Сергей Skolorussov - Welcome to Hollywood

– Вот вы меня заваливаете странными, непонятными вопросами. Но в чём меня конкретно обвиняют? Я гражданка США и требую к себе уважительного отношения, основанного на главенстве закона и презумпции невиновности.

Коп только улыбнулся в ответ. Он выдержал паузу, а затем парировал:

– Никто тебя ни в чём не обвиняет. Просто мы должны выяснить все обстоятельства этого дела.

– Какого дела?

– Дела о том, как ты попала на крышу киностудии.

– Если реальных обвинений нет, тогда на основании чего меня держат в камере? Отпустите меня. В домашней обстановке мне будет легче вспомнить обстоятельства того, каким образом я попала на эту проклятую крышу, про которую вы мне все уши прожужжали.

– Мы этого не можем сделать.

– Чего не можете сделать?

– Отпустить тебя.

– Почему? Значит, вы удерживаете меня незаконно. Я требую адвоката.

Итальянец помолчал, весёлый блеск в его глазах слегка потух, но он всё же немного раскрыл карты:

– Мы не можем тебя отпустить по одной простой причине. Здесь замешано ФБР. Оно готово забрать тебя к себе. Ты хочешь этого?

Хочу ли я этого? Он думает, что не хочу. И пытается запугать меня этим. Напрасно. Я этого хочу. Очень хочу. На мой взгляд, у меня будет гораздо больше шансов остаться в живых, если меня заберут из лосанджелесской полиции в ФБР. Возможно, Муленберги не успели пустить свои щупальца в федеральную службу так далеко, как в местную полицию. Но я ничем не показала, что такой вариант развития событий меня вполне устраивает. Надо оставлять их в неведении до тех пор, пока они не согласятся передать меня в ФБР. Эта мысль показалась вполне резонной. Пусть он и дальше думает, что напротив него сидит дурочка, которую запросто можно запугать, запутать и взять в оборот.

– С чего это моей скромной персоной заинтересовалось ФБР?

Кудрявый модник ещё сильнее сдулся, пытаясь умно вывернуться из щекотливого положения, в которое его поставил мой вопрос. Мужик, конечно, интересный, симпатичный, вполне доброжелательный, но он что-то знает. А может даже замешан во всём этом кошмаре. Значит, точно, я ему ничего не скажу. Вот это правильно, Ева! Совершенно правильно!

Коп помолчал, что-то прикидывая в уме, и выдал порцию нужной мне информации:

– Одновременно с твоей высадкой на крыше, произошла целая цепь важных событий. Настолько важных, что ими заинтересовались на федеральном уровне.

Угу. Это уже хоть что-то. Так, что дальше? Молчи, Ева, молчи! Чем меньше ты сболтнёшь, тем дольше проживёшь. Попробую действовать от обороны, предоставив право хода сопернику. Пусть он болтает, а я буду слушать и анализировать.

Пару минут он молча изучал моё искреннее, доверчивое, почти детское лицо. В конце концов не выдержал:

– Та-ак! Ты будешь рассказывать?

Не на ту напал!

– Да или нет?

– Нет. Я не знаю, что рассказывать.

– Почему? Не могу понять, почему ты так упорно отказываешься сотрудничать? Это же в твоих интересах.

Калейдоскоп в голове вновь поменял узор и я, как дура, соблазнилась пойти ва-банк:

– Может, вы потому так плохо соображаете, что у вас пилюля в голове?

Жаль, но моя карта оказалась не козырной. Он не раскрылся и не выдал своих тузов в рукаве.

– Какая «пилюля»?

Я так и не поняла: его удивление было деланным или искренним. Видимо, зря ты, Ева, ляпнула про пилюлю.

– Пилюля? Ой, я, конечно, имела в виду пулю.

– «Пулю»?

– Естественно, пулю. Есть такое образное выражение.

– Никогда о нём не слышал.

– Это молодёжный сленг. Если чел не втыкает, то говорят: «У тебя пуля в башке?»

– Хорошо. У меня в голове чисто. Но ты расскажи нам хоть что-нибудь.

Поздно. Раковина закрылась. Теперь вам её не открыть.

– Я ничего не буду рассказывать без моего адвоката.

– У тебя есть свой адвокат? – неподдельно удивился коп.

– Нет. Но без него я не скажу ни слова. Согласно пятой поправки Конституции, арестованный имеет право хранить молчание, всё, что он скажет, может и будет использовано против него в суде. Адвокат, если подследственный на этом настаивает, должен присутствовать при допросе. Если обвиняемый не в состоянии оплатить услуги адвоката, его ему предоставит государство. Я правильно понимаю свои права?

– Более чем, – усмехнулся следователь. – Ева, ты поражаешь меня знаниями различных правовых нюансов. Учишься на юриста?

Ой, удивился. Чему тут удивляться? Эта фраза звучит в каждом втором голливудском фильме. Порой даже по несколько раз. Кто-то из девчонок моего возраста фанатеет от музыки. Другие до умопомрачения подсели на модный шопинг. А я обыкновенный киноман. Вернее, не «обыкновенный», а совершенно сдвинутый на этом по фазе. Сколько себя помню, у меня никогда не было ни друзей, ни врагов. Мне никогда не хотелось играть на улице вместе с другими детьми. Всю жизнь я непрерывно смотрю фильмы. Это сумасшествие не зависит от меня. Так повелось с самого рождения. Мама рассказывала: если я плакала, достаточно было включить кассету с фильмом про любовь. Это меня тут же успокаивало. В дальнейшем моя зависимость от прослушивания и просмотра романтических фильмов только непрерывно возрастала. Поэтому к десяти годам я несколько перебрала с просмотром любовных историй и переключилась на остальные жанры. Родители неоднократно предпринимали попытки вылечить меня от киномании. Водили к психологам, гипнотизёрам и колдунам, старались увлечь меня чем-то другим. Но всё бесполезно. Как только на мои глаза попадался телевизор, компьютер или айфон, я тут же, словно мышь в пасть удава, ползла на киносеанс. Фильмы рождали в душе мечты, что однажды в моей жизни встретится обалденно красивый, очумело богатый, прекрасно образованный и необыкновенно галантный принц на белом коне. Он увезёт меня в сказочную страну, которая непременно существует не только по ту сторону экрана. Но принцы не появлялись ни в кинотеатре, ни в школе, ни у нас дома. Больше мне их встретить было негде. По эту же сторону экрана всё выглядело совсем уныло и обыденно. Предки непрерывно грызлись между собой. Они готовы были удавиться из-за каждого доллара, пытаясь победить банковского спрута, плотно взявшего их за горло своими кредитными щупальцами. Родители очень обрадовались, когда я заявила, что после окончания школы не буду учиться дальше, а пойду работать. Не уверена, что они выдержали бы ещё одну долговую нагрузку. Обучение в университете стоит просто бешеных денег. Да и куда мне идти? В школе я входила в число самых отстающих. Нет не потому, что мои мозги хуже, чем у других. Просто некогда было учиться. Кино я смотрела прямо посреди уроков и вместо домашнего задания. Борьба учителей с моим увлечением постоянно разбивалась о стремительное развитие электронной промышленности. Они забирали у меня планшет, я вытаскивала из потаённого места айфон. Реквизировали айфон – в моих руках появлялся смартфон или айпод. Я никогда не считала, что поступаю неправильно. Моим учителем стал Голливуд. Единственным и самым авторитетным. Зачем учить законы физики, если фильмы наглядно показывают, что вывалившегося из самолёта человека легко догонит его друг с парашютом. Во время взрыва ядерной бомбы лучше всего спрятаться под водой. Пуля никогда не пробивает перевёрнутый обеденный стол, а взрывная волна является аттракционом бесплатного путешествия по воздуху. Я твёрдо усвоила, что самые крутые врачи – это микробиологи, которые непрерывно спасают мир от страшных эпидемий, в том числе от распространения зомби. А всё остальное способны вылечить психологи. Они с успехом исцеляют даже бессловесных животных. Я давно усвоила, что киллеры обычно бывают ранимыми людьми, с тонкой душевной организацией, а деньгами лучше всего разжиться, ограбив банк. Я знаю всех актёров вплоть до статистов. Прекрасно разбираюсь в истории кино и в его жанрах. Перед вами великий эксперт Голливуда. Не сомневаюсь, что из меня получился бы прекрасный режиссёр, продюсер или, на худой конец, сценарист. Актриса? Нет. Только не это. Моя самооценка собственных актёрских данных немногим выше нуля. А своим суждениям о киноискусстве я доверяю, так как, поверьте уж, разбираюсь в этом досконально. Поэтому я никогда не лелеяла надежду стать артисткой. К другим же мечтам, связанным с миром кино, я относилась спокойно, без лишних соплей и фантазий. Вот скажите, как простой девчонке из Сан-Хосе попасть в Голливуд? Как??? Да ни как! Ладно, считайте, что моя самокритика проехалась по моим киногрёзам междугородним автобусом. Но романтическая мечта встретить принца от этого не испарилась. Мне уже почти двадцать лет, а я до сих пор даже ни разу не целовалась. Кошмар, Ева, кошмар! Но когда-то ведь надо начинать. И я решилась. Героинями романтических фильмов обычно являются либо бизнес-леди, либо работницы шоу-бизнеса. В крайнем случае – писательницы. Сами понимаете, что здесь я проигрываю в конкуренции, так как не имею таких тузов в своей колоде лирических раскладов. Поэтому ничего не оставалось, как взяться за роль «дурнушки». Основательно взяться… Стоп, Ева! Стоп! Может, и не надо было «браться за роль» дурнушечки! Может, ты она и есть? Может, в этом причина отсутствия принцев? Нет, конечно, нет. Являясь по сути своей скептически настроенной натурой, на окружающий мир я привыкла смотреть реальным взглядом. Это относится и к моему отражению в зеркале. Я открываю глаза и вижу то, что вижу. А глаза у меня, кстати, такие же большие, как у Пенелопы Круз, чуть припухшие губы, как у Энн Хэтэуэй, аккуратненький носик очень похож на нос Эмми Россум, брови вычерчены точь-в-точь, как у Киры Найтли, а грудь, как у Памелы Андерсон. Насчёт последнего шучу. Грудь у меня среднестатистическая: не большая, но и не маленькая. Нормальная грудь – то, что надо. А всё остальное, про губы и прочее – истина. Но особенно, что мне самой в себе нравится – это фигура. Спасибо родителям. Они очень постарались. За фигуру не стыдно. Совсем не стыдно. Но вернёмся к образу дурнушки. Дурнушки, как известно, в фильмах всегда выглядят одинаково: дурацкие очки, ещё более нелепая шляпка, мешковатая одежда и отсутствие макияжа. И, о господи! Когда она прёт огромный ворох очень важных бумаг по коридору учреждения, на неё непременно неожиданно налетает принц. Это всегда так. Практически, закон физики. Документы листопадом стелются по полу, а дурнушка и принц бросаются их собирать и обязательно при этом сталкиваются лбами. Искры, летящие из глаз, заставляют героев взглянуть друг на друга предельно пристально. Из этих искр воспламеняется пожар любви. Они закрывают глаза и сливаются в страстном поцелуе. И далее следует очумительный хеппи-энд. Примерно так я представляла свою судьбу, когда пришла в образе киношной дурнушки устраиваться на работу. Целый год я шлялась по коридорам с кипой никому не нужных бумаг, практически специально то и дело провоцируя столкновения. Но, то ли принцы не попадались, то ли мой таран был просто опасен для окружающих. Все истерично скачками отпрыгивали в стороны или размазывались по стенке. В конце концов терпение руководства лопнуло и меня уволили. Я достала заранее заготовленную огромную коробку, точно такую же, как в кино, с которыми уходят все уволенные героини Голливуда. Одиноко положила на дно ноутбук – работа не была помехой моему киноманству, и пошла на выход. Других вещей созданная мной «дурнушка» на работе не имела. До сих пор не понимаю, что кладут в эту коробку героини фильмов? Чем они на работе занимались? Вязали? Сооружали макет Статуи Свободы? Играли в любимую «железную дорогу»? Что за личные предметы заполняли их рабочий стол в таком количестве? Шахматы? Дартс? Книги? Не знаю. Я особо не размышляла над этим. Но моим ожиданиям романтической встречи с принцем суждено было сбыться. По крайней мере – частично. Магия кино взмахнула палочкой, и.… Свершилось волшебство! Он налетел на меня прямо у входных дверей конторы. Не просто налетел – сшиб. Ноутбук загремел по каменному полу, мигая на прощание лампочками и издавая предсмертный заклинивший гудок: ы-ы-ы-ы. Сама я шлёпнулась прямо на колени. Было очень обидно и больно. Привычные для фильмов ругательства едва не сорвались с моих губ. Едва-едва! Но в это время я вспомнила о принце и посмотрела в лицо того, кто совершил на меня опасный наезд без разрешительного сигнала светофора. Нет, это был не принц. Наезд совершил Уилл, мой одноклассник. Он никогда не страдал киноманством, поэтому воспринимался мной совершенно безлико и равнодушно. Какими-либо достоинствами принца он тоже не обладал. К тому же Уилл был полностью больным на голову геймером. Естественно, геймер и киноманка априори не могут быть друзьями, поэтому я никогда не обращала на него никакого внимания. На него вообще никто никогда не обращал никакого внимания. Худущий, кудрявый, прыщавый. Да ещё в очках с толстенными линзами. Скажите, вы обратили бы на такого «принца» хоть чуточку своего внимания? Можете не отвечать. Если бы не это столкновение я бы через пару лет даже не вспомнила, что училась с ним в одном классе. Но волею судьбы мы встретились. Встретились лбами. Не знаю, что уж там возгорелось в наших сердцах от искр этого столкновения, но с тех пор общаться мы стали довольно часто. Практически ежедневно. Из-за этого я даже стала смотреть на два фильма меньше, чем обычно. Уилл тоже научился отрываться от любимого монитора не только по жизненным необходимостям и функциональным потребностям, а просто для того, чтобы прийти ко мне в гости и потрепаться на разные темы.