Мария Рыкова - Дело во мне

– Не мешай мне больше, Лень, ладно? Меня там друг ждет.

Полное отсутствие иронии и сарказма. Никаких эмоций. Правильно говорят – нет ничего страшнее, чем равнодушие женщины. Это говорит о какой-то безжалостности, что ли. Леня разочарованно покачал головой и, уходя, выдал:

– Чокнутая.

Маша улыбнулась комплименту и, по-хозяйски взяв пару охлажденных бутылок колы, направилась к Теме.

Как отличить зрелую психику от незрелой? Такие инциденты не задерживаются в памяти и сразу попадают в тот отсек, куда подсознание прячет весь мусор вроде нравоучения нелюбимых учителей и замечаний неудачников.

Вдруг ее внимательный взгляд притянуло светло-голубое пятно, растекшееся по благородному бархату дивана. Она не сразу поняла, что пятно это – человек.

– А это кто? – спросила она позже у Веры, параллельно спаивая ледяной колой Тему. Та выдала пьяный смешок.

– Робби-девственник.

– Чего? Робби? – Маша нахмурилась. – Он нерусский, что ли? – спросила она с некоторой надеждой.

– Русский вроде. А что?

– Первый раз его вижу. Тема ведь обычно чужих не приглашает, поэтому спрашиваю.

– В смысле чужих? Они лучшие друзья с начальной школы, насколько я помню. И у этого Робби так-то сегодня день рождения.

– Серьезно? – Маша снова посмотрела на парня в голубом жакете. Нет, она видит его первый раз. – А кто он, откуда, знаешь?

– Знаю, что Алина с ним нормально общается. У них родители дружат. Не сказать, что они прям уж так хорошо ладят, но общаются давно. – Вера говорила, растягивая звуки. Прикрытые веки и жутко бледное лицо напомнили Маше какого-то персонажа из мультика про эльфов. – Я с ним время общалась. Он необычный. Как попугай. – Она допила виски. – И танцует классно. Но только когда пьяный. Я думала, ты знакома с ним. Они ведь лучшие друзья.

– Да-да, ты уже говорила.

Маша слегка наклонила голову и с осторожным любопытством начала изучать лицо парня в голубом жакете. Черные кудри падали на лоб, закрывая собой светло-серую повязку. Она стояла далеко, но смогла разглядеть его лицо, которое показалось ей красивым без тени женственности. Маша отметила, что из всех присутствующих здесь мужских лиц только его лицо внушало ей доверие. Но это было мимолетное ощущение, которое растаяло, как только чужой голос вторгся своим бесформенным телом в ее мысли. Это был Марк.

– О, Машулькин пришел. Как ты тут? Соскучилась по мне?

«Да что ж такое. Что с ними сегодня? Или это просто модно – имитировать заинтересованность?» Маша вежливо улыбнулась вместо ответа.

Марк хищнически разглядывал ее ключицы.

– Вер, там, кажется, алкоголь кончился.

– Где?

– Ну там, на кухне. Не посмотришь?

– Нет. Я уже ухожу. Завтра вставать рано. Тебе, кстати, тоже. – Вера небрежно ткнула Марка пальцем в мягкое плечо. Потом повернулась лицом к залу, будто желая попрощаться с кем-то взглядом или просто посмотреть еще разок. Маша заметила это.

– Я завтра не пойду в универ. В обед уезжаю в Москву. – Он развел руками. – Машулькин, покурить не хочешь?

Маша кивнула, еще раз посмотрев на спящее лицо. Он сидел все там же, но уже в другой позе. Какая-то тревога навалилась на нее. Так старшая сестра беспокоится за младшего брата. Давно она такого не испытывала. Маша осмотрела окружающих его людей, степень их вменяемости и осталась недовольна наблюдением. «Будет странно, если я подойду к нему и заберу его с собой. Тем более я его даже не знаю, вижу впервые, что за сантименты? Но у него такое лицо…»

Она резко повернулась к Марку и холодно бросила:

– Пошли.

Они вышли на лестничную клетку, а через нее на открытый балкон, соединяющий лестницы. Холодный ветер завывал внизу, то поднимая пыль, то с силой швыряя ее на тротуары. Небо смешало в себе все цвета городской ночи – и бронзово-оранжевые лучи фонарей, и темно-фиолетовые просторы вселенской мглы, и серо-черные тучи дыма, пара и пыли. Кое-где еще было заметно сонное движение машин, преследующих цель, навсегда скрытую от пешеходов. Маша смотрела на город, опираясь голыми руками о ледяные металлические перила, удерживающие ее на огромной высоте от падения на холодную землю. Ей нравилось наблюдать за ночной жизнью Питера и думать, что вот тот бродяга – это будущий великий поэт, сегодня поглощенный болью и страданием, даже не подозревающий, что завтра его рифмы станут триумфом. Марк все это время наблюдал за ней. К тому моменту, как она достала первую сигарету, он докуривал вторую.

– Ты всегда о чем-то думаешь, да?

– Да.

– Жесть. Я бы так не смог.

– Да. – Она затянулась. Любимый вкус сигарет поднял ей настроение, выбив из головы все сомнения.

– Неужели тебе никогда не хочется отвлечься, отдохнуть, потупить?

– Хочется. – Она сказала это, по-прежнему глядя на город. Марк удивленно улыбнулся. Хоть что-то их объединяло.

– И как ты отдыхаешь?

– Читаю кулинарные книги.

– Что?

Она повернулась к нему. Высокий и неуклюжий, он напоминал ей моржа. Красная толстовка, прячущая под собой рыхлое тело, совершенно не вписывалась в ее утреннюю картину. Он никогда ей не нравился. Причем совершенно. Бывает такое, когда человек не нравится целиком. Не нравится голос, лицо, мысли, манеры, походка, даже одежда его не нравится. Одним словом – НЕТ. Маша не могла смотреть на него больше минуты, потому что даже безликая чернота его зрачков отталкивала ее.

– Книги кулинарные читаю, смотрю картинки. Мне нравится.

– И не готовишь?

– Нет.

Он тупо уставился в пустоту. Они молчали. Вдруг Маша решила использовать возможность разузнать побольше про мальчика в повязке. Терять эти несколько минут своей жизни без пользы ей никак не хотелось.

– А что за парень в повязке? Ты его знаешь?

Марк прищурился и достал третью сигарету. Маша терпеливо наблюдала за ним.

– Это лучший друг Темы. Вы же с ним общаетесь. Должна его знать.

– Я его впервые вижу. И давно они дружат?

– С начальной школы вроде как. Мы учились в одной школе. Они на два года младше меня.

Маша задумалась. Все это было странно, потому что она была на всех вечеринках, которые устраивал Тема, и ни разу не видела мальчика в повязке.

– Все говорят, что этот парень, Робби вроде, да, его все так называют, вообще он Роберт, кажется… не суть. Короче, он странный, учится в художественном классе. Хотя они там все странные. Я его видел только у Темы на тусовках. Вообще он на социопата смахивает.

– Готова поспорить, ты даже не знаешь, кто это. Что за мода пошла умные словечки вкидывать, при этом даже не имея представления об их значениях?

– Блин, Маш. Ты слишком все усложняешь.

– А ты откуда про все это знаешь?

– Про что?

Маша на секунду прикрыла веки.

– Об этом мальчике.