Яна Кроваль - Беглянка

– Почему же тогда я их ни разу не видела? – поинтересовалась вместо этого.

– Потому что они обычно воспитываются в домах отца.

– И девочки?

– Да. Из них тоже можно извлечь немалую выгоду.

– А в классовом положении они имеют какое-то преимущество?

– Нет. Для получения свободы они точно так же должны доказать свою уникальную полезность Империи, а лучше сразу совершить нечто выдающееся, чётко указывающее на преданность собственной родине и законам её жизни. Единственное преимущество, которое у них может быть – изначально лучшие условия существования, более мягкое отношение. Но так случается далеко не всегда.

В один миг Патриор превратился для меня из обычной планеты с несколько жестокими порядками в рассадник вселенского зла…

Никогда бы не поверила, что где-то во вселенной ещё способны мучить детей!

– А как же жёны относятся к отпрыскам мужа со стороны? – справившись с возмущением, продолжила разбираться я. – Не ревнуют?

– При местных порядках? Ты смеёшься! Они и слово-то без позволения вставить не всегда могут, какая ревность?

– Значит, молчат?

– Конечно. На отношение к ним эти дети не влияют. Лишь от свободной женщины можно гарантированно получить наследника, остальное же идёт в качестве дополнения, без особой надежды на удачный исход. Правда, мой отец, например, вообще никогда не состоял в браке. И единственную официальную наследницу ему родила одна из тех свободных женщин, с которыми он время от времени сношался.

Я оторопела.

– Твой отец?! – неосознанно повторила я. – То есть ты тоже раб?

– Был. Но сумел заслужить свободу. А когда отец официально представил меня своим ненаследным сыном – благополучно сбежал.

После такого откровения мои представления об Инквизиторе оказались прямо-таки вывернуты наизнанку. И многое вдруг стало яснее – его страсть к наказаниям, умения, информированность…

– Знаешь… – с трудом переварив услышанное, наконец подала голос я. – Всё вроде логично, но одного в упор не понимаю.

– Чего именно?

– У тебя же всё было… И несмотря на это, ты вернулся, отлично зная, что ничего хорошего тебя здесь не ждёт?

– Как видишь.

– Зачем?

– За тобой.

Я скривилась:

– А если серьёзно?

Инквизитор молча улыбнулся.

– Не смешно! Ты увиливаешь от ответа!

– Я не увиливаю, Гармина. Ты просто не хочешь меня слышать.

– Это твоя постоянная отговорка! По той же причине ты до сих пор не объяснил мне, в каком качестве прилетел на Патриор.

– Ты не спрашивала.

– Потому что не хочу портить уже сложившееся о тебе хорошее впечатление!

– Ну вот, опять.

И я обиженно отвернулась. Хотя на самом деле он был абсолютно прав – я принципиально не поднимала эту тему. Ведь его шутливые ответы были хуже молчания. Они заставляли меня сомневаться в честности Лауля, который как будто что-то скрывал…

Очередной вечер подкрался незаметно. Тихо растаяла дверь, пропуская внутрь припозднившегося Инквизитора, который тотчас же приступил к обходу помещений, не обратив на склонённую меня никакого внимания.

Всё было привычно и спокойно… Если не считать одной маленькой детали.

– Что это у тебя? – удивилась я, едва Лауль занял своё любимое кресло.

– Где? – устало уточнил он.

Я приблизилась, осторожно присела на подлокотник и нерешительно прикоснулась к его щеке:

– Здесь. Синяк.

– А, это… Пустяки. Поссорился с мужем единокровной сестры.

Убирать мою руку или отворачиваться он не стал, поэтому я продолжила поглаживать его пострадавшую скулу. В свете недавно открывшейся информации я испытывала сочувствие к бывшему жениху, которое выливалось вот в такие редкие приступы ласки.

– Можно узнать, почему?

– Он был категорически несогласен с моим предложением.

– И из-за этого распустил руки?!

– Думаю, настоящая причина была совсем в другом, а это – просто повод выместить на мне свою злость.

– Ты ему чем-то насолил?

– Прямо – нет. Все его подозрения не имеют никаких доказательств, что не мешает им исподтишка отравлять ему жизнь.

– Но ты-то тут при чём?

– По его мнению я являюсь исходным виновником. И в теории это действительно так, поэтому я его понимаю.

Я обиженно поджала губы:

– Ты не мог бы перестать говорить загадками, а?

Лауль вздохнул:

– Это семейные распри. Гинен боится, что я отниму у него законное место наследника, которое должно достаться ему через жену.

– Но ты же ненаследный сын!

– Опять-таки по его мнению я легко могу сменить статус. И он прав. Поэтому наше общение давно превратилось в сплошное противостояние.

Вспомнив мстительный характер своего собеседника, принципы жизни на Патриоре и давнишний злосчастный выпад вилкой на приёме у Элуаля Паруша, я задумчиво покосилась на Лауля.

– А ты чем-нибудь ответил на его выступление? – спросила, помедлив.

– Ответил.

Я сглотнула:

– И сильно он пострадал?

Инквизитор усмехнулся:

– Вообще не пострадал.

Я удивлённо округлила глаза:

– Правда?!

– Да, – кивнул Лауль. – Я ответил не действиями, а словами. Так что сейчас он в полном порядке.

Ему оставалось только добавить сакраментальное «пока» – и всё встало бы на свои места.

Увы, как бы благородно Инквизитор себя ни вёл, я ничуть не обманывалась на его счёт. Слишком хорошо понимала, что при наличии должных знаний словами можно навредить гораздо сильнее, чем кулаком. Особенно в Империи. Достаточно, например, просто выставить обидчика предателем… Но мне очень не хотелось портить сложившееся положительное впечатление своими уточнениями. Поэтому я промолчала.

– Болит? – поинтересовалась после небольшой паузы, разглядев пару пустячных ссадин, совершенно теряющихся на фоне покрасневшей кожи.

– Если не нажимать – нет.

И я тут же испуганно отдёрнула руку.

– Не волнуйся, твои прикосновения не доставляют мне дискомфорта, – слегка повернув голову в мою сторону, ласково улыбнулся Лауль. – Даже наоборот – они приятны и успокаивают.

Я неуверенно улыбнулась в ответ, однако возобновлять это мнимое лечение не стала. Здесь была необходима помощь совершенно иного рода.

– Давай лучше помажем тем заживляющим кремом. Где он у тебя?..

– В верхнем ящике тумбочки.

С готовностью вскочив на ноги, я в несколько шагов достигла кровати, взяла тюбик и воротилась назад. На всё про всё у меня ушло меньше тридцати секунд. Затем, склонившись над креслом, я выдавила на пальцы немного прозрачного геля с мягким, легко узнаваемым запахом и осторожно нанесла его на лицо собеседника, размазав по поверхности кожи тонким слоем.

Скосив глаза, Инквизитор молча и недвижимо наблюдал за моими действиями, слегка поморщившись лишь под конец процедуры.