Дарья Лопатина - Завет Осириса

– Здравствуй. Я ждал мну принцессу, – улыбнувшись, он на мгновение легко, одними пальцами, чуть коснулся запястья девушки и тут же убрал руку.

Западному человеку могло показаться, что вряд ли влюбленному мужчине свойственно так себя вести. Но Марина уже знала – если русская девушка, коим в мусульманском мире и так приписывают лёгкое поведение, позволит прикоснуться к себе мужчине, она прослывет доступной, и невозможно будет ходить по улицам Хургады. Нет, её не закидают камнями. Но каждый встречный-поперечный будет приставать, а в случае получения отказа не станет сдерживаться в выражениях. И нигде от этого нельзя будет укрыться. Даже в собственном отеле.

– Здравствуй! – улыбнувшись, ответила она. – Добрый день, – кивнула она и Камалю.

Али усадил её на стул.

– Чего ты хочешь? «Sprite»? «Coca-Cola»? Чай каркаде 18 18 Чай каркаде – изготавливается из цветков розеллы, или суданской розы. Национальный египетский напиток, также известный как напиток фараонов. Пьётся как охлаждённым, так и горячим. ?

– Каркаде, пожалуйста!

Али подал ей чай, себе взял газировку, встал рядом с девушкой и, замолчав, устремил свой взгляд в никуда.

Марине показалось это странным. Обычно он тут же занимал её разговорами, либо начинал рассказывать о Египте сам, или расспрашивал её о жизни на Родине. После продолжительного обоюдного молчания девушка не выдержала.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Что? – Али словно вынырнул из своих мыслей. – Ты что-то спросила?

– Что случилось? – повторила Марина свой вопрос.

Тот пожал плечами.

– Нет, ничего.

– Как это, ничего?!

И без того взвинченная от разговора с неприятной Региной девушка взволновалась ещё больше и даже заерзала на стуле.

– Ты молчишь, весь в каких-то тревожных мыслях, вон у тебя даже и лоб наморщен. Немедленно говори, в чем дело!

Молодой мужчина вздохнул, как бы смиряясь с неизбежным, присел на корточки перед девушкой, взял её руки в свои (чего ранее себе не позволял, если не брать во внимание инцидент с маслом от солнечных ожогов), предварительно убедившись, что их никто не видит, на всякий случай снова вздохнул и произнёс:

– Я весь в долгах. Больших долгах.

Марина напряглась. Али это заметил, но приписал это волнению за него и продолжал говорить:

– Я думал, что справлюсь, но вчера приходили люди ко мну, угрожали…

Всё еще отказываясь верить в происходящее, в то, что Регина была права, Марина спросила:

– А как же лавка твоего брата? Может, продать её?

Этот вопрос был одновременно и ловушкой, и надеждой на то, что происходящее является не тем, чем кажется. Ловушка вопроса была в том, что если он ответит в духе «это не выход из ситуации», значит, эти речи – не что иное, как попытка обмануть её, Марину. Увы, ловушка сработала.

– Никак. Я и Камаль взяли у дурных людей ссуду на магазин. Вдвоем. Поэтому продать нет мочь.

Конец предложения Али договаривал, закрыв лицо руками.

«Хорошо играешь свою роль», – подумала девушка. Она странно себя почувствовала. Всё словно оказалось в поплывшем тумане. Так бывает, когда вот-вот проснёшься, но объятия сна всё никак не отпускают от себя. Попытавшись скомкать это ощущение, подавить его, Марина вслух резко сказала, обрубая все концы:

– Давай сразу прекратим это.

– Что?! – Али оторвал руки от лица и удивленно воззрился на неё. – Хочешь помочь мну деньгами ты? Нет, нет, нет! Мну нет мочь принять деньги от мну любимой, нет уговаривать!

Али впервые назвал Марину любимой. И сердце у неё забилось чаще. Но то сердце. Мозг оставался холоден. Как и всегда в экстремальных ситуациях. Когда-то давно ей однажды уже вонзили нож в спину. Она не собиралась дважды наступать на одни и те же грабли, хотя душа вмиг разболелась при мысли о словах, которые должна была произнести.

– Ты не понял меня. Давай прекратим эту твою ложь.

Теперь Али удивление не разыгрывал. В шоке он уставился на девушку. Мужчина ожидал слёз, уговоров принять от неё денежную помощь. Все признаки указывали на то, что Марина в него влюбилась и будет готова на всё, чтобы помочь. Но та поставила чашку чая, которую всё ещё держала в руках, на столик и резко встала.

– Я знаю. Ты из тех, кто приручает приезжих девушек, а затем вытягивает из них деньги. Хорош промысел! Да и я повела себя, как дура. Мне следовало догадаться обо всём раньше. Обаятельный, ласковый, нежный. Слишком хорошо, чтобы быть правдой!

Али понял, что его карта бита. Но он решил идти до последнего.

– Что говорить ты, хабиби?!

Марина уже знала, что «хабиби» означает «любимая». Чуть ли не в каждой арабской песне присутствует это слово. И сердце ещё раз больно ударило о рёбра, словно стремясь вырваться навстречу к Али, но она постаралась взять себя в руки. Боялась, что если попытается сказать что-то ещё, то голос её выдаст или, что ещё хуже – вовсе откровенно разрыдается. А надо было сохранить хотя бы крохи достоинства. Поэтому Марина ничего не ответила. Промолчала. Решительно она пошла к выходу. Голову держала прямо, а осанке могла позавидовать любая высокопоставленная особа царского рода. Но внутри девушка вся трепетала, словно парус небольшой лодочки в слишком ветреную погоду.

«Что, если я ошибаюсь?! Что, если я ошибаюсь?!» – одна и та же эта предательская мысль засела у девушки в голове.

– Хабиби! – попытался окликнуть её Али.

Безрезультатно.

И тогда он предпринял последнюю попытку:

– Подумай, разве нет мочь ошибаться в своё мнение ты?!

Ответа так и не прозвучало. Марина вышла из «Лавки древностей», и Али понял, что девушка уже никогда не вернется в неё. И у него не было повода исправить положение дел – экскурсии, которые он вел у неё, закончились.

– Что ты теперь будешь делать? – спросил вышедший из другой комнаты Камаль, даже не дождавшись, пока русская отойдёт на приличное расстояние и не сможет их слышать.

Не отрывая взгляда с той стороны, куда удалялась фигура Марины, Али произнес окаменевшим голосом:

– Расскажу обо всем Мухмеду.

– Ты уверен? Это же значит…

– Я знаю, что это значит. Выходит, такова воля богов.

– Но ведь она тебе нравится!

Али перестал сверлить взглядом улицу, по которой недавно ушла от него Марина, и взглянул на брата:

– Нет! Никогда! – отрезал он.

Марина вернулась в отель совершенно убитая. В голове у неё только и вертелось, словно заклинание: «Боги, что же я наделала?! Боги, что же я наделала?! Боги, что же я наделала?!»

Она металась по своему номеру, словно тигрица в клетке, и всё повторяла и повторяла эти слова, будто они могли каким-либо образом помочь. Пробовала проверенное средство для успокоения – читать про себя стихи. Но не помогало и это. Взялась было за книгу – верный способ сбежать от реальности, – но не могла прочитать и строчки.