Константин Стерликов - Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Том 2

– Это наше оружие… Другого у нас и не было. Винтовок в руках не держали. Мы ведь дороги прокладываем, соединяем, а не разрушаем! Залатываем раны, как доктора. Все что враг искромсал и разорвал, нам заново восстанавливать приходится, возрождать к нормальному функционированию всех процессов. У нас и батальон так и называется – железнодорожно-восстановительный!

– На войне все специальности важны. Без тыла и хорошо налаженных коммуникаций ни одна армия далеко не продвинется. И мы вот здесь пригодились, более чем где-либо. Сейчас от нас жизнь всего гарнизона зависит. Буквально. Без еды еще можно перекантоваться, а вот без воды сразу хана…

– Сколько у нас времени?

– Чем скорее тем лучше. Сутки с небольшим… По моим расчетам, при интенсивной работе и 4-х часовой смене бригад потребуется около 30 часов непрерывной работы. Если будем выкладываться по полной и не собьемся с курса…

– Такую скалу неприступную за полтора суток прошибить? На нее глянешь и начнешь рубить – так кажется и месяца не хватит! Громада неимоверная…

– Нет у нас месяца, Николай! Счет на часы идет… С каждой минутой кто-то в госпитале умирает… Или на посту! Такой у нас хронометраж – из жизни и смерти. Через месяц, если мы не сумеем к колодцу выйти, сами скелетами здесь лежать будем.

– А если проскочим? Тут ведь и малого отклонения хватит, чтобы уйти не туда… Тогда что? Здесь ведь темень сплошная и каменоломни эти непредсказуемы, порода далеко не однородная… Малейшая ошибка обернется полным провалом, уведет не туда, куда угодно в этом коварном массиве!

– Я все рассчитывал и проверял по нескольку раз! При прохождении будем крайне внимательны, через каждый метр корректировка… Ну и в голове у меня уже компас высветился, достаточно четкий. Никогда не подводил! А тут не такая уж запутанная шарада, бывало посложней…

– Трудно приходится, долбишь камень как дятел дерево. Кажется на месте стоишь, ни на сантиметр не продвинулся! Руки опускаются… Мечешься, бьешься как слепой мотыль о стену. И не видишь выхода!

– Понято. Это иллюзия подземелья… Темноты и замкнутого пространства. Мы считай в глубокой норе сидим. Никогда не думал, что вот так ползать и на четвереньках и на брюхе придется… Инженер, твою мать!

– Никто не думал, товарищ капитан! Из всех кто здесь находится… И не хотел и не предполагал. Переучиваться на ходу приходится! Заниматься тем, о чем и представить не мог! Тут ведь совсем другое измерение… И окружающие формы, и звуки, и время, все течет как ему вздумается! С нашим фокусом настройки абсолютно не совпадает! Аидово царство…

– Да, есть тут что-то такое забытое, древнее и словно живое. Камень мертвым не ощущается – он будто кожа какого-то гигантского живого существа. Невообразимый тайный исполин, пробудившийся из пропасти. Иногда подумаешь, как можно всю эту массу камня одолеть? – оглядывается тяжело дыша в тесном тоннеле Трубилин, – Просто бурлящее море вокруг а мы как обломки корабля, кружимся в темном вихре!

– Ага! Будто утонули в этом зачарованном камне, – кивает Велигонов, – в головокружительном плавании…. И несет нас все дальше во мрак! Что нас там ждет?

– От нас зависит. Кто мы, что из себя представляем, чего хотим и на что способны… А там уже не важно – свет или тьма! Мы все равно на высоте будем…

Сзади по тоннелю смутными угрюмыми фигурами в бледном свете фонарей, работают солдаты, пробивая породу. Они почти сливаются со своими тенями, будто утопают в них… Кажутся потусторонними подземными жителями, вдруг восставшими из старинных легенд… Большие, непреклонные как замурованные титаны, разгоряченные, и грязные, они неистово рубят неприступную скалу, вытаскивают обломки, откатывают целые валуны или ведрами вычерпывают попавшийся слой рыхлой земли, Работа кипит… Люди продолжают сражение с необъятным нависшим Камнем – полноправным хозяином этих мест…

– Твои богатыри стараются? Камень ворочают? Крепкие парни… – кивает Трубилин, – Из железнодорожников?

– Так точно. Мои, родные. У нас батальон дружный, как одна семья. И у нас дохляков нет по определению. Для нас физическая сила, и смекалка – основа всего! Так как часто бывает в сложнейшей местности в кратчайшие сроки нужно возвести все необходимые коммуникации, как дворец в сказке, за ночь! Привыкли уже… Все делать быстро и соображать на месте. Сейчас наша бригада идет, через пару часов курсанты должны подойти… Сменят. Мои передохнут и по новой! Вальс со скалой кружить…

– С такой барышней надо быть осторожней! – смеется Трубилин, – Так в вихре подхватит, что не успеешь глазом моргнуть, как в пропасти окажешься, или под глыбами…

– Странный камень здесь… Вроде мягкий на вид, порой в руке крошится, а бывает спрессован так, что тверже стали. Как заколдованный какой-то! – изумляется Велигонов, очищая кирку, – Снаряды в нем вязнут как в болотной трясине. Когда на поверхности немцы в упор стреляли, так снаряды некоторые застревают внутри. Чудеса!

– Здесь все неоднозначно. С самого ракушечника, камня этого, все и начинается. Он основа всего и сила этих катакомб! В нем и память веков и будущее изящество построенных зданий. Может быть хрупок и гибок, а может свернуться крепче гранита. Его можно и пилить и рубить. Камень оборотень, в хорошем смысле… И сами каменоломни эти такие же! С виду все проще простого – обычная каменная выработка, выпил блоков, оставшиеся пустоты, а как глубже зайдешь, так все нутром чуешь такое, что и не описать словесно… Другой, не наш, подземный мир со своими законами. Ну как у тебя?

– Еще один слой прошел. Немного мягче, чем вначале.

– Земля должна быть… Ближе к поверхности. Там уже полегче будет!

– Поскорее бы! А то стучишь по скале, как лбом о фонарный столб… Ее крошишь, и кажется она еще больше становится! Растет как клякса на бумаге, и тянет как трясина. И ты погружаешься в нее все глубже.

– Вот именно! Потому что мы вперед в узком пространстве идем, а она над нами виснет и за спиной громадным шлейфом остается. И видится что мы не расширяем проход, а в ней просто вязнем… Вот и весь психологический и оптический эффект! Эти катакомбы любят играть с сознанием…

– Когда перед глазами горизонта нет, вся система восприятия летит к черту! Все сворачивается в моллюска кого-то… И ты уже смотришь куда-то не в даль и в стороны, а словно внутрь сквозь себя! И всякая белиберда лезет… Неопределимо дурацкого свойства!

– Ничего, привыкнем! Разум он быстро под новые условия подстраивается… В этом и состоит сила человека, что он везде жить может, в отличие от всех прочих земных тварей. Хоть в знойной пустыне, хоть на Северном полюсе, хоть на горных вершинах, хоть на дне морском… Или как мы в подземелье ползать! Мы все можем…