Сергей Skolorussov - Кукушка на суку. Акт второй

В это время машина упёрлась колесом в большой камень и встала – не смогла преодолеть препону. Саня газанул раз, два, три. На четвёртый раз, выбросив из-под колёс самый большой веер камней, джип всё же взобрался на препятствие. Но тут произошло непредвиденное. Одновременно с колесом, взгромоздившимся на камне, второе переднее колесо буксануло, вырыв небольшую ямку. Этого оказалось достаточно, чтобы джип потерял равновесие. На какое-то мгновение он замер, стоя на колёсах водительской стороны, но уже в следующий момент резко повалился на бок и со страшным грохотом закувыркался по склону, ища остановку на дне ущелья.

– Господи! – Марина резко зажала руками рот.

– Это что? – испуганно вытаращила глаза Виола. – Нас уже начали снимать?

«Она всё же дура», – мелькнуло в голове. Но я ничего не сказал и бегом бросился вниз. Как джип умудрился спуститься – это для меня осталось неразрешимой загадкой. Здесь любой человек запросто мог себе голову сломать – слишком большой градус уклона. Преодолев небольшое расстояние, я услышал, что следом за мной следуют и мои попутчицы. Камни из-под их ног летели вниз, опережая меня. Я замер, заорав:

– Стойте! Стойте на месте! Вы угробите меня или разобьётесь сами!

Повернув голову назад, я увидел в свете фонаря взволнованные лица женщин. Они остановились, как вкопанные.

– Я посвечу вам снизу и скажу, когда можно будет спуститься, – прокричал я и двинулся вниз.

Перевёрнутая на крышу машина покоилась на самом дне каньона. Мотор продолжал работать. Это мне сразу не понравилось: сильно пахло горючкой и было слышно, как, попадая на разогретый коллектор двигателя, шипела жидкость.

Я присел, высвечивая салон машины, и ужаснулся увиденному. Картинка не для слабонервных – весь салон был окрашен в красный цвет. В крови были и лохмотья лопнувшей подушки безопасности. Явно мёртвый Жандар висел на ремне. Голова его была раздроблена о камни, из виска торчал осколок стекла, по которому стекал ручеёк крови. Что делать? Надежды на его спасение не было, тем не менее, я попытался открыть водительскую дверь. Куда там! Ничего особо не соображая, я стал бегать вокруг джипа, пытаясь отворить любую другую дверь. Безрезультатно! Наконец до меня дошло, что я просто идиот: боковое стекло водительской двери отсутствовало. Очевидно, что оно совершенно разлетелось вдребезги при кувыркании автомобиля по склону. С трудом отстегнув ремень, я попытался вытащить тело Жандара через окно. Оказалось, что сделать это не так-то просто. Безжизненное тело парня показалось мне в два раза тяжелее, чем было на самом деле. Да и габариты его словно изменились. За что не потяни – он застревал в окне. Трудно объяснить почему так происходило. Вероятно, для извлечения человека из кабины автомобиля нужен опыт. Но поверьте на слово: такого опыта в жизни лучше не иметь вовсе. В это время до меня долетел голос Марины Юрьевны:

– Фёдор! Нам спускаться?

– Ни в коем случае. Стойте там. А лучше осторожно вернитесь наверх.

В тот же момент я услышал характерный хлопок вспышки бензина: загорелся двигатель. И одновременно с этим вспыхнуло всё, что меня окружало. Вспыхнуло вместе с машиной и несчастным женихом. Как я понял потом, горючее растеклось огромной лужей и под машиной, и под моими ногами. Я буквально выпрыгнул из огня и в три прыжка оказался за огромным валуном, ожидая взрыва. Но традиционного для блокбастеров мега-взрыва не произошло. Просто громко «вухнуло», и свет вспышки озарил все окрестности. Видимо, это вспыхнуло топливо в бензобаке. И тут только я заметил, что у меня горят кроссовки и нижняя часть брюк. Пришлось быстренько стянуть с себя и туфли, и штаны. Башмаки я погасил штанами, штаны потушил песком. Слава богу я не остался босиком и голым до пояса. Хотя в штанинах зияли огромные дыры – это лучше, чем красоваться в каменной пустыне в одних труселях. Как идти босиком по острым камням —тоже проблема из проблем. Правда левый ботинок сильно скукожился и пожух. Но мне в этот момент было не до него. От объятого пламенем джипа исходил нестерпимый жар. Пришлось ретироваться метров на десять в сторону. О спасении человека или наших вещей не могло быть и речи. В полной прострации я полез наверх.

Женщины с ужасом смотрели на меня, не проронив ни слова. К чему слова – сверху место трагедии просматривалось в деталях и мелочах. Они видели всё. Наконец, Сухарецкая похлопала меня по плечу:

– Ничего нельзя было сделать. Глупо всё, но такова жизнь.

Я машинально нервно дернул плечом, стряхнув её ладонь. Марина понимающе кивнула головой:

– К смерти невозможно привыкнуть, – она тягостно вздохнула и добавила: – Отсюда уходить нельзя. Будем ждать казахских спасателей и полицейских. У тебя есть телефон?

Только теперь я сообразил, что мой смартфон находился в рюкзачке, который я забыл на сидении:

– Нет. А у вас?

– Я не думала, что так произойдёт – естественно, оставила всё в машине, – Сухарецкая повернулась к Виоле. – Надеюсь, ты у нас самая предусмотрительная.

Девушка держала в руках клатч, небольшую сумочку, явно подобранную к её наряду. Много в такой аксессуар модницы не засунуть. Но телефоны девушки обычно кладут именно туда. Звезда ловко раскрыла клатч и извлекла из него дорогущий айфон последней модели:

– Кому звонить? – поинтересовалась она.

– Сначала в службу спасения, а затем своим родителям, – проинструктировала её Марина.

Девушка в нерешительности замерла с телефоном в руках:

– А какой здесь номер службы спасения?

– Понятия не имею, – пожал я плечами. – Посмотри в интернете.

Виола попыталась войти в глобальную сеть, но безрезультатно:

– Блин, здесь вообще связь никакая. Одна палочка то появляется, то пропадает.

Она стала ходить кругами в поисках лучшего приёма сигнала. Минут через пять Сухарецкой это надоело:

– Если появится хоть какая-то связь, лучше сразу звони по телефону. Интернет всегда хуже ловится. Набирай «112». Скорее всего здесь всё, как у нас.

Но и звонок по телефону никак не хотел пробиваться. Наконец гудок прошёл, и девушка буквально закричала, как будто от громкости голоса что-то зависело:

– Алё! Алё! Вы меня слышите?

В трубке прозвучало что-то нечленораздельное, возможно по-казахски, но, может, и по-русски.

– Вы слышите меня? – продолжала вопить Виола. – Это служба спасения? Алё?

Наконец ей ответили. Из-за низкого качества связи женский голос говорил прерывисто, но его можно было понять:

– Это единый номер экстренной оперативной службы. Что у вас случилось?

– Мы попали в аварию… Блин, опять отвалилась.

Связь то появлялась, то пропадала. Тем не менее диалог продолжался. Если сложить всё вместе, содержание его было примерно таким: