Виталий Кривенков - Мэри

Ладонь правой руки пронзила резкая боль – ее словно проткнули штырем, и крутили, крутили им в образовавшейся ране. Чайник рухнул с гулким звуком рядом с головой Мэри, которая свесилась на бок, с немым криком на лице, осторожно опуская правую руку.

Из носика чайника, булькая, полилась вода. Мэри, словно маленький тюлень, кряхтя и укая, пыталась дотянуться губами до струйки чистой воды и, наконец, она почувствовала на своих губах влагу. Она жадно глотала воду, чувствуя, как силы возвращаются, словно по волшебству, как в компьютерной игре, где персонажу достаточно испить какого-то эликсира, чтобы он, вися до этого на волоске от смерти, мог вновь взять в руки меч и крошить монстров.

Только крошить тут некого.

Томик осторожно подошел к хозяйке и принялся слизывать воду с мокрого пола.

– Господи, Томик, прости, – наклонив чайник предплечьем, Мэри дала налакаться псу остатками воды. – Я совсем о тебе забыла.

Когда Томик напился, он облизнулся и сел возле хозяйки, виляя хвостом. Ему было достаточно того, что девочка цела, а он рядом с ней и готов оберегать столько, сколько нужно.

Глаза Мэри закрывались. Боль в руках и ногах по-прежнему пульсировала, но организму нужно восполнить силы через сон. Несколько глотков воды лишь раззадорили его. Пес чувствовал, что сейчас хозяйке не грозит никакая опасность, и он просто лег рядом с ней, на мокрый пол, и тоже закрыл глаза.

Сознание Мэри уже видело радостных бабушку и дедушку, которые жмурились от яркого солнца и катали ее на санках. Все весело смеялись. Сознание уже слышало, как звенят рождественские колокольчики и как восторженно кричат соседские ребятишки, перекидываясь снежками. Прежде чем Мэри окончательно провалилась в сон, она услышала, как хлопнула входная дверь, и деревянный пол заскрипел под чьими-то шагами.

10

Пахло чем-то жареным. Запах развеял остатки сна и чернота, таившаяся за веками, сменилась на темно-красную – из-за света в комнате.

Мэри осторожно открыла глаза. На краю кровати, на которой она не помнит как оказалась, сидела миловидная женщина и поглаживала за ушком пушистого черного кота.

Незнакомка мимолетно взглянула на Мэри и тут же подскочила от неожиданности, схватившись за сердце.

– Господи! – теплый и добрый, почти бабушкин голос. – Чего ж так пугаешь-то?

На вид ей было больше пятидесяти и, увидев, как Мэри с интересом взглянула на кота, она улыбнулась.

– Это мистер Черч, – кот мурлыкал у нее на руках, полуприкрыв свои глаза янтарного цвета.

Мэри не могла ничего ответить, а лишь постаралась улыбнуться еще шире, но тут же скривилась от головной боли. Плюс ко всему, ее знобило.

– Бедняга, – женщина подсела с котом на руках поближе и коснулась тыльной стороной ладони ее лба. Рука женщины была твердой, но, в то же время, по-матерински мягкой. – У тебя жар уже несколько часов. Я все ждала, когда ты проснешься, но не решалась тебя будить.

Мэри открыла было рот, чтобы поблагодарить эту женщину, но та лишь махнула рукой.

– Тише… тише. Береги силы. Сейчас я дам тебе горячего бульона, и ты снова поспишь.

Она осторожно переложила кота со своих колен к Мэри на кровать и, скидывая с фартука кошачьи волоски, отлучилась за бульоном. Кот мурлыча улегся возле ног Мэри, свернувшись клубочком. В носу щекотал приятный аромат бульона, и в животе у Мэри заурчало. Приподняв тяжелую голову, она огляделась. По всей комнате горели свечи, стоявшие в подсвечниках. Электричества в доме не было, как ни странно. Сам домик был полностью сложен из бревен. Трудно представить, сколько на это могло уйти времени и сил. При теплом отблеске свечей, обстановка выглядела мягкой и уютной. Не такой конечно, как у бабушки с дедушкой, но все же.

Но где Томик?

Женщина закончила работать половником и вернулась к Мэри, держа в руках деревянный поднос и сдувая пар, который клубился над тарелкой с бульоном. Незнакомка была пухленькой, миловидной, с ямочками на щеках. Волосы ее были убраны назад в пучок, а на лице играла улыбка, словно у любящей матери, что несет своему ребенку праздничный торт на день рождения. Поставив бульон на табурет рядом с кроватью, спасительница поправила за шеей Мэри подушки, чтобы ей было удобнее есть, и Мэри уловила аромат, исходивший от женщины. Пахло свежевыпеченным хлебом и жареной картошкой с мясом. У Мэри аж слюнки потекли от этих вкусных запахов.

Но пока только бульон.

Чуть приподнявшись, девочка обратила внимание, что из-под теплого одеяла, натянутого до подбородка, торчала вязаная кофточка, которой у Мэри не было. Видимо, женщина как могла позаботилась о ней: переодела и уложила на софу, укутав одеялом. Еще и бульон приготовила специально для нее.

– А ну-ка, – подув на ложку, она осторожно протянула ее Мэри, подстраховывая ладонью под ложкой, чтобы бульон не заляпал одеяло или нечаянно не обжог девочке подбородок. – А-ам! Вот умница.

Какое это было блаженство. Горячий, наваристый бульон влился в горло, стекая в пустой желудок, наполняя его теплотой и сытостью. Угадывались нотки картофеля и моркови. Мэри облизнула губы и улыбнулась.

– И ещеее… – это летела вторая ложка с вкусным бульоном, а за ней третья и так до тех пор, пока на дне тарелки не показался рисунок со смешными синими слонами. – Ну, теперь ты наконец довольна, как эти слоники.

Она продемонстрировала Мэри пустую тарелку и, увидев рисунок, Мэри издала легкий смешок. За ним последовал кашель.

– Ну, на сегодня, пожалуй, хватит, – женщина встала, убрала тарелку с ложкой обратно на поднос, и погладила спящего кота за ухом. – Охраняйте ее, мистер Черч. – Она подмигнула Мэри и, уходя, подметила: – По поводу рук и ног старайся не беспокоится: все не так плохо, как могло быть. Я училась в мед институте, так что с подобным уже сталкивалась. Я осторожно их вытерла насухо и наложила сухие повязки. Не тревожься и выздоравливай. Спокойной ночи.

Где Томик?

11

Мэри проснулась посреди ночи и резко выгнулась через кровать. Ее рвало. Как только желудок начал успокаиваться, ее стошнило еще раз. И еще. Черч бешено соскочил с кровати и его глаза заблестели в темноте.

– О… Господи… – Мэри отплевалась и откинулась на подушки, которые стали влажными от пота. Ей стало чуть лучше. Видимо, то ли от долгого голодания, то ли от болезни организм Мэри не выдержал и вытолкнул весь бульон обратно.

Под вой ветра за окном, она снова уснула.

Во второй раз она проснулась от боли в кистях и ступнях. Мэри открыла глаза и тут же зажмурилась от боли. Господи, как же больно!

Скинув с себя одеяло, она уставилась на бинты, что были намотаны на ее руки и ноги. Ей показалось, что они были в каких-то темных пятнах, но в темноте было трудно разобрать, что это такое. Схватившись зубами за торчащий край бинта на правой руке, она начала медленно и осторожно распускать его. Первый слой. Второй. Третий. Казалось, их было бесконечное количество. Наконец, весь бинт спал на кровать, и она увидела, что осталось от ее руки. Глаза Мэри расширились от ужаса. Рот скривился от отвращения и застыл в беззвучном крике.