Салли Эверс - Залес. Противостояние

– Как тебя зовут?

– Не знаю.

Лорд выглядит удивлённым, но всего мгновение, потом его взгляд делается до невозможности колючим.

– Тебя подослали? Говори!

– Я… я… не знаю…

Девушка срывается и закрывает лицо ладонями, чтобы скрыть горячие слёзы. Она не понимает, в чём виновата, и почему всадник злится. Но теперь ей стало ещё хуже. Второй всадник тоже спешивается и подходит ближе. Он снимает с себя чёрный камзол и накидывает на плечи девушки.

– В Морвате не настолько обезумели, чтобы подкидывать в наши города детей, – строго констатирует он,– она нуждается в помощи.

Этот нравится ей намного больше первого. Его взгляд совсем не злой, лишь чуточку серьёзный, к тому же он дал ей одежду. Она тёплая и приятная на ощупь.

– Меня зовут Дамир. Ты знаешь, кто я?

Девушка отрицательно качает головой и опускает взгляд.

– Ты помнишь, как очутилась здесь?

– Я проснулась утром.

– Проснулась здесь? – он тоже удивляется, и его лицо становится почти забавным.

– Нищенки не наша забота, пусть с ней в городе разбираются, – рычит лорд и встаёт.

– Она не похожа на нищенку или шпионку. В любом случае, не оставлять же её тут.

Девушка переводит взгляд с одного всадника на другого и вздрагивает, когда Дамир поднимает её на ноги и ведёт к коню. Он принял решение, и лорду нечем возразить.

Наяда хорошо помнила тот день: лорд не особо радовался её появлению в его доме. Но смирился с выбором наследника и позволил ему одеть и накормить девушку. После чего последовала долгая ночь бесконечных вопросов. Её посадили у камина на ковре, где собралось всё светлейшее семейство, разглядывая девушку, словно диковинную зверушку. Они продолжали расспрашивать её, откуда она, кто, как здесь оказалась. Ни на один вопрос она, конечно же, ответить не смогла. И ближе к утру все они сдались в попытках вызнать у неё хоть что-то. Девушка разглядывала обитателей шикарного особняка так же, как и они её. Это был первый и последний раз, когда ей позволили так себя вести. Смотреть в глаза господам равноценно виселице.

Но в тот вечер Наяда смотрела на красивую элегантную женщину, сидящую в центре, и на молодого мужчину. Оба не представились, поэтому она не знала, кто они. Слуги или семья?

Ей хотелось протянуть женщине руку или обнять её. От неё исходило тепло, название которого девушка не знала, но оно окутывало, словно тёплое одеяло, нежно гладя по голове. Молодой мужчина смотрел на неё с нескрываемой враждебностью, его колючий взгляд был тяжёлым, он не говорил, но создавалось ощущение, что загоняет бедняжку в угол с помощью своих тёмных глазищ. Скрестив руки на груди, он смотрел на девушку сверху, даже свысока, так, будто она кусок грязи, попавший на сапог.

Позже, прожив в доме лорда почти неделю в отведённой ей скромной комнате, Наяда узнала обо всех обитателях дома необходимую информацию. Женщина, которая так ей понравилась – это жена лорда, леди Эдиона, а оба мужчин – его сыновья. Старший – Дамир – наследник, а потому пользуется особым уважением. Младший – Мардар – вот тут было сложнее. Дамир как-то пытался ей объяснить о недуге брата, но Наяда до конца так и не поняла. Единственное, что было важно: от него надо держаться подальше. И она старалась это выполнять, пока жила в семье лорда. Когда Мардар показывался из-за угла, она пряталась или попросту убегала в свою комнату.

Позже леди Эдиона обучила девушку на свой манер. Она рассказала ей о правилах, научила, как себя нужно вести. Несмотря на некоторое пренебрежение, она была по-своему добра к Наяде и хотя бы пыталась отвечать на нескончаемый поток вопросов.

«Почему вы назвали меня Наядой?»

«Почему господин Мардар болен?»

«Почему нельзя читать книги?»

«Почему нельзя смотреть на господ?»

«Что со мной будет?»

«Что такое Залес?»

«Что такое война?»

Леди Эдиона по мере своих возможностей отвечала на каждый вопрос и даже не злилась. Но вскоре настало время уходить. Лорд нашёл для Наяды место в городе, отдал ей старую заброшенную хижину на окраине, договорился с фермером о работе для неё, но девушка так и не поняла, почему ей нельзя остаться. Ведь здесь уже привычно и почти не страшно. Она немного привыкла к младшему господину и почти не шарахалась от него по углам – какой-никакой, а прогресс. Когда Дамир её увозил, она не плакала, но перед отъездом цеплялась за юбку леди Эдионы, надеясь, что она разрешит остаться, но удостоилась только быстрых объятий от женщины.

И вот её снова отправили в неизвестность. Впервые увидев гудящий город, Наяда прижалась к наследнику и широко раскрыла глаза от страха. Так много людей. Как же она сможет выжить здесь? Её бросят совсем одну. Опять. Неужели господин Дамир был так добр к ней только для того, чтобы бросить посреди ада? Бросили, но не совсем. Её оставили на попечение старого вояки. Он иногда заходил, проверить как у девушки идут дела, и жива ли она вообще. Бывало, он приносил что-то вкусное. Он же помог ей восстановить хижину и довести её до жилого состояния. Он тоже был добр и многому её научил. Иногда старый солдат оставался в хижине до глубокой ночи и, сидя в темноте, позволял ей задавать вопросы. Он отвечал честно, насколько мог, а когда вопросы заканчивались, почти ласково трепал девчушку по волосам и укладывал её спать, сам же незаметно уходил. Из его рассказов Наяда узнала, что такое война, и почему это слово она так часто слышит от горожан. Робин (так ей представился вояка) рассказал, что война – это страшно. Это смерть и голод, кровь вперемешку с грязью и страх. Война между Залесом и Морватом длится уже не один десяток лет. Некогда жившие в дружеских отношениях королевства разделили границы и высылают на фронт солдат.

Робин сказал, что война началась с убийства, стараясь тем самым как бы подтвердить, что война – это всегда смерть. Она начинается со смерти, ею же и заканчивается. Но тихонько произнося это слово в темноте, Наяда не чувствовала страха, её ощущения были другими. И она предпочла о них умолчать. Робин рассказывал ей о далёких городах, о столице, в которой сам побывал лишь однажды, когда его отправляли на войну, ему посчастливилось мельком увидеть короля. Наяда всегда слушала его с упоением, черпая все те знания, что он мог ей дать.

Так длилось почти год, пока солдат не умер, снова оставив Наяду одну. К тому времени она уже достаточно знала о мире, в котором очутилась, о королевстве, которому принесла клятву верности, и о людях, которые её окружали. Но одиночество всё еще кружило над ней, иногда загоняя в самый тёмный угол. В Хорте у неё не было друзей, да и со временем они не появились, Наяда так и осталась чужой. Она сама похоронила Робина в лесу недалеко от хижины. Никто не захотел с ним проститься, старый ветеран был не интересен городу. В ту ночь Наяда поняла, что они оба были бесконечно одиноки, и потому цеплялись друг за друга, как за спасательный круг. Он видел в девушке дочь, которой у него никогда не было, она пыталась привыкнуть к нему и называть отцом. Это всегда забавляло доброго солдата. Возможно, он был единственным, кто любил её, кто готов был разделить с ней одиночество. Она долго стояла у его могилы и рыдала, громко в голос, не сдерживая себя. Пока Робин был рядом, она не осознавала, как он ей дорог. Теперь же ей было больно и обидно.