Лидия Бормотова - Фокус зеркала

– Туда? – спросил Артур, преданно глядя на волхва, готовый последовать за ним в огонь и в воду. Впрочем, в воде он уже побывал с ним предостаточно. Таких практических занятий хватит на всю оставшуюся жизнь. И хорошо, если только в воспоминаниях, без повторения пройденного материала.

– Постойте, – Ян достал фонарь и пошёл по берегу гейзера. – Опал! Ага! Я так и думал.

Он сбил с края осколок и взял пробу воды, всё подписал и упрятал в мешок.

– А те наплывы? Видишь? – Ян без церемоний развернул голову Артура двумя руками. – Нет, дальше.

– Не иначе – обсидиан, – догадался Бартоломео. – Бог мой! Какие залежи!

– Вулканическая порода. Не разбредайтесь далеко. Здесь небезопасно, – напомнил волхв, на ходу подбирая камешек обсидиана и протягивая Яну. – Спрячь улику. Предъявим скептикам, их у нас изрядное количество, переходящее в качество. На слово не поверят.

К дальнему свечению шли осторожно, чтобы не провалиться в бесчисленные озерца-гейзеры. Неровная каменистая поверхность то крошилась под ногами, обнаруживая свежие известняковые отложения, не успевшие отвердеть, то подсовывала острые камни, которые чувствовались даже через толстую подошву ботинок. Подземная полость не охватывалась взглядом, конца ей не предвиделось, но друзей сейчас не занимали её размеры, они, как зачарованные, шли к сполохам света. Воздух становился всё горячее, высохшая одежда снова промокла, теперь уже от пота. Всюду свисали сталактиты, целые занавеси, иногда такие плотные, словно стены, с которых вниз ступенями натекали и застывали новые отложения.

– Это тоже травертин, – показывал на них Ян. – Между прочим, элитный стройматериал. Древние цивилизации обтёсывали этот туф и возводили дворцы. А теперь мы восхищаемся историческими развалинами.

– Так может, этого травертина в прежние времена было здесь не меряно? А туф добывали в здешних месторождениях? – предположил Бартоломео.

Оттуда, из-за травертиновой стены, шёл свет, а вместе с ним треск, воздух раскалился, не насыщая лёгкие кислородом, а только иссушая гортань. Гейзеры, которые обходили друзья, бурлили и кипели, выбрасывая фонтанчики. Шишковатый камень под ногами сменился гладким, по нему сочилось мокрое и хлюпающее, обеспечивая скольжение. Порой ноги разъезжались в стороны, и скорость движения резко упала, внимая гласу осторожности. Бартоломео шёл по краю гейзера, выпуклым опаловым окоёмом наплывающим над тропой, где ботинки не скользили и устойчивость была надёжной. И вдруг у самого берега вырвался шипящий фонтан. От неожиданности Артур вздрогнул, покачнулся и… свалился бы в кипяток, если б не вовремя протянутая рука, за которую он, не раздумывая, крепко ухватился и устоял на ногах. Он глубоко вздохнул и признательно кивнул Баюру, который был ближе к нему. Ещё придёт время рассыпаться в благодарностях, а теперь не до того. Хотя… как тот смог дотянуться до него? Это ж какой длины нужно иметь руку! Или они растягиваются у него на пружинах до трёх метров?

– Кажется, что там гигантский костёр… или мартен… – подбирал Ян подходящее слово.

– … или домна, – подсказал Артур.

– … печка, – обобщил волхв. – Только откуда ей здесь взяться? Под землёй? Никаких следов человека. Вообще никакой живности.

– Здесь и жизни нет никакой, – оглядывался по сторонам Артур.

– Жизнь есть везде, и отсутствие в ней человека вовсе не показатель, – Ян шёл впереди и торопил остальных: – Ещё немного! Давайте! И мы увидим дракона.

Артур, успевший глубоко вдохнуть, подавился последним словом и раскашлялся:

– Совсем рехнулся? А доспехи ты прихватил?

– Он одним тобой наестся, – утешил его сомнения парень, – а может, и подавится. А с нами будет беседовать о вечном и нетленном, сокровищами бахвалиться.

– Вот оно! Бескорыстие тружеников науки! – возопил потенциальный обед. – За ржавый грош товарища заложат!

– Обижаешь! Мы хоть и бессребреники, но за твою бесценную голову, будь уверен, заломим цену втридорога! – пообещал Ян.

А Баюр уточнил:

– Три ржавых гроша!

Скольжение неожиданно прекратилось, снова под ногами забугрился горячий сухой камень, и хотя падение на скользкой дороге уже не грозило, зато легко было споткнуться, от чего каждый успел не раз чертыхнуться.

Край стены травертина приближался, за ним слышалось какое-то движение, которое временами останавливалось, а потом снова возобновлялось. Сути его понять было невозможно. У каждого исследователя были свои догадки, но вслух их не высказывали.

Огненный бассейн, открывшийся за границей отвесной занавеси вдруг, внезапно, заставил друзей остановиться и замереть в изумлении. Неровная окружность впадины была огромна. Земля и породы в огненном месиве, как в гигантской квашне, ворочались в разные стороны и воронкой уходили в глубину в центре, которая словно всасывала их, а на смену вывалила новые массы, с завидным усердием выдыхающие удушливый раскалённый воздух, почти лишённый кислорода. Временами они останавливались, словно прикидывая, а не выкинуть ли им новый трюк, незабываемый, с фейерверками, потом уныло продолжали замес, только в обратном направлении, поджидая, когда смертоносное «тесто подойдёт», поднимется и вспучится само. Сухой жар опалял гортань, не давая надышаться.

– Подземный вулкан, – прохрипел и раскашлялся Баюр.

– Значит, свет шёл от него, – изрёк очевидное Артур.

– Поэтому – гейзеры, тёплые горы, изобилие и плодородие сверху. Насколько он опасен? – вопрос Яна был риторическим, скорее – размышление вслух.

Баюр включился в безадресный диалог:

– Он ещё молодой. Но его рост и поведение зависят не от времени, а от характера подземных сил. Определить их без приборов нельзя.

– Зрелость магмы, концентрация газов, сила давления… – перечислял Артур. – Это ж бесценный клад для экономики!

Движение внутри вулкана приостановилось, словно готовилось к исполнению сложного акробатического прыжка, даже оранжевое свечение приглушило накал, а друзья, остерегаясь жара, по широкой дуге стали обходить монстра, углубляясь в подземную полость без границ и просветов.

– Интересно, есть здесь другой выход? – спросил Бартоломео и сам ответил: – Должен быть. Без вентиляции этот дракон вёл бы себя по-другому.

– Взорвался? – предположил волхв.

– Не исключено.

Пограничная линия вулкана каменным забором удерживала плавящееся варево и загораживала от света дорогу идущим, так что путники спотыкались всё чаще, в контрасте света и тьмы ощущая себя в изоляции. Уже обвыкшись с горячим климатом, а главное, выяснив его причину, друзья почувствовали себя увереннее, и хотя условия не изменились, их движения и сообразительность стали энергичнее и быстрее.