вверх-вниз. Он передал флягу мне, и я допил остальное. Затем я опустил ее в черную лужу, чтобы наполнить заново. Головастики под водой бросились в разные стороны; древесные лягушки размножались здесь, в высоко расположенных галереях дождевого леса, где и жили от рождения до смерти, никогда не видя земли. Я вернул пробку на место и сказал:

— Я должен начать испытывать сильную жажду, чтобы захотеть выпить из этой фляги. Ты готов?

Он кивнул, так что, схватившись за трос, я продолжил свой путь и вскоре чуть не умер от разрыва сердца, когда спугнул паукообразную обезьяну, которая, издав пронзительный вопль, совершила двадцатифутовый прыжок на другое дерево, а затем, повернувшись ко мне, рассерженно затараторила. В джунглях она себя чувствовала гораздо более уютно, чем я, но у нее имелись для того все физические данные.

Наконец мы достигли дна и замерли, окруженные влажными зелеными зарослями, чувствуя наконец под ногами твердую землю. Я посмотрел вверх на свисающий трос. Возможно когда-нибудь он вызовет недоумение у какого-нибудь проходящего мимо майя или чиклерос, которые затем найдут ему применение. Возможно и то, что человеческий глаз никогда не увидит его больше. Я сказал:

— Тот дурацкий трюк, который ты затеял наверху, был крайне неуместен. Какого черта ты хотел там найти?

Он поднял голову.

— Давай выберемся из-под вертолета. Здесь не слишком безопасно.

— В какую сторону?

— В любую, черт возьми! — сказал он взволнованно. — Лишь бы подальше отсюда.

Он вынул из ножен свое мачете и яростно врубился в подлесок, прокладывая через него путь. Он был не слишком густой — то, что Фаллон, возможно, назвал бы двадцатифутовым лесом, и нам не пришлось чрезмерно напрягаться.

Пройдя примерно двести ярдов, Гарри остановился и повернулся ко мне.

— Вертолет был испорчен, — сказал он без выражения.

— Что?!

— Ты меня слышал. Катастрофа была подстроена. Хотел бы я добраться до того ублюдка, который это сделал.

Я воткнул свое мачете в землю так, что оно осталось торчать.

— Как ты об этом узнал?

— Я лично проводил ежедневное техническое обслуживание и знаю каждый дюйм этой машины. Ты знаешь, как работает вертолет?

— Довольно смутно, — признался я.

Он присел на корточки и, взяв в руки прутик, начертил на земле схематический рисунок.

— Вот это большой винт наверху, который дает подъемную силу. Закон Ньютона гласит, что каждое действие равно противодействию, следовательно, если этому не воспрепятствовать, весь фюзеляж начнет вращаться в направлении, противоположном вращению главного винта. Остановить вращение можно, разместив в задней части маленький пропеллер, который будет толкать фюзеляж в другую сторону. Понятно?

— Да, — ответил я.

— Этот вертолет имеет один двигатель, который вращает оба винта. Вращение на задний винт передается через длинный вал, идущий вдоль всего фюзеляжа — а здесь расположен карданный привод. Ты помнишь тот грохот, который мы услышали перед самым падением? Тогда я подумал, что это отлетел задний винт. Но я ошибался. Это карданный привод сорвался с крепления, и вал, работая вхолостую, пробил обшивку фюзеляжа. Разумеется, задний винт остановился, и мы начали вращаться.

Я похлопал по своим карманам и нашел наполовину пустую пачку сигарет. Гарри взял одну и сказал:

— Я посмотрел на этот кардан. Крепежные болты были откручены.

— Ты в этом уверен? Они не могли сломаться?

Он посмотрел на меня с презрением.

— Разумеется, я абсолютно уверен.

— Когда ты в последний раз проверял кардан?

— Два дня назад. Но диверсия была проведена позже, поскольку вчера я летал совершенно нормально. Боже мой, нам повезло, что мы продержались в воздухе десять минут без этих болтов.

Из леса донесся шум — гулкое «бу-ум» откуда-то сверху, и яркая вспышка пробилась через листву.

— Он все-таки упал, — сказал Гарри. — И нам крупно повезло, что мы не упали вместе с ним.

— Десять миль, — сказал Гарри. — В джунглях это долгий путь. Сколько воды у нас есть?

— Кварта хорошей и кварта сомнительной.

Он поджал губы.

— Немного для двух человек в такую жару, и мы не сможем идти ночью. — Он разложил на земле свою карту и достал из кармана маленький компас. — Всего нам понадобится два дня, но мы не доберемся до места, имея с собой всего две кварты воды. — Его палец прочертил линию на карте. — Здесь должен быть еще один сенот — примерно здесь. Он удален на три мили в сторону от прямого маршрута, так что нам придется сделать небольшой крюк.

— Сколько до него отсюда?

Он приложил к карте пальцы и прикинул расстояние.

— Около пяти миль.

— Прилично, — сказал я. — Это целый дневной переход. Сколько сейчас времени?

— Одиннадцать тридцать. Нам лучше поторопиться. Я хотел бы оказаться на месте до наступления сумерек.

Остаток дня был заполнен насекомыми, змеями, потом и ноющей спиной. Большую часть работы с мачете выполнял я, поскольку Гарри стало хуже, и каждый раз, когда он поднимал руку, его лицо искажала гримаса боли. Но он нес обе фляги с водой и запасное мачете, и меня не обременяла дополнительная ноша.

Поначалу все было не так плохо; это могло бы напоминать прогулку по солнечным полянам, если не принимать во внимание редкие стычки с подлеском. Гарри следил за направлением по компасу, и мы продвигались с хорошей скоростью. За первый час мы прошли почти две мили, и я воспрял духом. При таком темпе мы будем возле сенота не позднее двух часов пополудни.

Но внезапно лес стал гуще, и нам пришлось пробираться сквозь сплошные заросли кустарника. Я не знаю, чем было вызвано подобное изменение; может быть, здесь сказалась разница в составе почвы, благотворно влияющая на растительность. Но так случилось, и эта задержка отразилась на нас весьма болезненно. Возникшая боль была не только душевной — от той мысли, что мы не сможем добраться до воды так скоро, как ожидали, но и физической. Вскоре я начал истекать кровью от множества порезов и ссадин на руках. Как я ни старался, мне не удалось этого предотвратить; казалось, лес был пропитан формами жизни, враждебными для посторонних пришельцев.

Мы были вынуждены делать частые остановки для отдыха. Гарри начал постоянно извиняться за то, что он не может сменить меня в работе с мачете, но вскоре я заставил его умолкнуть.

— Ты занят тем, что следишь, чтобы мы не сбились с курса, — сказал я. — Как у нас обстоят дела с водой?

Он протянул мне флягу.

— Ты можешь ее допить.

Я открыл флягу и сделал паузу.

— А как насчет тебя?

Он усмехнулся.

— Ты нуждаешься в ней больше. Ты делаешь всю основную работу, от которой сильно потеешь.