Любовь Рябикина - Утри мои слезы

Горный с Валентинычем включились в общую суматоху. Дело «пошло». К Жаровой то и дело подбегали женщины, спрашивая совета. Порой подходили и мужчины, если начинали спорить между собой. На этот раз шашлыков приготовили в три раза больше. В том числе целый эмалированный таз свиного шашлыка.

К вечеру прибыла еще одна подруга Насти, Ира, как оказалось, тоже мечтавшая похудеть. Изумленно огляделась вокруг и… включилась в работу.

Вечер пятницы прошел на удивление спокойно. Машины начали подъезжать с пяти вечера, вставая вдоль обочины длинной вереницей. Валентина разводила жильцов «по местам». А через десять минут они появлялись в кафе, чтобы отведать свежего плова или какой-нибудь новинки. Выходили с тарелками и бутылками под навесы, понимая, что обслуживать их все равно некому. Особенно всех удивили жареные кружочки бананов. Лишь один человек из собравшейся публики сумел угадать, что ест с нежным мясом курицы, приготовленной в вине…

К приезду «новых русских» столы успели накрыть полностью и закинули марлей сверху от мух. Руководила сервировкой Инга. Как только прибыли дорогие иномарки, ткань сняли. Заказчик, шагавший в обнимку с красивой девушкой, взглянул на накрытый стол и даже остановился от радости. Довольно потер руки, гордо оглядев дружков. Хлопнул Валентиныча по плечу:

– Ни хрена себе! А говорил, «не успеешь». – Обернулся к своим и скомандовал: – Давай к столу, пацаны! – Взглянул на девушку: – Я обещал, я сделал!

Горный заметил, что женщин в компании всего десять и решил следить, чтоб «крутые» не приставали к чужим девчонкам. Быстро переговорил с Матвеем. Конюх кивнул, искоса взглянув на гулявшую компанию.

Домики оказались просто переполнены. В оставшиеся два капитальных дома и даже в «вигвамы» пришлось поставить еще по паре двухъярусных коек. Валентина еле успевала надергивать постельное белье. Каждый раз с ужасом оборачивалась к подходившему Селиверстову и взмаливалась:

– Алексей, домики не резиновые! Пойми! Не могу я всех расселить…

Он молил ее в ответ:

– Ну, ты уж постарайся! Не могу же я их под открытым небом ночевать оставить? Войди в положение. Оттолкнем сейчас, потом не приедут. – Тут же спрашивал: – Комплектов-то хватит?

Она махала рукой, словно отмахиваясь, а сама в это время натягивала пододеяльник или стелила простыню:

– Если еще с десяток припрется, уж прямо не знаю! И мест нет, хоть свое белье запасное отдавай!

Валентиныч хмыкал, почесывая затылок:

– Ну и отдай! Возмещу я тебе. Кроватей двухъярусных еще три штуки есть. Матвей сейчас спустит с чердака. Я уж с эмчээсом договорился. Там три комнаты есть…

И хоть говорил так, а сам тревожно поглядывал в сторону дороги в город. Такой наплыв народа попросту пугал бывшего спасателя. И если раньше он радовался каждой прибывшей машине, то теперь молился, чтоб больше никто не приехал…

«Новые русские», сидевшие под навесом отдельно, к удивлению Горного, не стремились «выделываться». Говорили, конечно, достаточно громко, «с закидонами», но ни к кому не лезли и не пытались доказывать, какие они крутые. Наверное, виной всему была окружающая суровая природа. Сидели своей компанией, что-то обсуждая и отрываясь лишь затем, чтобы сказать тост или отведать новое блюдо.

Виновница торжества, что-то опробовав, часто поднимала большой пальчик и счастливо улыбалась. Все тут же принимались громогласно делиться впечатлениями от приготовленного. Заказавший «день рождения» несколько раз подходил к Валентинычу, хлопал по плечу и восторженно высказывался:

– Ну, мужик, у тебя классно! Наши в восторге от жрачки. Таких шашлыков не пробовали ни разу. А курица – это песня! Чего ты там на гарнир намудрил, никто так и не понял? Где ты повара надыбал? Поделись! Я твою базу теперь всем пацанам рекомендовать стану. Если кто наедет, мне скажи! Вот телефончик… – Всунул в руку Селиверстова визитку и добавил: – Жорика в Майкопе знают! Моя телка просто в восторге!

Валентиныч кивал в ответ и улыбался:

– Повар с Москвы. Отдохнуть приехала, да вот согласилась помочь. Мою повариху учит готовить. Милости просим, приезжайте…

В одиннадцать, в темноте, основательно «подогретая» компания полным составом направилась в баню. Прихватив с собой, по просьбе Селиверстова, пару упаковок пива с ледника, стаканчики, одноразовые тарелки, сухарики, орешки, сушеных кальмаров и воблу. Сопровождал их лишь старый дед Мирон, исполнявший в этот вечер обязанности истопника. Показал, где что находится в бане и вернулся. Он выглядел вполне довольным.

Минут через двадцать, по просьбе Натальи, дед Мирон потащил в баню огромный таз горячих отваренных креветок. Вернулся минут через пять в страшном гневе. От бани он несся, словно молодой. К Селиверстову даже подходить не стал, лишь кинул на него мрачный взгляд. Направился к Горному, заметив, что тот пьет пиво, одновременно нанизывая шашлыки. Присел на чурбан, служивший стулом. Попросил:

– Налей стаканчик пивка, сынок…

Василь заметил, что старик сильно не в духе. Налил полный стакан и тот сразу покрылся седой влагой от холода. Протянул сочный кусок свиного шашлыка с собственной тарелки и спросил:

– Что случилось, дедушка?

Старик вначале отпил полстакана янтарного напитка. Откусив еще крепкими зубами приличный кусок мяса, яростно и невнятно пробормотал с набитым ртом:

– Тьфу! Бесстыдники! Захожу, а они все нагишом! Мужики девок тискают, а те лишь хохочут! Да еще и мне предлагают – «присоединяйся»! Охальники! Совсем совести нет! Я выскочил – и бежать, а они хохочут! Узнает моя старуха, ой, что будет…

Полковник с трудом сдержал смех. Отвернулся, сделав вид, что поправляет шампур, дабы не упал. Изо всех сил сдерживаясь, ответил:

– А ты ей не говори, дед! Никто же, кроме тебя, этого не видел. Вот и старухе твоей не стоит знать подробности. Работал и работал!

Долил пива старику, стараясь не встречаться с ним взглядом. Больше всего Горный боялся расхохотаться. Дед Мирон еще долго ворчал, жалуясь на современную молодежь. С удовольствием пил пиво с полковником, отходя от стресса, а Василь, пряча глаза, лишь поддакивал в ответ на его речи, часто отрываясь «по делам». Отходил в сторону, чтобы просмеяться и возвращался с покрасневшим лицом.

Низовой жарил шашлыки и разогревал плов, внимательно следя за шампурами и успевая между делом бегать на ледник за охлажденным пловом. Присутствие Матвея и Василия удерживало народ от потасовок. Хотя то тут, то там разговоры становились громкими, но едва кто-то из компании замечал, что приближается Мотя или в их сторону смотрит Вася, как тут же следовало:

– У нас все путём! Это мы так, спорим!

Горный, по просьбе Инги, нарочно оделся в тенниску без рукавов и мышцы отчетливо выпирали под золотистой кожей. Он нанизывал шашлыки на шампуры из пяти разных тазов в зависимости от заказа, следил за музыкой. Инга вела кассу на улице, сидя на стуле в паре метров от него под выведенной на улицу лампочкой. На чурбане напротив женщины стояла коробка с деньгами.