Константин Стерликов - Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Том 2

Какое-то время мы, конечно, здесь еще побарахтаемся в пыли и свалке камней! Но потом нас просто огнем выжгут. Других вариантов быть не может. Глянь сколько дыр много, щелей и трещин – еще серия взрывов и остальная часть рухнет! Там вон вообще кусок неба просматривается, облака видно проплывают… Пролом величиной с грузовик! И скалы сдавливают со всех сторон, после взрывом перепутанные. Особо не разгуляешься!

– Нужна слаженная оборона! Давай-ка так, товарищ капитан! Я пойду вдоль этой рухнувшей стены, а ты вон туда в нависшую арку, там скопление наших бойцов. Постараемся из этой кутерьмы наладить четкую систему боя. Чтобы это была не пальба как на свадьбе у басмачей, а скоординированные действия – кто прощупывает врага, кто снимает основные цели, кто прикрывает. И необходимо рассредоточиться грамотно, чтобы перекрыть периметр и контролировать все подходы к нам!

– Понял. Тактика – твой конек! Так что, Петро, командуй! Я весь в твоем распоряжении. Что делать конкретно? Говори уже…

– Добро! Когда доберешься до солдат, Федор Михайлович, займите позиции дугой у той выступающей гряды, так вы перекроете возможный доступ в катакомбы и уйдете с линии огня сверху! А я вон там у завалов поколдую… Не суетитесь, делайте все вдумчиво и аккуратно. Как на обычной работе. И еще… Экономьте боеприпасы! Неизвестно сколько нам тут отбиваться придется!

– Ясно, прорвемся! Проделаем сей кульбит! Схему я понял. А ты со своими главное держись ближе к стенам, больше шансов выжить при обвале, и когда…

Внезапно сверху падают продолговатые деревянные и металлические ящики, с шумом ударяясь о камни…

– Что за чертовщина? – поднимает взгляд Мишустин, – Это что за хрень, посылки из Германии? Почта прямо от Гитлера?

– Точно не с конфетами! Все гораздо хуже… Это саперные премудрости мы с таким знакомы. Адские штучки – фугасы! Сейчас здесь настоящий смерч плясать будет… Ну-ка, Петро, пригнись! И поглубже…

Мишустин и Золкин вжимаются в скалы. И во время! Тугой удар о перекрытия, гром разрываемого пространства, полыхнувший жар и ливень осколков – железных и остро отточенных каменных….

Стены качаются, где-то опять рушится свод. Темные столбы взмывают к потолку, и пронзительный грохот гулко бьет по сплетению тоннелей отражаясь от преград, значительно протяжно увеличивается как в гитарной деке, безжалостно разрывая слух… Вслед сразу же секут очереди автоматического оружия, пробивая квадрат за квадратом, метр за метром… Вязкий туман поднявшейся известковой пыли ковром застилает вздыбленные скалы, где засели красноармейцы. Видимость падает до нулевой. Сквозь едкую мглу прорезаются отдельные выкрики и невнятные фразы… Кто-то инстинктивно пытается отвечать, стреляя наугад. Но различить цель в ползущей хищно-смутной массе, трудно и почти не реально, и мистерия смерти продолжается…

Вырастающие словно из ниоткуда, хищные сумасшедшие фонтаны огня, железа и камня разносят попавшиеся маленькие группы красноармейцев буквально в клочья… Куски ракушечника вместе с расплавленным металлом и окровавленной человеческой плотью хлещут по насупленным стенам каменоломен…

В водовороте пляшущего разрушения всего и вся, мелькают резко очерченные тени, слышатся редкие возгласы, угадывается непонятное скрытное движение. Бой переходит в какую-то новую, непредсказуемую стадию… И тут неожиданно бурлящую обрывками действительности темноту взрывает настоящее огненное безумие, как извержение мифического чудовища – черноту режет густая струя клокочущего, завивающегося огня. Это в дело уничтожения блокированных красноармейцев включаются фашистские огнеметчики. С разных точек, как лучи прожекторов, гуляют, перекрещиваясь шипящие струи подлинно адского пламени! Несколько солдат вспыхивают живыми факелами, бегут, катаются по земле, бьются о скалы… Истошный крик последней агонии взмывает, бьется о своды подземелья… Немцы методично продолжают свою черную работу, методично заливая пространство ревущим огнем, обугливая камни и сжигая живое человеческое как ворох соломы! Огонь льется лавиной, как в металлургическом цеху! Кто-то не выдерживает, вскакивает, бежит и тут же попадает под пули. Кто-то пытается забиться в какую-нибудь расщелину потемней и поглубже…

– Ах вы, суки! – зло сплевывает старший лейтенант Мишустин, поправляя съехавшую каску, – Сейчас я с вами разберусь! Поговорим тет-а-тет…

Он перебегает вперед, падает за грудой обломков и дальше ползет с гранатой, выбирая наилучшую позицию. Замирает, выжидает момент и кидает, сразу уходя в сторону! Оглушающий грохот, вспышка пламени, визг осколков, сдавленные вскрики, возня, стелющийся темный дым. Старший лейтенант приподнимается и простреливает длинными очередями. Кажется, на мгновение все останавливается. Несколько смертоносных лучей пропадает….

– Ловко ты их! – гремит сбоку Золкин, – А я вон пулеметчика снял и карабином разжился!

– Отлично! Федор Михайлович, идем дальше. И быстро… Очень быстро! Медлить нельзя. Нужно перехватить инициативу! А то они нас по стенам красными помидорами размажут и зажарят как куропаток в печи! Держимся плана, пробиваемся к своим. Сцепляемся в единый кулак!

Все расходимся!

Золкин молча кивает и исчезает в курящейся серой мгле…

Мишустин тенью скользит вдоль разрушенных, искореженных стен. Отслеживает ситуацию. Прикидывает оптимальный вариант прохода. Старается быть всегда в непроницаемой темноте. Попадается не в меру любопытный улыбающийся немец, свесившийся в проем и разглядывающий, очевидно обугленные трупы… Довольный работой своих сослуживцев. Что-то бормочет под нос и смачно прицокивает языком. Зовет кого-то еще…

Старший лейтенант передергивает затвор, целится и дает короткую очередь. Тучным мешком фашист летит вниз на острые камни…

– Вот так! – чеканит Мишустин, лихо вскидывая автомат, – Всех уделаем… До одного! Здесь вам могила и приготовлена. Только крестов и отпевания не будет!

Красный командир, осмотрев боекомплект, ныряет дальше в темноту, умело маневрирует между искрошенных пулями и осколками валунов. Проносится темным порывом ветра меж ощерившихся обломков скал, как челюстями разъяренного чудовища… Повсюду огненными росчерками визгливо рикошетят пули. До сидящих в завалах впереди красноармейцев остается уже не более десяти метров, они уже ободряюще машут, приветствуя, как раздается то ли один сильный взрыв, то ли несколько разом, смешавшись в единое рвущее апокалиптическое неистовство, земля раскачивается, как палуба корабля, ходит вниз… Старшего лейтенанта беснующимся вихрем припечатывает к стене. Обдает удушающей режущей гарью. Перехватывает дыхание, и кажется, плавит кожу….