Сергей Skolorussov - Кукушка на суку. Акт второй

Сидит кукушка на суку,

Руки-крылья потирая:

Хоть убейте – не скажу,

Где, «ку-ку», ключи от рая.

Она мне не понравилась сразу. Бывает так: увидел девушку и сразу проникся к ней симпатией. Если уж не с планами сделать её своей пассией, так хотя бы просто для приятного общения. А эта мне сразу как-то бр-р-р, вообще никак. Полное отторжение всеми фибрами моего молодого организма. Я говорю о девушке, которая появилась в аэропорту вместе с Мариной Юрьевной. Мы вылетали из Шереметьева. Я приехал из Питера заранее, поэтому долго без дела болтался в аэропорту. Возможно, именно этот факт стал причиной моего плохого настроения.

– Знакомьтесь: это – Фёдор, это – Виолетта.

Ну, да, Виолетта, кто же ещё? И имечко под стать моей негативной реакции. Хм! Поди ещё, Виолетта Хрякина какая-нибудь.

Виола была одета в практически белый с розовым оттенком брючный костюм, густо покрытый мелкими блестящими гламурными сердечками. Брючки доходили до щиколоток, не скрывая модные красные туфли на высоком каблуке.

– Очень приятно, – улыбнулась Виолетта ярко накрашенными губами.

Она была худой, стройной и высокой. Чуть ниже меня. Лицо, насколько можно было разглядеть под ярким макияжем, вполне симпатичное. Пожалуй, если бы я был нашим создателем, глазки бы сделал чуть пошире. А так, множество парней назвали бы её привлекательной. Но только не я.

Не удосужившись на ответную любезность, я безразлично отвернулся в сторону. Марина саркастически оглядела меня с ног до головы, выдержала большую театральную паузу и резюмировала:

– Ну, вот: главные герои в сборе. Можно идти на регистрацию.

«Главные герои»? Ни фига себе! Это и есть моя партнёрша? Фу! Впрочем, это же не на всю жизнь. Надеюсь, лирическая тема там не основная. Да уж… И желательно, чтобы в постельных сценах участвовала дублёрша. Я не смог сдержать свою антипатию:

– И где наша звезда снималась? Я что-то не припомню, чтобы она попадалась мне на глаза.

Сухарецкая сразу почувствовала мою иронию в отношении к Виоле:

– Ничего страшного, ты-то у нас тоже стартанул без послужного списка. Не боги горшки обжигают. Любую звезду надо кому-то зажечь. Этот процесс называется дебютом.

– Ну-ну, – только и проворчал я в ответ.

Меня эта новость вывела из-себя. Буквально взбесила. Взбесила неожиданно сильно. Неожиданно не только для себя, но и для Сухарецкой. Виола вмиг потеряла для меня даже те немногие достоинства молодой девушки, которые я минуту назад воспринимал вполне благосклонно. Видимо, все эти эмоции отразились на моей физиономии. Марина Юрьевна даже остановилась:

– Ты чего, Фёдор? С тобой всё в порядке?

Я попытался взять себя в руки:

– Вполне.

– Нездоровится?

– Всё в порядке. Я здоров. Мне кажется, что я самый здоровый в нашем дурдоме, который называется российским кинематографом.

– Ты о чём? – острые иголки сурового взгляда Сухарецкой пробежали по моему лицу.

– Ни о чём, Марина Юрьевна. Так просто. Ни о чём.

– Нет, Солнце моё, раз уж сказал «а» говори и «б». Чем ты так недоволен?

– Всё нормально, всё нормально, – я развёл руками и слегка улыбнулся.

Но видимо в улыбке моей было больше сарказма и язвы, нежели примирения и доброты. Виола сверкнула глазами и поджала губки. Она почувствовала и поняла, что моё недовольство – камень в её огород. Ладно, хоть не дура. И то хорошо.

– Своё плохое настроение нужно оставлять дома. Это закон для всей съёмочной группы. Иначе никак! И уж тем более: не порть нам настроение перед полётом. Впрочем, выскажись лучше сейчас, а не в воздухе.

– Особо не о чем высказываться.

– И всё же?

– Можете не обращать на меня внимание. Вы же знаете, что у меня теперь металлическая пластина в голове. Видимо она начинает давить на мозг по мере приближения металлоискателя. Что так смотрите на меня? В аэропортах теперь нет металлодетекторов?

– Солнце моё, я тебя знаю, как облупленного. Не юли.

– Ладно, проехали. Впрочем, хотите правду? Она проста! Мне всегда было интересно, как такие красавицы, как Виола, попадают в «фабрику грёз»? Да ещё на главные роли. Бух! Раз! И ты звезда. Где этот лифт находится?

Сухарецкая только ухмыльнулась:

– У-у-у, Федя! Да ты дурак, оказывается. Чужими лифтами интересуешься, а свой ломаешь. Ну, всё, надоел. Успокоился?

Далее она ввела нас в курс ближайших планов. Летели мы в Казахстан. А точнее на полуостров Мангышлак. Там нас ждала съёмочная группа во главе с Валерием Сергеевичем. В жаркой казахской пустыне должны были пройти натурные съёмки нового фантастического блокбастера с рабочим названием «Затерявшиеся в Млечном пути». Сюжет ленты особо ничем не выделялся среди подобной голливудской продукции. Звездолёт-разведчик, странствующий по вселенной в поисках внеземных цивилизаций, терпит кораблекрушение на обитаемой планете. В результате столкновения с чуждым неизведанным миром, гибнет практически весь экипаж. Выживают только двое: он и она. Вы, несомненно, догадались кому эти роли были уготованы. Продюсером фильма выступал уроженец Мангышлака. Главным условием он выдвинул съёмки натуры в Западном Казахстане, многие каменные долины которого напоминают марсианские пейзажи.

– Так, друзья мои, засуньте свои амбиции куда подальше и займитесь, в конце концов, работой, – Сухарецкая протянула каждому из нас по красной кожаной папке. – Здесь сценарий и все необходимые документы, с которыми вам надо ознакомиться.

Виола взвесила в руке пухлую папку и надула губки:

– Мы в Совке живём? Файлом это никак нельзя было мне перекинуть?

– Нельзя, радость моя. И папку эту не потеряй и не показывай никому.

– Это почему? – «звезда» округлила свои не очень большие глазки.

– Кругом шпионы и пираты. Я отвечаю за конфиденциальность процесса и мне лишние проблему не нужны. Понятно? – Марина в конце речи резко повысила свой голос.

Девушка слегка скривила губы, пожала плечиками и согласилась:

– Understand.

– Вот и океюшки, – в тон ей парировала администратор съёмок. – Чтобы по прибытии в Казахстан свои роли знали назубок и лишних вопросов на съёмочной площадке не задавали. Если что-то непонятно, спрашивайте сейчас.

Из Москвы мы вылетели в 10 часов вечера на Суперджет 100. Виола опять умудрилась высказать своё «фи», помноженное на непомерный апломб:

– Дикость какая! Это какой болван заказывал нам билеты?

– «Болван» ¬– это я, – Сухарецкая, как всегда, была неподражаема в своём спокойствии. – А что тебе, Солнце моё, не нравится?

Но будущую «звездищу» российского экрана двусмысленность ситуации нисколечко не смутила: