Константин Стерликов - Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Том 2

– Это верно. В человеке великая сила заключена! Только не все ее во благо используют…. Да что же это такое? Опять тьфу, зараза! Порода идет слоями как бутерброд! То песок, то монолит непрошибаемый… Я уж думал, все, основной панцирь пробили, ближе к поверхности ракушечник пористей будет и пустоты пойдут… А мы снова наткнулись на твердый пласт, где хоть взрывай! Кирка чиркает как спичка о коробок… Только искры летят!

– Взрывать нельзя! Я осматривал участок. Любой взрыв, даже самый малый, может спровоцировать обрушение, пласт здесь очень неустойчивый, расшатанный многочисленными обстрелами. Да и немцы могут услышать и обо всем догадаться. Тогда прощай вся наша затея… Будем без воды сидеть! Вернее погибать…

– Ну вот пророем мы путь к колодцу, что дальше? Сколько нам еще здесь быть?

– С чего вдруг такой вопрос? Командование гарнизоном разъясняло же ситуацию и не раз… В чем сомнения, Николай?

– Что-то не то у нас происходит… Либо всего недоговаривают! Несоответствие планов и реальных будней.

– Что именно? Поясни…

– В принципе все лежит на поверхности. Только глянь повнимательней. Наш батальон занят везде – и на укреплениях линии обороны, и в строительстве заградительных стенок, и казарм, и среди всей этой бурной деятельности я подмечаю странную тенденцию, все обустраивается так основательно, как будто мы здесь зимовать собираемся…

– Любая крепость требует прочности и надежности взаимодействия всех служб! А подземная тем более… Что тут удивительного?

– Для временного обитания сильно все серьезно и обстоятельно… Как будто мы корни пускаем в эту каменную почву! Особенно хозяйственная часть – склады, кухня, лазарет, помещения для собраний и занятий по тактике. Прямо полный набор для длительного пребывания, а не армейского подразделения, которое ждет со дня на день, десантную операцию!

– У нас, Коля, не диверсионный отряд и не партизанская база, а боевая часть РККА! Полк обороны Аджимушкайских каменоломен имени товарища Сталина! С официальным приказом, уставом и знаменем… Это не шутки, не шальное подполье из-за угла, а грозная боевая единица в несколько тысяч человек, практически всех родов войск! Это Крымский фронт восстал из под земли! Который продолжает сражаться, несмотря ни на что! Даже в недрах забытых скал! Все как всегда, только в глубине катакомб… Ягунов в этом плане молодец, он не дал никому расслабиться под анархический партизанский формат. И требует даже больше, чем в обычных полевых условиях. Дисциплина суровая. Уже работает особый отдел… Так что все идет правильным курсом! По-другому никак нельзя…

– Может быть, может быть… Только мы все больше всего перестраиваем и укрепляем, особенно дальние штольни.

– Брось, Николай! Ты хочешь на голых камнях сидеть, есть и спать? Вернуться к первобытному состоянию? Мы и так с факелами по пещерам этим бегаем… Куда больше? Место это особенное для обитания. Тут даже на день надо сделать хоть что-то, хотя бы нары деревянные сколотить, разве не так?

– Да я не об этом… Мы когда сюда зашли, часть каменоломен уже была оборудована и обжита, даже свет… А сейчас мы еще больше все увеличиваем, надстраиваем, продумываем до каждой мелочи… С чего бы это? Как думаешь, сколько здесь человек протянуть сможет?

– Ну, месяц-два… Максимум! Это если условия еще годные. Еда нормальная, свет, воды вдоволь. И тепло – прогрев отсеков… Специально оборудованным образом! Тогда еще можно. А у нас этого нет. Так что в любом случае, десантная операция нас вызволит отсюда! Так долго мы здесь точно не пробудем…

– Все равно чувство гнетущее гложет… Мы словно все дальше вниз, от своей человеческой природы уходим, погружаемся в море мрака! И причем, как-то сознательно. Прощаемся со всем, что было и растворяемся во тьме навсегда.

– Это на тебя катакомбы давят… У многих такие настроения случаются! Пройдет… Нам только десанта дождаться! Вся наша крепость на поверхность выйдет, такое закатит! Фриц в панике до самого Севастополя бежать будет! Не оглядываясь! У нас мощь и воинский потенциал на таком уровне, что мы и не такое сможем…

– Все это имеется, без сомнения! Быстрей бы этот момент уже настал! А то мы слабеем с каждым днем, если не часом… И весь наш боевой пыл да жар уйдет в болотную темноту! Живое пламя не может гореть во мраке бесконечно… А любая жизнь без солнца умирает!

– Не успеет! Мы еще много чего сможем, даже если задержимся здесь…

– Силы еще есть! Но оставаться надолго здесь нельзя… С каждым часом нас словно гипнотизирует здесь кто-то! У меня такое чувство, что тьма нас опутывает незаметной паутиной, мягко обволакивает, усыпляет… А потом вонзит смертоносное ядовитое жало сначала в разум, потом в сердце! Но мы все равно не сдадимся! – подмигивает Велигонов, – Ведь так, товарищ капитан? Мы – воины Красной Армии, и если надо любую пропасть гибели одолеем!

Черный клюв кирки вновь с полыхающей силой вонзается в скалу. Камень трескается, расходится трещинами, соскальзывает вниз, обнажая трепещущую плоть катакомб…

У одного из изолированных складов в дальних штольнях, в темном коридоре начинают плясать огни факелов… Шумная процессия доходит до каменного перекрытия защитной оборонительной загородки, как от боковой стены отделяется тень и перекрывает дорогу.

– Стой! Кто идет?

– Свои…

– Как будто кто-то чужим назовется! – усмехается голос, – Пароль?

– 35—16. Отзыв?

– 82—13… Проходи! Ефремов, Колька, ты что ли? Да с тобой целый табор… – смеется Желтовский, появляясь из темноты с фонарем в руке, с автоматом наперевес, в распахнутой шинели, под которой выступает неизменный кабардиновый жилет, – Что там у тебя?

– Да всего помаленьку! Здравия желаю… товарищ Владимир! – приятельски улыбается Ефремов, – Со мной всего то шесть человек. Как поживаешь?

– Пойдет… Что приволок? – оглядывает Желтовский тюки и ящики, – Есть что путное?

– У нас все в дело пойдет! В нашей каменной пустыне… Сегодня – каски, ремни, шинели, сапоги, противогазы, аккумуляторы и фонарики, немецкая продукция высшей пробы! Будем выдавать по предписанию штаба, где нужнее…

– Не густо, – оценивает интендант, деловито подперев бок рукой, – у нас подобного добра еще хватает с залежей военторга – и шинели, и лопаты! И прочее обмундирование! На несколько магазинов хватит… Только в сырости наше портится все быстро. А продуктов нет?

– Так по мелочи, печенье немецкое и галеты. Они сейчас все полевые кухни в тыл угоняют, а в солдатских ранцах особого ничего и нет… Здесь только шоколад, пару коробок. Но это исключительно для разведки, по особому приказу!

– Где добро взяли? Вылазка приличная была?