Любовь Рябикина - Утри мои слезы

– Я обязательно на следующие выходные приеду! Пары сантиметров на животе как не бывало! Брюки обвисли и уже не в обтяг. К тому же весело!

Настя наоборот пожаловалась отцу:

– Пап, ну ты глянь, на мне брюки еле держатся! Я и так не толста! Все, в следующий выходной ты сюда привезешь Лизку Кошкину и Вику Карельскую! Я не поеду! Ты что, хочешь, чтоб меня ветром с дороги сдувало? Они давно хотят похудеть! Уж я им распишу! Да и девчонки постараются! – Посмотрела на сидевших рядышком трех подруг: – Ладно? А то я ноги протяну. Раньше так спокойно было…

Валентиныч буркнул:

– Зато и прибыли пшик был.

Вероника с Ириной хихикнули, глядя на Настю, с самым расстроенным видом глядевшую на собственные бедра. Спортивные брючки заметно обвисли. Посмотрели на себя, а потом, весьма довольно, выдали:

– Поможем! Мы бы тоже хотели еще раз приехать. Лишь бы Алексей Валентиныч не против был!

Оксана чуть надменно поглядела на Настю и довольно выдохнула:

– Толстая Лизка с этой дурой Викой сегодня глаза вытаращат, когда я ту юбку, что в прошлом году одевала, натяну! Рванут, как миленькие! Здесь лучше всяких диет!

Жарова рассмеялась, глядя на растерянного Селиверстова, переводящего взгляд с дочери на ее подруг:

– Ну вот, и работники нашлись! Настя ты по паре подруг присылай на выходные вместо себя. Да если еще Ира с Вероникой и Оксаной станут появляться, все будет великолепно. На кухне Наталье помогут, да и Валю надо немного разгрузить. – Посмотрела на насторожившихся подростков: – А вы еще приедете или устали?

Девчонки облегченно засмеялись и посмотрели на бабушку. Глафира Степановна ответила, покачивая головой:

– Они пусть едут, а мне этих выходных хватило! Решила посмотреть, чем внучки занимались в прошлые выходные. Они все уши прожужжали, как тут здорово, а я думала, ноги протяну. Годики уже не те! – Посмотрела на девчонок: – Чего скажете? Я с вашими родителями поговорю, чтоб не беспокоились, а то они всполошились, когда увидели, сколько эти пигалицы заработали.

Обе дружно кивнули:

– Поедем! Здесь так интересно!

Инга рассмеялась:

– Вот и ладно!

Куракина дотронулась до пояса юбки и рассмеялась:

– Девки, а ведь я тоже похудела! Уж не стала говорить в пятницу, но мне пуговицы пришлось перешивать аж на два пальца. Дышать стала легче. Коль так пойдет, я к концу лета вес основательно сброшу.

Селиверстов вздохнул и тоже пожаловался, глядя на Жарову:

– Да, Инга, натворила ты дел! У меня теперь не турбаза, а злачное место какое-то. Виданное ли дело, чтоб за двое суток здесь съели и выпили все, чего раньше хватало на месяц! И народ прибавляется. Видно Матвею придется еще пару навесов сделать, а мне прикупать в селе овец с баранами. Такими темпами моего стада не хватит.

Повернулся к старику, с удовольствием пившему пиво:

– Дед Мирон, а ты как? Приедешь еще или мне с кем-то другим договариваться?

К удивлению Горного, старик утер усы и кивнул:

– Приеду, Валентиныч. Не ищи никого. На твоей базе я снова себя человеком почуял, а не развалиной. Надоело целыми днями у калитки сидеть, да перед телевизором лежать. К тому же, приработок! Глядишь, скоплю деньжат, внучатам чего купим!

Алексей обрадовано оглядел всех и выдал:

– С такими помощниками точно выживем!

Три ночи, со времени возвращения на базу, Василь и Инга провели вместе. Их комната стояла запертой все эти дни, дожидаясь хозяев. Жарова прижималась к полковнику и засыпала спокойным сном. Так она не спала со дня своего ранения. Горный обнимал ее за плечи. Слушая тихое медленное дыхание, думал о том, что он снова счастлив. Гнал эту мысль от себя, но разум не слушал, вновь и вновь возвращаясь к ней. Несколько раз он давал себе слово уехать и не мог…

В понедельник Василий и Инга отправились гулять в горы пешком. Женщине нельзя было кататься на лошади, а Горный один ехать в горы не захотел, хотя любил верховую езду. Они шли медленно по обочине дороги. Рука полковника уверенно лежала на плече Жаровой, а ее рука обхватила его за пояс. Светловолосая голова склонилась на широкое плечо. Инга прошептала:

– Мне так хорошо с тобой…

Он искоса взглянул на ее лицо. Улыбнулся да чуть крепче прижал к себе. В голове пронеслось: «Мне тоже…», но он ни слова не произнес. Теперь можно было не бояться нападения и оружия с собой они не взяли, за исключением ножа, чтоб порезать захваченные припасы.

На плечах Горного висел рюкзак с водой, бутербродами и фруктами. Они намеревались побродить по Лаго-Наки подольше и перекусить на плато. Наталья постаралась снабдить всем необходимым из того, что осталось из съестного на базе. Пожарила утром пару ломтей свинины и завернула ее в фольгу. Обитатели турбазы радовались за обоих. Полковник больше не стремился хоть как-то завуалировать свои отношения с женщиной, понимая бесполезность этого. Куракина откровенно говорила Инге прямо при нем:

– Свадьбу к нам приезжайте играть! Мы вам столы накроем!

Василь на эти слова впервые не злился. Задумчиво оглядывался на красневшую писательницу и молчал…

Горный и Жарова медленно спустились по тропинке вниз. Полковник часто помогал ей перебраться с камня на камень в особо трудных местах, протягивая руку, а то и подхватывая на руки. Медленно, отдыхая из-за Инги через каждые пятьдесят метров, поднялись наверх и теперь шагали по плато, тихонько переговариваясь. Писательница все еще была слаба и уставала быстро. Остановившись в очередной раз, она тихо спросила:

– Когда ты планируешь выехать?

Василь вздохнул, оглядывая окрестности:

– Через пару дней. Все же мать ждет.

Инга улыбнулась:

– Тогда вместе улетим. Тебе все равно через Москву добираться. Покажу свою квартиру. – Заглянула военному в глаза: – Ты приедешь потом?

Он чуть улыбнулся, глядя в ее пытливые глаза:

– Ты так хочешь этого? Тогда приеду!

Она радостно улыбнулась и прижалась головой к его плечу, чувствуя себя полностью счастливой. Вокруг расстилались красивейшие места, но она впервые забыла о видеосъемке. Видеокамера так и осталась лежать на столике в их, ставшей общей, комнатке.

Они пробыли на базе еще пару дней. Рана окончательно затянулась, хотя левую руку все еще было больно поднимать вверх, да и в легких, если Инга чуть прибавляла шаг, становилось не хорошо. Горный, как мог, оберегал женщину от напряжений. Обитатели турбазы встретили сообщение об их отъезде с грустью. Валентина и Наталья вздохнули, покачивая головами. Матвей махнул рукой:

– Жалко. Я надеялся с вами на охоту сходить. Шулюмчик на костре сварганить.

А Селиверстов посетовал:

– Жаль! Думал, что вы до конца этой недели останетесь. Что же, я вам проводы устрою по-казачьи…