Татьяна Бердникова - Чернокнижник. Три принципа тьмы

– Не делай других разменной монетой своей ревности, Карина, – тихо произнес князь и, не дожидаясь негодований девушки, легко пожал плечами, – Полагаю, для моих занятий вечер тоже подходит сполна?

***

Донат обстоятельно поправил стул, установленный им шагах в пяти от связанного Мартына и, поправив камзол, опустился на него, закидывая ногу на ногу. Пленник медленно поднял голову, устремляя на колдуна мрачный взгляд. Так вел себя он впервые, и чего ждать, пират не знал.

– Чего тебе?

Начать разговор Мартын решил сам, лично, не позволяя это сделать негодяю, держащему его в плену. В конечном итоге, ему всегда казалось, что у начавшего беседу оказывается в руках право как вести ее в нужном направлении, так и прекратить в любой момент.

Донат, впрочем, не прореагировал. Он вообще давно научился легко и ловко пропускать мимо ушей неинтересные ему слова, принимая к сведению только то, что имело значение.

– Итак, Мартын, – жрец Неблиса сцепил руки в замок, и привольно расположил их на колене, – Расскажи мне, что за человек твой экс-капитан.

Пленник непонимающе моргнул и слегка дернул плечом. Богдан ему самому всегда казался очень открытым, очень простым, чудилось, капитана можно читать, как легкую книгу, поэтому вопрос вызвал даже недоумение.

– Что значит – что за человек? Нормальный он человек, хороший, – парень с некоторым трудом пожал плечами, – Всегда готов на помощь прийти, если что. Крепкий мужик, сильный, отличный мореход, умный… Чего ты спрашиваешь?

Колдун, пренебрежительно кивающий на слова собеседника, тонко усмехнулся и, расцепив руки, скользнул пальцами по своему подбородку.

– Да видишь ли… Что-то подсказывает мне, что Богдан не так уж и прост, как могло бы показаться на первый взгляд. Ладно, я могу допустить, что опытный мореход способен ускользнуть от лярв, может обмануть их, оставить за кормой, сколько бы их ни было… Но совершить такой опасный маневр, резко повернуть на полном ходу, при сильном ветре, с распущенными парусами, не сломав и даже не повредив ни единой мачты – это уже кажется маловероятным, друг мой, очень маловероятным. И, тем не менее, Богдану этот трюк удался. Я хочу знать, кто он, – голос жреца стал жестким, – И либо ты ответишь мне сейчас, либо…

– Либо что? – Мартын скривился от презрения, – Прикажешь Креону отгрызть мне пару пальцев? Или, может, сразу руку целиком, чтобы компас, наконец, перестал вертеться? Я знаю Богдана только как отменного моряка, дерзкого пирата, но и только! Если ты, в силу своей испорченности, видишь в нем кого-то другого…

Внезапная пощечина обожгла его щеку. Голова пирата дернулась; он растерянно заморгал, силясь понять, сообразить, что произошло и почему это случилось.

Донат, вновь расслабившийся на стуле, сложил пальцы домиком и безмятежно улыбнулся.

– Дурная кровь… – пропел он, – Порченный товар. Я не люблю, когда подобные тебе намекают на мою испорченность, Мартын, запомни это. Хорошо. Ты не знаешь, кто твой капитан или кем он может быть… Что ты можешь рассказать мне о Фредо д’Ардженто?

Пират сплюнул на пол у сапог колдуна.

– Фракасо… – прошипел он, – Большего кретина свет не видывал! О Фредо мне известно ровно столько, сколько и тебе – все время, что я был с ним, рядом с нами был и ты! Ты даже видел, каков он в бою, а если говорил, что знаешь, как мы сражались с ноофетами… – парень неожиданно осекся и с недоверчивой догадкой во взгляде уставился на собеседника, – Свеча… Фредо никак не мог понять, откуда в номере взялась свеча, говорил, что быть ее там не должно! Это ты зажег ее?..

– Да-да, – Донат досадливо махнул рукой, – Я зажег свечу, чтобы показать ноофетам, где находятся жертвы. Вообще-то, я не сомневался, что Серебряный Фредо справиться с ними, но хотел узнать, на что он на самом деле способен, и на что способен его молочный брат. А также на что способен ты, дитя Кадены… Но мы отвлеклись. Итак, о Фредо ты знаешь столько же, сколько и я, об Аркано Брутто, полагаю, тоже. Про Стального Аша и говорить нечего – его я знаю много лучше, чем ты, – колдун неожиданно сжал кулаки, – Мерзавец, украл мою флейту! Да еще и пользуется ей, как своей собственностью, ни стыда, ни… Не важно! Куда больше меня интересует этот мальчишка, чьим именем я воспользовался, молодой Скрипач. Он может стать серьезной помехой, его хорошо было бы убрать с пути… Но мне нужна кровь. Невинная, наивная кровь, чистая, как слеза… – взгляд размышляющего вслух мага упал на Мартына, и лицо его скривилось, – Ты для этой цели не годишься. Твоя кровь испорчена, отравлена, она только испортит мне ритуал. Пьетро!

– Нашел чистоплюя, – Мартын, не удержавшись, хохотнул, – По-твоему, кровь предателя много чище моей?

Тонкая улыбка скользнула по губам жреца Неблиса. Он поднялся, не отвечая и, облизав губы, повелительно взмахнул рукой.

– Что ты плетешься? Avanti!

Из полумрака в дальнем конце зала вынырнула привычно согбенная фигура слуги. Фигура предателя, пошедшего против своих и с тех пор обреченного бесконечно раскаиваться в этом.

Пьетро осторожно подошел и, совершенно уверенный в том, что знает, чего хочет хозяин, безропотно протянул вперед левую руку. Прошлая рана на ней уже давно затянулась, исцеленная стараниями колдуна, от нее остался лишь тонкий шрам, и несчастный предатель был убежден, что сейчас на его запястье появится еще один.

Но Донат оттолкнул его руку.

– Прибереги свою кровь для другого случая, сейчас она не нужна. Ты был стражем Финоры долгое время – подумай и вспомни, были ли в княжестве люди, которых боялись бы больше, чем монстров? В каждой области должны существовать негодяи и преступники, и далеко не всех их уничтожили пошедшие против своего создателя дети крови… Что ты молчишь? Говори, avanti!

Пьетро, внимательно слушающий речь своего господина, от последнего приказа вздрогнул и поспешно принялся соображать, кого из негодяев, которые, как он помнил, должны были сидеть в темнице княжеского дворца, можно счесть достойным исполнителем загадочных планов Доната.

– Я… я не уверен, что понимаю, для чего вам это, господин… – забормотал экс-страж и, наткнувшись на холодный взгляд синих глаз, заторопился, – В подземной темнице княжеского дворца содержалось несколько негодяев, приговоренных вечно томиться там. Многие полагали, что их участью должна быть смерть, однако, князь Фредо был милостив, и приговорил их лишь к пожизненному заключению. Эти люди – опасные убийцы, это… Альфар, Кару, Искандер… Их было человек пять, но, кажется, Саан умер… Самым опасным называли Акуто, он убил пятнадцать человек безо всякой жалости, и без особенной причины. Убил просто потому, что ему нравилось убивать…

Сообразив, что к людям, которым нравится убивать, вполне может быть отнесен и его нынешний господин, Пьетро содрогнулся и умолк, опуская голову.