Dan Wade - True Romance

Я не мог обознаться – я никогда не бывал обдолбан.

И я никогда не забывал.

Передо мной была Аманда.

Всё то же. Как будто не прошло двадцати лет.

Огни ночной пятницы. Ревущий стадион. Дрожащие подтрибунные помещения, ведущие ровнёхонько к пятидесятиярдовой отметке.

«Львы» Риджмонт-Хай принимают «Пересмешников» из Энсино Уэстмарк. Сезон в разгаре. Полным ходом идут игры юниоров.

Неистово колотится сердце в груди, пальцы рук дрожат. Я роняю шлем на бетонный пол.

Мы здесь одни.

Аманда смотрит на меня не так, как мне хочется – не с восторгом или хотя бы с интересом, а лишь с укоризной и недовольством.

Я устаю убеждать и теперь лишь слушаю её.

– Ты не понимаешь слова «нет?» – её звонкий голос не тонет в фанатских криках.

Я судорожно глотаю.

– Мэнди…

– Я не хочу. Ты. Мне. Не. Интересен, – чеканит она каждое слово.

– Ради тебя я – на всё, – я растерян и не представляю, что делать дальше. – Я же всё делал ради тебя. Так, как тебе нравится.

– Я не давала тебе повода. Оставь меня в покое, Пит, – качает она головой. – Между нами ничего не будет. Никогда. Исчезни из моей жизни. Навсегда. Я прошу тебя.

Я медленно разворачиваюсь – не хочу, чтобы она видела наворачивающиеся слёзы – и, не оглядываясь, иду в сторону, противоположную полю. Каждое её слово ранит так глубоко, что остаётся лишь гадать – а может быть ещё больнее? Или всё – и это предел?

Уже на улице у меня подкашиваются ноги, я оседаю на бордюрный камень и больше не сдерживаюсь.

Однажды мне довелось не спать на протяжении трёх суток. Одни из самых странных ощущений в моей жизни. Каждое телодвижение к концу этого срока казалось мне замедленным, словно мной управляли, дёргали за ниточки как куклу, а я лишь послушно, но с некоторой задержкой, откликался на это. Ватные ноги и руки, лениво и едва ползущие в мозгу мысли.

Вот и теперь со мной творилось то же самое. Как в полубреду я развернулся в пол-оборота к зрителям и, стараясь почти не шевелить губами, сказал:

– Здесь Аманда.

Лиам живо отозвался по гарнитуре.

– Повтори! Что?

Как сомнамбула я послушно повторил:

– Здесь Аманда.

– Какая ещё Аманда? – недоумевая, спросил Лиам.

Я продолжил лениво чревовещать.

– Моя любовь со школьной скамьи.

– О, господи, – протянул Лиам. – Твою-то мать, Питер…

– Лиам, я сам не свой, – я как следует вдавил наушник себе в ухо, словно от этого менеджер стал бы слышать меня лучше. И, главное, лучше понимать. – Я сейчас… не знаю… Кажется, потеряю сознание. Послушай, надо отложить выступление.

Джефф между тем вовсю отрывался, разогревая аппетит зрителей – Джимми Хендрикс [35] Джимми Хендрикс – феноменальный американский гитарист-виртуоз, волшебник – нет, бог! – электрогитары. То, что он вытворял с ней при жизни, помнят и после его смерти. смотрел на всё это сверху и одобрительно кивал.

Менеджер оказался крайне не согласен со мной.

– Питер! Твою же, сука, мать! Ты что там себе, падла, удумал? А ну живо прекращай эти п##дострадания! – приказал Лиам. – Ты в край е##нулся? Мы не можем остановить шоу! Сто тысяч людей не станут ждать, они уйдут, подумай об этом! Урон репутации, потеря огромных денег! Ты подумал, как я буду тебя, урода, отмазывать на утреннем шоу какой-нибудь черножопой м##ды?

– Нет, – машинально ответил я.

– С трудом, вот как, сукин ты козёл! – рявкнул Лиам. Я вздрогнул. Но, рискуя вновь огрести от менеджера, продолжил гнуть своё.

– Я не могу сейчас думать, – и это было правдой. – Всё как во сне. Я просто плыву, Лиам. Не могу даже сет-лист вспомнить. И тексты не помню. Это не тот случай, когда всё вертится на языке, стоит лишь услышать музыку. – Я вздохнул. – Пусть уходят, главное, чтобы остался один человек. Понимаешь?

– Австралийский ты обмудок! – менеджер начал здорово сердиться. – Совсем из ума выжил? Тебе же по возрасту ещё не положено! Ты из-за неё бросил футбол, да? Это ведь та самая девка, да? Та тупая потаскушка?

– То, что я бросил футбол, пошло мне на пользу, так ведь? – я тоже начал сердиться. Никогда я не понимал людей, которые идут на поводу холодного разума, а не эмоций, упуская возможности. Потенциально лучшие моменты жизни. Таких людей как Лиам. И как Аманда. Когда я трезво мыслил и задавался вопросами – только обрастал сомнениями. Следовал своим чувствам, поддавался спонтанным порывам – и не прогадывал. Почти никогда. Почти. – Не надо её так называть, она этого ничем не заслужила.

– Пит, отыграй концерт, прошу тебя, – попросил меня вдруг Лиам. На удивление мягко и вежливо. – После этого делай, что посчитаешь нужным, можешь даже оставить группу ради неё.

– Серьёзно? – растерянно спросил я.

– Нет! Будь мужиком, бл###! – рявкнул Лиам. – Живо играй свою ссанину в уши, уё#ок!

Я вновь как во сне повернулся – теперь обратно к зрителям. Вновь бросил взгляд туда, где видел Аманду.

Она была там. И это была именно она – не могло быть и тени сомнений.

Воспоминания о ней потянули за собой и воспоминания о том, как был создан Perfect Plan. Ведь в определённом смысле я стал тем, кем я стал не в последнюю очередь благодаря её отказу встречаться со мной.

– Да забудь ты её, Пит.

Мы с Дэвидом сидели в открытом кафе на набережной в Венис [36] Венис – красивый и довольно дорогой прибрежный район Лос-Анджелеса, тусовочное место. Когда герои говорят, что они из Венис, подразумевается именно это – они тусят там, не живут. Каждый уважающий себя миллениал из большого Лос-Анджелеса тусит в Венис , из динамиков за нами ковбои Poison [37] Poison – американская глэм-метал и хард-рок группа. грустно напоминали всем присутствующим, что у каждой розы есть шипы. Это, само собой, не добавляло мне настроения. Я размышлял о том, как жить дальше, а мой дорогой кузен уламывал меня на то, на что я никак не соглашался пойти.

– Пит, вокруг столько девушек, есть куда красивее и интереснее, почему ты так прикипел к этой овце?

Я в задумчивости пожал плечами.

– Я же понимаю, что ты пытаешься мне втолковать, Дэвид, правда, понимаю. Я могу это понять. И её я могу понять – и даже понимаю. Но я с этим не согласен.

– Ага, – многозначительно сказал Дэвид.

– Я не сдамся, ясно тебе?

– Нет? – удивился Дэвид.

– Нет, – подтвердил я.

Дэвид удивлённо прицокнул языком.

– А вот если она… – затянул он.

– Никогда, – отрезал я, не давая закончить. Отчеканил, как и Аманда. – Нет.

– Да уж… Однако, странно, – подытожил Дэвид. – И очень жаль.

Я вяло дёрнул одним плечом – пожимать обоими мне было уже лень. Жаль ему. Да наплевать мне, что там ему.

Калифорнийский полдень был в самом разгаре, светило нещадно припекало, и единственное, чего мне сейчас хотелось, так это скрыться от него и от мира, сползти под стол и остаться там в умиротворяющей тени и тиши. Желательно навсегда.